Двугорбый верблюд

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бактриан»)
Перейти к: навигация, поиск
Двугорбый верблюд
Научная классификация
Международное научное название

Camelus bactrianus Linnaeus, 1758

Синонимы
Camelus ferus Przewalski, 1878
Ареал
     места обитания дикого бактриана
Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Виды на грани исчезновения
IUCN 3.1 Critically Endangered: [www.iucnredlist.org/details/63543 63543 ]

Систематика
на Викивидах
Изображения
на Викискладе

Двугорбый верблюд, или бактриа́н (лат. Camelus bactrianus) — крупнейший представитель семейства верблюдовых (Camelidae), относящийся наряду с одногорбым верблюдом к роду собственно верблюдов (лат. Camelus). Кроме наличия двух горбов и бо́льшего размера и веса, двугорбый верблюд отличается от одногорбого в среднем гораздо более густым шёрстным покровом. Оба верблюда — близкородственные виды, образующие жизнеспособные плодовитые помеси.

Бактриан хорошо приспособлен к обитанию в условиях резко континентального сухого климата с жарким и сухим летом и очень морозными и снежными зимами. Характерные для верблюдов анатомические и физиологические особенности позволяют ему необычайно долго обходиться без воды и довольствоваться самым грубым и малопитательным кормом. Суровые зимы двугорбый верблюд также переносит сравнительно легко благодаря исключительно густой шерсти. Однако двугорбый верблюд категорически не переносит сырости и встречается только в районах с самым сухим климатом.

Бактриан издавна является важным домашним животным во многих районах Азии. Домашний двугорбый верблюд встречается преимущественно в степных и полупустынных районах восточной части Центральной и Средней Азии, Монголии и соседних территорий России и Китая; мировое поголовье бактрианов превышает 2 млн[1]. Выведен целый ряд пород домашних верблюдов. В хозяйстве бактриан используется как вьючное и тягловое животное, а также как источник молока, мяса и ценной шерсти. Кроме того, бактриан — популярное цирковое животное. Большое количество бактрианов содержится в зоопарках[2][3].

Двугорбый верблюд, в отличие от одногорбого, сохранился в диком виде, хотя и в очень малом числе. Дикий верблюд, или хаптага́й (слово «бактриан», происходящее от названия древней области в Средней Азии, Ба́ктрии, используется в отношении домашнего верблюда[4]), был впервые описан как вид знаменитым русским исследователем Н. М. Пржевальским в 1878 году. Исторический ареал дикого двугорбого верблюда весьма велик, но в настоящее время сократился до нескольких небольших районов в самых глухих и труднодоступных местах Монголии и Китая. Популяция диких верблюдов насчитывает лишь несколько сотен голов, и их дальнейшее выживание в ближайшие десятилетия находится под сомнением несмотря даже на охранные меры[3][5].

Домашний верблюд несколько отличается от дикого, что даёт повод для некоторых учёных проводить таксономическое разграничение между ними. Более того, по мнению ряда авторитетных источников, современный двугорбый верблюд — это два вида, дикий (лат. Camelus ferus) и домашний, бактриан (лат. Camelus bactrianus)[5]. Этот вопрос требует дальнейшего изучения, причём генетические исследования последних лет говорят скорее в пользу обособления домашнего верблюда от дикого[6]. Открытым также остаётся и вопрос о непосредственном происхождении домашнего бактриана от современного дикого.





Описание

Внешний вид и строение

Внешний вид бактриана хорошо известен — он настолько характерен, что не позволяет спутать его с каким-либо другим животным; наличие двух горбов резко отличает его от одногорбого верблюда. У бактриана плотное, округлое тело, с задним бедром, не вписанным в общий контур; ноги довольно длинные, оканчивающиеся раздвоенной ступнёй, опирающейся на мозольную подушку. Копыт как таковых нет — каждая часть раздвоенной ступни оканчивается подобием когтя. У двугорбого верблюда очень длинная, сильно изогнутая шея, прогибающаяся вниз и затем снова U-образно поднимающаяся вверх; голова находится на одном уровне с плечами. Хвост довольно короткий в сравнении с размерами тела — около полуметра[7], с кисточкой длинной шерсти на конце. Шёрстный покров густой и плотный, но длина его неравномерна — в среднем шерсть на теле длиной около 7 см, но снизу шеи шерсть образует длинный подвес. Такая же длинная шерсть растёт на верху горбов, а также на голове, где образует подобие хохолка наверху и бороды внизу, а также на загривке. У бактриана (как и у одногорбого верблюда) очень длинные и густые ресницы в два ряда; ушные раковины также опушены густой шерстью[8]. У хорошо упитанного, жирного верблюда горбы ровные, стоящие прямо, но у отощавшего животного они могут сваливаться частично или полностью набок (иногда в разные стороны), болтаясь при ходьбе[7]. Плотные стоячие горбы служат для верблюдоводов показателем упитанности животного[9]. Мясистые губы бактриана жёсткие, приспособленные к срыванию самой грубой и колючей растительности. Верхняя губа, как у всех верблюдовых, раздвоенная. Уши округлой формы и весьма небольшие, почти неразличимые с большого расстояния. На затылке имеются парные железы, особенно развитые у самца, чёрный вязкий и пахучий секрет которых используется для мечения территории[10].

Внутреннее строение типичное для всех мозоленогих — желудок трёхкамерный, при нечётко выраженных отделах (сычуг, рубец, сетка); книжка отсутствует[11]. Слепая кишка короткая. Плацента диффузная — то есть ворсинки, образующиеся на зародышевой оболочке (хорионе), расположены на всей её поверхности и не срастаются со слизистой оболочкой матки — и более примитивная, чем у других семейств парнокопытных. У вымени самки два соска[4].

Внешние аудиофайлы
[sounds.bl.uk/Environment/Early-wildlife-recordings/022M-1CS0070755XX-1300V0 Крик бактриана] (аудиофонд Британской библиотеки)

Голос двугорбого верблюда — не очень приятный для слуха рёв, несколько напоминающий ослиный. Верблюд, нагруженный вьюком, всегда ревёт, поднимаясь с земли с грузом или опускаясь[10].

Красочное описание наружности двугорбого верблюда дал знаменитый автор толкового словаря В. И. Даль, посещавший центральноазиатские районы Российской империи[12]:

Наружность верблюда неуклюжа, даже безобразна, или по крайней мере очень неблаговидна. Круглое, как сороковая[прим. 1] бочка туловище, на толстых узловатых ногах; непомерно длинная шея, свесившаяся дугою вниз и подымающаяся опять дугою кверху; голова с круглыми ушками,.. ничтожный в сравнении с громадным телом хвостик и косматая шерсть, борода или подгривок с исподу шеи, хохол или тупей — всё это более странно и смешно, чем красиво. К тому же, движения животного медленны, неловки; шею с головою верблюд поворачивает в сторону в каком-то раздумьи, глядит, пережёвывая жвачку, с большим спокойствием и равнодушием, и ревёт несносным образом. Голос его высокий, жалобный, пронзительный, выражающий лень и страдание; он несколько походит на глупое ржание осла, но не так отрывист, а протяжнее и ещё однообразнее.

Двугорбый верблюд, как и одногорбый, известен своей склонностью плеваться в случае раздражения. Однако плевки верблюда — не слюна, а жвачка (англ.)русск. и весьма зловонное содержимое желудка[10].

Размеры

Двугорбый верблюд — очень крупное животное. Высота его в холке превышает 2 метра и бывает 210[4] и даже 230 см[13]. Высота тела с горбами ещё выше, до 270 см[14]. Седловина между горбов находится на высоте часто больше 1,7 м[15], поэтому всаднику трудно залезть на стоящего верблюда — для этого приходится приказывать верблюду лечь или опуститься на передние колени. Расстояние между горбами — больше 30 см[15] — оставляет достаточно места, чтобы сидеть человеку.

Взрослый верблюд-самец весит в среднем около 500 кг[16], но нередко значительно больше — указывается вес 690 кг[13] и 800 кг[17]. Так, домашние двугорбые верблюды, разводимые в Забайкалье, имеют среднюю живую массу 740 кг[18]. Самки бактриана значительно меньше, 320—450 кг[4]. В отдельных случаях рослые, хорошо откормленные самцы крупной породы весят до 1000 кг[7], особенно это касается домашних верблюдов калмыцкой породы (самцы 800—1000 кг, самки 650—800 кг[19]). Верблюд перестаёт расти в возрасте 7 лет[20].

Шёрстный покров

Естественный окрас двугорбого верблюда — коричнево-песчаный различных оттенков (бывают более рыжие, более тёмные или светлые верблюды). Таков цвет шерсти диких верблюдов, но домашние окрашены более разнообразно. Среди домашних преобладают верблюды бурой масти, встречаются также серые, почти чёрные, а также чисто белые[4] или даже кремовые[21] верблюды, которые ценятся выше, чем верблюды любого другого окраса[22]. Светлоокрашенные верблюды, впрочем, весьма редки — среди бактрианов Забайкалья животные бурого цвета составляют 78,6 %, жёлтого и светло-жёлтого — 18,6 % и белые — 2,8 %[18]. Шёрстный покров бактриана гораздо длиннее и гуще, чем у дромедара, — это одна из главных черт, необходимых бактриану для выживания в сильные морозы, которые в местах его природного обитания могут достигать −40°C и более[23]. Шерсть снизу шеи и на верхушках горбов бывает длиннее 30 см, на других участках тела она также довольно длинная — в среднем около 7 см[21]. Структура шерсти бактриана весьма примечательна. Шерстинки внутри полые, что способствует малой теплопроводности верблюжьего шёрстного покрова[24]. Кроме того, окружающие каждую шерстинку несколько тонких волосков подшёрстка удерживают много воздуха, поэтому, несмотря на плотность шёрстного покрова, в нём всегда остаётся много воздуха, также резко снижающего теплопроводность[15][23][25].

Бактриан покрывается особенно длинной шерстью осенью, встречая зиму уже сильно опушённым. В свою очередь, длинная зимняя шерсть при наступлении тёплого времени (март — апрель) быстро сменяется на более короткую[26]. Этот процесс сопровождается опадением с различных участков тела животного больших клоков шерсти. В это время верблюд приобретает неряшливый, облезлый вид.

Приспособленность к суровым условиям

Особенности строения двугорбого верблюда демонстрируют его отличную приспособленность к безводному и малокормному биотопу. Верблюд переносит такое обезвоживание, которое безусловно гибельно для всех других млекопитающих — он выживает, теряя до 40 % воды в организме (другие теплокровные животные погибают при потере 20 % воды)[27]. Почки верблюда могут всасывать значительную часть воды из мочи и возвращать её в организм. Эритроциты верблюдов имеют овальную форму (у всех остальных млекопитающих они круглые), поэтому кровь сохраняет нормальную текучесть даже при сильном сгущении, поскольку узкие овальные эритроциты беспрепятственно проходят через капилляры. Кроме того, эритроциты верблюда обладают способностью накапливать жидкость, увеличиваясь при этом в объёме до 2,5 раз[28]. Навоз бактриана гораздо более концентрированный, чем навоз крупного рогатого скота, — он содержит в 6—7 раз меньше воды и состоит из смеси грубых, почти сухих растительных волокон (навоз бактриана хорошо оформлен в виде продолговатых катышков размером 4×2×2 см)[15]. Моча также чрезвычайно концентрирована[29]. При сильном обезвоживании верблюд заметно худеет[15], но, получая доступ к воде, восстанавливает нормальный вид буквально на глазах[15]. Всё это касается также и одногорбого верблюда.

Ряд особенностей внешнего строения также позволяет максимально экономить запасы воды в организме. Испарение воды минимизируется, поскольку верблюд держит ноздри плотно закрытыми, открывая их только во время вдоха-выдоха. Известна также способность верблюда к терморегуляции. В отличие от других млекопитающих, верблюд начинает потеть, только если температура его тела достигает +41 °C и дальнейшее её повышение становится уже опасным для жизни[27]. Ночью же температура тела верблюда может опускаться до +34 °C[15].

Жир, содержащийся в горбах, не расщепляется на воду, как считалось на протяжении долгого времени, а играет роль запаса питания для организма. Он также служит для теплоизоляции тела верблюда, накапливаясь прежде всего на спине, которая наиболее подвержена воздействию солнечных лучей. Если бы жир был равномерно распредёлен по телу, он мешал бы выходу тепла из организма[30]. В обоих горбах может содержаться до 150 кг жира[20].

Хорошая приспособленность верблюдов к тяжёлым условиям Центральной Азии издавна привлекала внимание европейских и русских исследователей. Один из русских военных деятелей первой половины XIX века М. И. Иванин так описывал двугорбого верблюда[31]:

Шишки (кочки) или горбы верблюда, состоящие из жиру, по мере того как верблюд худеет, делаются также тоще и отвисают; посему кочки, состоя из жиру, вероятно назначены природой для поддержания сил верблюдов в случае продолжительной скудости пищи, как жир у сурков и медведей во время зимнего их сна — и показывает, что это животное создано для степной жизни, для трудов и перенесения лишений в пище. Широкие копыта делают их способными для ходьбы по сыпучему песку; но от ходьбы по мокрым местам копыта эти отмокают, подвергаются болезненным опухолям и даже отпадают...

Различия между диким и домашним верблюдом

Между домашним и диким верблюдом, которого часто называют монгольским словом хаптага́й[4][32], или хабтагай[23] (монг. хавтгай), имеются заметные внешние отличия, на которые обращал внимание ещё Н. М. Пржевальский, который и открыл хаптагаев для науки (до экспедиций Пржевальского ученые практически не допускали возможности существования диких бактрианов, хотя иногда и высказывали суждения в пользу этого[4]).

Дикий верблюд в среднем мельче, чем домашний, и имеет более поджарое телосложение. Горбы его меньше и тоньше, морда у́же[23]. Другое характерное отличие дикого верблюда от домашнего — отсутствие у него на груди и передних коленях мозолей[3][33]. Даже следы дикого верблюда отличаются от следов домашнего — они более узкие и вытянутые[23]. Н. М. Пржевальский, подробно и точно описавший дикого верблюда, отмечал[33]:

...зоологические признаки, отличающие дикого верблюда от домашнего, невелики и, сколько можно было бегло заметить, заключаются в следующем: а) на коленях передних ног у дикого экземпляра нет мозолей; б) горбы вдвое меньше, чем у домашнего (у одиннадцатилетнего самца, доставленного нам с Тарима, мясо из горбов не было вынуто, так что мы могли удобно сделать измерение. Вышло то, что горбы у этого, вполне взрослого, самца имели лишь 7 дюймов вышины, тогда как у домашних верблюдов горбы нередко достигают 1 1/2 футов, а иногда и более), удлинённые же волосы на их вершинах короче; в) чуба у самца нет или он очень небольшой; г) цвет шерсти у всех диких верблюдов один и тот же — красновато-песчаный; у домашних такой цвет встречается лишь изредка; д) морда у дикого серее и, сколько кажется, короче; е) уши также короче. Кроме того, дикие верблюды, в общем, отличаются лишь средним ростом; таких гигантов, как между домашними экземплярами, на воле не встречается.

Описания, сделанные Пржевальским, до сих пор не утратили актуальности в силу крайне скудных новых данных. При этом прославленный исследователь дикой природы Тибета допускал, что дикий верблюд — всего лишь вторично одичавший домашний бактриан[33]. В большинстве старых (вплоть до середины XX века) источниках домашний верблюд считался с высокой степенью вероятности происходящим от хаптагаев[34], но, согласно исследованиям недавнего времени, такой тезис не является однозначным.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2889 дней]

Несмотря на то, что некоторые источники указывают на отсутствие у двугорбого верблюда даже подвидов[26], существует мнение, что отличий между диким и домашним в любом случае достаточно для разделения их на подвиды[35]. Обнаруженное в последние годы весьма существенное генетическое различие домашнего и дикого верблюдов так или иначе ставит вопрос об их таксономическом обособлении[6]. Важно, что геном дикого верблюда, согласно исследованиям, отличается от генома домашнего весьма существенно[36] (исследования европейских учёных говорят об 1,9 % различий в последовательности ДНК[37]), и многие исследователи склоняются к тому, чтобы использовать в отношении дикого верблюда даже отдельное видовое название Camelus ferus[35]. Под этим названием хаптагай, в частности, значится в Красной книге МСОП[5]. Опубликованные в сентябре 2010 года исследования учёных из Университета ветеринарной медицины в Вене (англ.)русск. также говорят о том, что дикий верблюд — самостоятельный вид[38].

С другой стороны, китайские ученые, проводившие в 2007 году весьма подробное генетическое исследование верблюдовых (дикого двугорбого верблюда и ламы) и, в частности, расшифровавшие митохондриальную ДНК бактриана, говорят о диком верблюде как о подвиде — Camelus bactrianus ferus[39]. Это исследование показало также, что собственно верблюды и ламы разошлись от общего предка примерно 25 млн лет назад, то есть значительно раньше, чем было принято считать по данным ископаемых находок (11 млн лет)[39]. Тем не менее, другие исследования китайских специалистов более определённо говорят в пользу разделения дикого и домашнего верблюдов на отдельные виды. Согласно анализу полученных данных, расхождение этих подвидов началось около 700 тыс. лет назад. При этом ныне живущий дикий верблюд, вероятно, не является прямым предком домашнего, который мог произойти от какой-то другой популяции диких двугорбых верблюдов, к настоящему времени вымерших[40].

Ареал

В прошлом дикий верблюд, по всей видимости, встречался на обширной территории значительной части Центральной Азии. Он был широко распространён в Гоби и других пустынных районах Монголии и Китая, на восток доходя до большой излучины Хуанхэ[5], а на запад — до современного центрального Казахстана и Средней Азии (остатки диких верблюдов известны из кухонных отбросов, найденных там при раскопках поселений 1500 — 1000 годов до н.э.)[4].

Современный ареал дикого верблюда

Сейчас ареал хаптагая невелик и разорван — это 4 изолированных участка на территории Монголии и Китая. Конкретно, в Монголии дикий верблюд обитает в Заалтайской Гоби, включая предгорья хребтов Эдрен и Шивет-Улан, до границы с Китаем. В Китае основной участок обитания диких верблюдов находится в районе озера Лобнор. Верблюд до недавнего времени водился в пустыне Такла-Макан, но, возможно, там он уже вымер[5].

Образ жизни и поведение

Образ жизни дикого верблюда

Хаптагаи держатся обычно небольшими стадами по 5—20 голов (иногда до 30[7]), в основном состоящих из самок и молодняка; вожаком является доминантный самец[41]. Взрослые самцы нередко встречаются и поодиночке[4]. В табун верблюдов могут входить и молодые половозрелые самцы, но этого никогда не бывает в период гона[32]. В природе дикие верблюды постоянно мигрируют из одного района в другой, но в целом их биотоп — каменистые, пустынные места, на равнине и в предгорьях, с редкой и грубой растительностью и редкими источниками воды. Тем не менее, вода необходима верблюдам для жизни; группы верблюдов в местах своего обитания сильно привязаны к водоёмам и родникам. Большие группы верблюдов скапливаются после дождей на берегах рек или у подножия гор, где образуются временные разливы. Зимой верблюды для утоления жажды обходятся снегом[13].

Дикие верблюды встречаются и в гористой местности, причём настолько хорошо передвигаются по крутым склонам, что мало уступают в этом горным баранам. Это вызывало удивление у Н. М. Пржевальского, большого знатока азиатской фауны[23]. В жаркое время года хаптагаи поднимаются довольно далеко — отмечалось, что они встречаются на высоте 3300 м над уровнем моря[11]. Зимой животные откочёвывают на 300—600 км к югу и держатся чаще в горных долинах, защищающих их от ветра, либо по сухим водотокам. Если оазисы с тополиными рощами не заняты человеком, зиму и особенно осень хаптагаи проводят около них[4]. Для диких верблюдов характерны широкие кочёвки в течение суток даже при обилии корма, что бывает связано с водопоями. Так, наблюдения показали, что верблюды за день могут проходить 80—90 км и даже больше[4].

Двугорбый верблюд — животное, активное в светлое время суток. Ночью он либо спит, либо малоактивен и занят пережёвыванием жвачки[26]. Во время ураганов верблюды могут лежать неподвижно несколько дней. В ненастную погоду они стараются укрыться в кустах или оврагах, в сильную жару охотно ходят, обмахиваясь хвостами, против ветра с открытым ртом, понижая температуру тела[32].

Хаптагай отличается довольно заметной агрессивностью и неуживчивым нравом (домашний же верблюд, в отличие от дикого, обладает гораздо более спокойным и даже вялым и трусоватым характером — Н. М. Пржевальский отмечал, что основными качествами домашних бактрианов являются «вялость, глупость и апатия»[33]). Однако при своём подвижном и возбудимом нраве дикий верблюд чрезвычайно осторожен и пуглив и, по некоторым описаниям, боится даже домашних верблюдов. Дикий верблюд отличается необыкновенно острым зрением, замечая, например, движущуюся машину на расстоянии километра[4]. При малейшей тревоге хаптагаи убегают. В редких случаях, например при непосредственной опасности, двугорбый верблюд может развить скорость до 65 км/ч, однако долго так быстро передвигаться не может. Верблюд бежит довольно редким в животном мире аллюром — иноходью, делая шаг то обеими правыми, то обеими левыми ногами[7].

Известный шведский путешественник Свен Гедин, предпринявший в конце XIX века несколько экспедиций во Внутреннюю Монголию, со ссылкой на слова аборигенов рассказывал[42]:

Мне говорили, что дикий верблюд очень пуглив и, замечая, что его преследуют, несётся, как ветер, без остановки дня два, три. Особенный ужас наводит на него дым от костра, и пастухи утверждали, что, зачуяв запах горящего дерева, он также обращается в бегство и исчезает надолго.

Проживающие недалеко от устья реки пастухи держали однажды пару домашних верблюдов, и, когда последние паслись на свободе, дикие, завидев их, убегали от них, как от чумы, считая их за таких же врагов, как волков или тигров.

Пастухи рассказывали, что дикий верблюд мгновенно замечает отверстие в носовом хряще, а также палочку и верёвку, посредством которых управляют домашними верблюдами. Дикий верблюд сразу угадывает также, что домашний родственник его носит вьюки — будь то мука, мясо, шерсть или тому подобное — по сплюснутым горбам.

В прошлом, когда диких верблюдов было больше, местное население практиковало охоту на них. Однако из-за крайней осторожности и пугливости хаптагаев, если их не удавалось подстеречь в засаде, единственным способом их добычи было длительное преследование на домашнем верблюде. Охотник гнался за диким стадом, стараясь не терять его из виду, и оттеснял от источников воды и привычных укрытий. Таким образом удавалось измотать хаптагаев и приблизиться к ним на выстрел, но такая погоня порой продолжалась много дней и вела к крайнему изнурению не только дичи, но и охотника[23].

В дикой природе верблюды доживают до 40[41]—50[8][43] лет.

Питание

Двугорбый верблюд — животное исключительно травоядное и, как и одногорбый, может кормиться самым грубым и малопитательным кормом. Он способен поедать растения с такими колючками, которые не в состоянии есть ни одно другое животное[32]. В рацион верблюда входят 33 из 50 основных видов растений пустынной флоры Казахстана[32].

Дикие верблюды кормятся главным образом кустарниковыми и полукустарниковыми солянками, любят лук, ежовник, парнолистник с его сочными крупными листьями, поедают эфедру и молодые побеги саксаула, а осенью в оазисах охотно едят листья тополя и тростник[4]. Когда отсутствуют другие источники питания, то верблюды поедают кости и шкуры животных, а также предметы, изготовленные из них[16].

К родникам верблюды приходят не чаще одного раза в несколько дней. Если их там беспокоят, то без воды могут обойтись две, а то и три недели — особенно летом, когда после дождей в растениях много влаги[32]. Двугорбый верблюд примечателен тем, что способен без вреда для здоровья пить солоноватую воду пустынных водоёмов[4][16]. Это, впрочем, касается, по-видимому, только дикого верблюда — домашние избегают пить солёную воду[36]. Вообще, потребность в соли у животного весьма велика — по этой причине домашним верблюдам необходимо обеспечивать постоянное наличие соляных брусков[14]. Верблюды вообще и двугорбый в частности известны способностью выпивать за один раз огромное количество воды. При сильном обезвоживании бактриан способен за один раз выпить больше 100 литров[16][44].

Двугорбый верблюд в состоянии переносить очень длительное голодание. Он настолько приспособлен к скудной пище, что для здоровья домашнего верблюда постоянный недокорм может оказаться лучше, чем обильное питание[14]. В выборе корма верблюд довольно неразборчив, что облегчает эксплуатацию домашних бактрианов в сложных условиях. Упоминавшийся выше М. И. Иванин, руководствуясь собственным опытом, писал[31]:

...постоянная пища их — грубая трава; но содержимых в домашнем быту можно кормить сеном, мукой, овсом и проч. Верблюд приучается ко всякой пище; бывший у меня верблюд ел суп, сухари, крупу гречневую; для содержания верблюда в теле, ему довольно в день 30 фунт. сена, а дромадеру 20 фунт.

При наличии хорошей кормовой базы как дикие, так и домашние верблюды к осени сильно жиреют[11]. Но верблюды сильнее, чем, к примеру, лошади, страдают в зимнее время от глубокого снега и особенно гололёда, так как из-за отсутствия настоящих копыт они не могут, подобно лошадям, тебенева́ть — раскапывать снег и кормиться находящейся под ним растительностью. Поэтому у кочевых народов, например казахов, существовала практика последовательного выпаса домашнего скота зимой — сначала в угодья пускали табуны лошадей, которые вытаптывали и ворошили снег, а уже за ними верблюдов и коров, которые довольствовались тем, что не съели лошади (в третью очередь пускали овец)[45].

Размножение

И самцы, и самки становятся половозрелыми в возрасте 3—5 лет, хотя этот срок может варьировать в ту или иную сторону[8]. Самцы в среднем созревают несколько позже самок, иногда даже в 6-летнем возрасте[13][46]. Во всяком случае, у самцов явно выраженные признаки полового диморфизма появляются начиная с 3-летнего возраста[18].

Гон у двугорбых верблюдов происходит осенью. В это время самцы ведут себя очень агрессивно. Они нападают на других самцов и даже пытаются спариваться с ними, постоянно громко ревут, бегают и мечутся; изо рта у них идёт пена. Животные издают звуки, похожие на бормотание, и резкий протяжный свист[15]. Доминантные самцы во время гона сгоняют самок в группы и не позволяют им расходиться. В таком состоянии самец верблюда может быть опасен для человека и животных[8][47]. Самцов домашних верблюдов при наступлении признаков гона в целях безопасности часто сажают на привязь или изолируют. В Монголии на шею гонным верблюдам, содержащимся на вольном выпасе, надевают предупреждающие красные повязки[47]. Самцов, не считающихся годными для племенного фонда или предназначенных только для работы (особенно вьючной перевозки), обычно кастрируют[31][48]. Но к некастрированным самцам во время гона не рекомендуется приближаться без необходимости[15], и работа с ними вообще может быть затруднена[48]. Гонные самцы часто вступают друг с другом в жестокие схватки, во время которых давят противника шеей, пытаясь пригнуть к земле и свалить. Реже верблюды пускают в ход зубы (обычно хватая противника зубами за голову[33]) или бьют противника ногами, и тогда возможны серьёзные травмы вплоть до гибели одного из дерущихся. В стадах домашних верблюдов порой только вмешательство пастухов спасает более слабого верблюда от тяжёлых увечий. Случается, что дикие верблюды нападают на табуны домашних, убивают самцов и уводят самок[4] — поэтому монгольские пастухи в Заалтайской Гоби угоняют табуны домашних верблюдов на время гона подальше от пустыни, в горы, чтобы уберечь от набегов хаптагаев[47].

Во время гона самцы активно используют затылочные железы для мечения территории, выгибая шею и касаясь головой земли и камней[32]. Они также поливают собственной мочой задние ноги и размазывают мочу по задней части тела с помощью хвоста[49]. То же самое делает и самка. Готовность к спариванию самка выражает, подгибая все четыре ноги и ложась перед самцом, который после спаривания сразу отправляется искать других самок[49].

Самка приносит приплод раз в два года. Рождается один верблюжонок; двойни редки, и очень часто беременность двойней оканчивается выкидышем[43]. Беременность верблюдиц длится 13 месяцев[8][17], указывается также срок в 411 дней[23] и 360—440 дней[43]. Верблюжата появляются на свет весной, пик рождаемости приходится на март—апрель[8]. Верблюдица рожает стоя[10]. Новорожденный верблюжонок весит в среднем около 36 кг (называется средний вес и 45 кг[50]) и имеет рост в плечах около 90 см[51]. Он практически сразу (через два часа) способен следовать за матерью[8][10]. Лактация самок длится около полутора лет[10], хотя продолжительность исключительно молочного кормления обычно около 6 месяцев[50]. Характерная анатомическая особенность верблюдов — разная длина рогов матки (левый рог обычно на 8—14 см короче правого) — часто затрудняет диагностику беременности. Крупный плод, который иногда весит и 60 кг, и/или его неправильное положение (принимая во внимание длинные ноги детёныша) часто является причиной затруднений при родах. В таких случаях домашней верблюдице помогают люди — верблюжонка вытаскивают на свет с помощью верёвок силами до четырёх человек[50]. Интересно, что двугорбый верблюжонок при рождении намного меньше (и абсолютно, и относительно матери), чем одногорбый, который весит около 100 кг[43].

У двугорбого верблюда хорошо выражена забота о потомстве (всё же нередки случаи, когда самка бросает верблюжонка или отказывается кормить[51]). Детёныш остается с матерью весьма долгое время, до самого достижения половозрелости. У домашних верблюдов этот срок длиннее, чем у диких. Достигшие половозрелости самцы начинают держаться отдельно, холостяцкими стадами, самки же остаются в материнском стаде[52]. В условия круглогодового пастбищного содержания рост молодняка верблюдов протекает ступенчато, что выражается в задержке роста в неблагоприятные периоды года, и носит ярко выраженный приспособительный характер к условиям содержания[18].

Состояние популяции диких верблюдов

В отличие от одногорбого верблюда, который исчез из дикой природы в доисторические времена и встречается в природе лишь как вторично одичавшее животное (например в Австралии), двугорбый сохранился в диком виде. Дикий двугорбый верблюд уже в первой половине XX века стал крайне редок и в настоящее время находится на грани исчезновения. По некоторым данным, дикий верблюд по степени угрозы находится на восьмом месте среди млекопитающих, стоящих на грани исчезновения[53].

До 1920-х годов хаптагаи были ещё относительно многочисленными, но уже после Второй мировой войны ученые всерьёз допускали возможность их полного исчезновения[11]. В 1943 году советскими учёными хаптагаи были обнаружены снова[4]. Сейчас поголовье диких верблюдов крайне малочисленно и насчитывает лишь несколько сотен (по одним данным — около 300 животных[54], по другим — около 1000[41]) особей. В целом, площадь их современного ареала достаточно обширна, но плотность поголовья крайне мала — примерно 5 верблюдов на 100 км²[13]. Самый большой участок их обитания имеет площадь примерно 32 тыс. км²[11].

В Международной Красной книге дикому верблюду присвоена категория CR (англ. critically endangered — вид, находящийся в критической опасности). При этом положение ухудшается — ранее по результатам исследований 1980-х годов статус был признан уязвимым (англ. vulnerable), а по результатам экспедиции 1996 года стал уже находящимся в опасном состоянии (англ. endangered). Если положение не изменится, то поголовье хаптагаев может сократиться на 80—84 % в течение трёх поколений начиная с 1985 года, когда начали делаться регулярные оценки численности, то есть примерно к 2033 году. При этом, по мнению исследователей, тенденции едва ли изменятся в лучшую сторону[5]. За последние 20 лет количество диких верблюдов в Монголии уменьшилось вдвое[13] (в 1985 году в Монголии их было 650[5]).

Браконьерская добыча диких верблюдов наносит серьёзный урон их поголовью. Ежегодно от незаконного отстрела в Монголии гибнет 25—30 хаптагаев (это происходит в основном при их миграции из Монголии в Китай и обратно); хотя в это число, видимо, включены и верблюды, пожираемые волками[5]. В Китае от рук браконьеров гибнет ещё до 20 голов в год. Определённый ущерб популяции хаптагаев в недавнем прошлом нанесли, по всей вероятности, китайские атмосферные ядерные испытания, проводившиеся на полигоне в районе Лобнора (радиационное воздействие на верблюдов могло быть значительным, учитывая, что КНР проводила атмосферные испытания до 1982 года)[13]. Серьёзное негативное воздействие на популяцию оказывает разработка месторождений золота в Китае и Монголии (в том числе и незаконная), из-за которой верблюды вынуждены покидать привычные места; к тому же верблюды травятся попадающим в окружающую среду цианистым калием, который является побочным продуктом процесса получения золота[49].

Другая существенная проблема состоит в том, что в местах своего обитания дикие верблюды часто сталкиваются с домашними, содержащимися на вольном выпасе. Между ними происходит смешение, и чистый в генетическом плане вид дикого верблюда постепенно утрачивается[13]. Возможность смешивания с домашними верблюдами называется рядом исследователей как очень серьёзный фактор угрозы[37].

Меры по охране дикого верблюда

Критическая ситуация с поголовьем диких верблюдов подтолкнула правительства Монголии и Китая к принятию охранных мер. Ещё в 1982 году в Монголии в пустыне Гоби был создан заповедник Гоби-А[5]. В Китае около 2000 года был создан заповедник Арцзиншань площадью в 15 тыс. км²[55].

В Китае в 2001 году район вокруг озера Лоб-Нор был превращён в заповедник (с названием также Лоб-Нор) специально для сохранения популяции дикого верблюда, охватывающий огромную для заповедника территорию в 155 тыс. км²[53][55]. Он граничит с Арцзиншаньским заповедником[55].

В Монголии существует программа по разведению хаптагаев в вольерах; в её рамках c 2004 года действует специальный центр в местечке Захын-Ус в заповеднике Гоби. Дикие верблюды в загонах размножаются вполне успешно. Это единственное в мире место, где в неволе содержится стадо хаптагаев, дающее, к тому же, регулярный приплод[56][57] — первоначально там было 22 животных, в 2010 году уже 25[53]. В зоопарке китайского города Урумчи по данным на 2008 год содержались два диких двугорбых верблюда[57]. Разрабатывается план по интродукции в дикую природу хаптагаев, выращенных в вольерах[53].

Родство с одногорбым верблюдом

Наиболее древние представители семейства верблюдовых населяли Северную Америку; часть из них переселилась на территорию Южной Америки, где сохранилась в виде лам, а другая по Беринговому перешейку появилась на территории Азии[58]. Китайские учёные в упомянутом исследовании пришли к выводу о том, что двугорбый и одногорбый верблюды могли обособиться друг от друга ещё во время их обитания на американском континенте[39]: согласно ископаемым находкам, разделение обоих видов произошло около 25 млн лет назад[59]. Среди специалистов почти не высказываются сомнения, что сначала появились двугорбые верблюды, а наличие одного горба — более поздняя черта с точки зрения эволюции верблюдовых, поскольку у зародыша одногорбого верблюда образуются сначала два горба, и только на более поздних стадиях развития один горб исчезает[4][58]. Несомненное близкое родство двугорбого и одногорбого верблюдов подчёркивается, помимо прочего, их способностью давать при скрещивании помесь. Гибрид двугорбого и одногорбого верблюда в Средней Азии называется нар; это слово вошло и в русский язык. Внешне нар похож скорее на одногорбого верблюда — у него один широкий горб, размером как два горба бактриана, слитых вместе, иногда чуть разделённых ложбинкой. Получающиеся гибриды не только жизнеспособны, но и часто бывают вполне плодовиты (довольно редкое явление при гибридизации животных), хотя потомство наров получается слабым и болезненным. Нары (это характерно также для некоторых других гибридов) получаются крупнее каждого из родителей — они достигают высоты в плечах 250 см и веса 1000—1100 кг — и, соответственно, значительно сильнее[20][41]. Поэтому нары довольно часто используются в Азии в местах, где встречаются сразу оба верблюда, домашний двугорбый и одногорбый, — ряде районов Узбекистана, Туркмении и Киргизии, а также Афганистане, Иране и Турции[14]. Самцов-наров, как правило, кастрируют, а самок могут использовать для дальнейшего скрещивания. Потомки от скрещивания наров с двугорбыми верблюдами (называемые казахским словом коспа́к) внешне схожи с бактрианами[36][60].

С точки зрения систематики нар причислялся в прошлом некоторыми учёными к одногорбому верблюду и, соответственно, был наделен триноминальным наименованием Camelus dromedarius hybridus J.Fischer, 1829[5].

Естественные враги, болезни и паразиты

Враги в животном мире

Несмотря на то, что к настоящему времени ареалы тигра и двугорбого верблюда нигде не пересекаются, в прошлом, когда тигры были более многочисленны и встречались в Центральной Азии, они могли нападать как на диких, так и на домашних животных. Тигр делил одну территорию с диким верблюдом в районе озера Лоб-Нор, однако исчез из этих мест после начала их ирригации. Крупные габариты не спасали бактрианов; известен случай, когда тигр загрыз верблюда, увязшего в солончаковом болоте, откуда его не могли вытащить даже несколько человек, и оттащил тушу на 150 шагов[61]. Нападения тигров на домашних верблюдов были одной из причин преследования тигра людьми в верблюдоводческих районах[61].

Другой опасный враг бактриана — волк. Популяция диких верблюдов каждый год теряет несколько особей от нападений этих хищников[5]. В упоминавшемся заповеднике Лоб-Нор волки представляют опасность для дикого верблюда только в его южной части, где есть источники пресной воды; севернее, где имеется только солоноватая вода, волки не водятся[55]. Для домашних верблюдов волки также представляют значительную угрозу. Некоторые авторы полагали, что верблюд страдает от хищников в силу природной боязливости: так, известный немецкий натуралист Альфред Брем со ссылкой на произведения Пржевальского писал[62]:

Если на него нападает волк, то он и не думает о защите. Ему было бы легко повалить подобного врага одним ударом ноги, но он только плюёт на него и орёт во все горло. Даже вороны обижают это бестолковое животное: они садятся к нему на спину и клюют наполовину закрывшиеся раны, натёртые вьюками, причем даже отрывают куски мяса от горба, верблюд же и здесь не знает, как справиться и только плюётся и кричит.

Болезни

Верблюд сильно подвержен различным заболеваниям. Из инфекционных болезней у бактрианов наиболее часто встречаются туберкулёз, которым животные страдают при наличии сырости[23], и столбняк, возникающий как следствие при ранениях. Понижение иммунитета и контакт со спорами грибка могут приводить к заражению верблюдов кожными микозами, преимущественно трихофитией[50].

У верблюдов описаны также и другие заболевания. Особенно опасны заражения различными микроскопическими червями-нематодами, некоторые из которых паразитируют только в организме верблюдов. Так, нематода Dictyocaulus cameli, находясь в дыхательных путях, вызывает болезнь под названием диктиокаулёз. Животные заражаются этим заболеванием на сырых пастбищах и, возможно, вместе с водой из стоячих водоёмов. Наибольшая заболеваемость наблюдается весной и летом. Чаще всего эта болезнь поражает взрослых верблюдов, в то время как молодые в возрасте от года до трёх лет восприимчивы к ней в меньшей степени. Поражённые гельминтами животные кашляют, у них возникает серозно-слизистое истечение из носовой полости, возможно истощение. Нередко заболевшие животные погибают. Другая крайне опасная нематода Dipetalonema evanse, вызывающая заболевание под названием дипеталонемоз, паразитирует в сердце, грудной полости, кровеносных сосудах, лёгких, семенниках и матке. Заражение происходит при укусах комаров-кусак. Этот паразит может жить в организме верблюдов до 7 лет. Разработаны методы лечения этих болезней, однако они не всегда эффективны[50].

Ещё одна специфичная для верблюдов крупная нематода Thelazia leesei вызывает у них так называемый телязиоз, симптом которого — длительное истечение жидкости из глаз. Данная болезнь может быть успешно вылечена.

В желудке (точнее, в одном из его отделов — сычуге) паразитирует ярко-красная нематода Parabronema skrjabini. Верблюды заражаются ей при заглатывании мух (южных коровьих жигалок), поражённых личинками этого гельминта. Попав в организм, личинки медленно развиваются в слизистой оболочке сычуга, потом выходят в его полость и только к апрелю — маю следующего года становятся половозрелыми. От этой болезни также разработано достаточно эффективное лечение[50].

При содержании во влажных условиях и недостаточной чистоте помещений верблюды могут заболевать различными кокцидиозами. Они чаще возникают у цирковых верблюдов[63]. Кроме того, у двугорбого верблюда, как и вообще у всех верблюжьих, новорождённые обладают слабым иммунитетом, что приводит к их высокой смертности. Разрабатываются способы специальной иммунизирующей вакцинации домашних животных[43].

Верблюд очень подвержен инвазиям крупных гельминтов, в том числе ленточных червей (цепней)[14]. Двугорбый верблюд сильно страдает от накожных паразитов, особенно вшей и разнообразных клещей.

Двугорбый верблюд и человек

История одомашнивания бактриана

Наиболее ранние археологические сведения о разведении бактрианов относятся к VII—VI тысячелетиям д.н. э.[40]; в любом случае, одомашнивание двугорбого верблюда произошло раньше 1000 года до н. э.[4] Ряд источников указывает, что домашние бактрианы появились около 4500 лет назад[7]. Находка при раскопках древних поселений в восточном Иране сосуда с навозом двугорбого верблюда и остатков шерсти самого верблюда относится к 2500 г. до н.э.[64]. Изображение бактриана, которого ведёт под уздцы человек, высечено на знаменитом Чёрном обелиске ассирийского царя Салманасара III (IX век до н. э.), находящемся в Британском музее, — это одно из древнейших изображений домашнего верблюда вообще[65]. Другое изображение обнаружено на развалинах зала Ападана дворца персидских царей в Персеполе, относящегося к V в. до н. э.[65]

В отличие от одногорбого верблюда, бактриан долго оставался почти неизвестен в Европе. Сохранились свидетельства, что римские императоры Нерон и Гелиогабал запрягали в свои колесницы пару двугорбых верблюдов как редких диковинных животных, но в целом, европейцы почти не сталкивались с бактрианом до Средневековья[65]. Слово «бактриан» — латинское (лат. bactrianus), буквально означающее «бактрийский», по названию исторической области Бактрия, расположенной в среднем течении Амударьи (в античное время — провинции Персидского царства)[7].

Верблюдоводство

В районах, где разводят бактрианов, они имеют важное хозяйственное значение как вьючные и тягловые животные, а также как источник молока, мяса и кожи. При кочевом или полукочевом хозяйстве верблюдов содержат круглый год на вольном выпасе[45], при оседлом в местах с суровой зимой — без привязи в сараях с выгульным двором, в южных районах — часто под навесами. Верблюжий хлев должен обязательно быть сухим, с регулярно меняющейся подстилкой (из остатков сена, бурьяна, тростника)[20]. Зимой в случае сильного мороза верблюдов иногда покрывают войлочными попонами[45].

У рабочего бактриана ценятся прежде всего такие качества, как выносливость и устойчивость к экстремальным условиям. При дальних переходах он проходит по 30—40 км в день и несёт вьюки в 250—300 кг, то есть почти половину собственного веса. Под всадником верблюд может проходить свыше 100 км в день, развивая скорость до 10—12 км/ч[20]. Верблюд под вьюком идёт со скоростью примерно 5 км/ч, то есть заметно медленнее средней лошади, но по выносливости и нетребовательности далеко превосходит любую лошадь или осла[66]. Н. М. Пржевальский отмечал, что там, где верблюд находит себе достаточно корма и не испытывает голода, лошади пали бы от бескормицы[33]. Это же касается и устойчивости бактриана к низким температурам. Показательно, что двугорбые верблюды использовались в прошлом даже в чрезвычайно суровых и холодных условиях Якутии для зимней транспортировки грузов на приисках[23]. Верблюда гораздо чаще используют как вьючное, а не упряжное животное, хотя впряжённый в арбу, он может везти груз в 3—4 раз больше собственного веса. Дело в том, что на плохой или сырой дороге бактриан может быстро сбить и повредить подошвенные мозоли. По словам очевидцев, на влажной дороге он, к тому же, в отличие от лошади, сильно скользит[12].

Управление верблюдом, по мнению некоторых авторов, существенно сложнее, чем лошадью, поскольку бактриан отличается упрямством и может заартачиться без видимой причины[51]. В содержании бактриан также весьма прихотлив и требует в среднем более внимательного и тщательного ухода, чем лошадь[62]. На постоянную работу верблюдов запрягают по достижении ими по меньшей мере 4-летнего возраста[44].

Наличие двух горбов сильно облегчает навьючивание бактриана, а также езду верхом — человек легко удерживается между горбами. По этой причине седло для верховой езды на двугорбом верблюде не обязательно, однако «правильное» взнуздывание бактриана также включает и наличие седла. У народов, использующих двугорбого верблюда, существуют разные виды сёдел, среди которых встречаются богато украшенные и красивые[67]. Навьючивание бактриана требует известного навыка, потому что плохо пригнанный вьюк при длительной носке может так повредить горбы и спину, что верблюд станет непригоден для дальнейшего использования[12].

Районы разведения домашних верблюдов

Домашний двугорбый верблюд свойственен районам Центральной Азии. Это одно из основных домашних животных в Монголии и соседних с Монголией районах Китая (Синьцзян-Уйгурский автономный район, Внутренняя Монголия, провинция Ганьсу). Много бактрианов в Казахстане, Киргизии и других государствах Средней Азии, причём в ряде мест двугорбый верблюд пересекается с домашним одногорбым.

Наибольшую численность поголовье домашних верблюдов достигает в Китае — подсчитано, что в этой стране, а также в Монголии, в общей сложности содержится около 2 млн домашних животных[1]. Двугорбый верблюд испокон веков имел особое значение для монголов, где он традиционно причислялся к одной из «пяти голов» — животных, на разведении которых держится традиционный уклад кочевников (наряду с лошадью, яком, овцой и козой). Даже в настоящее время, несмотря на технический прогресс, двугорбые верблюды обеспечивают около трети всех грузовых перевозок в пустыне Гоби[66]. По данным на 2008 год, в Монголии было около 266,4 тыс. домашних верблюдов; это количество, впрочем, постоянно уменьшается в связи с увеличением количества автомобилей (в 1954 году их было 895,3 тыс., в 1985 году — 559 тыс.)[68].

В Советском Союзе разведение двугорбых верблюдов (как и верблюдоводство вообще) было достаточно развитой отраслью животноводства, практиковавшейся в основном в Казахской и Киргизской ССР и степных районах РСФСР — Калмыцкой АССР, Тувинской АО, Астраханской, Волгоградской, Читинской областях. Двугорбые верблюды составляли в конце 1960-х годов 44 % от общего поголовья домашних верблюдов в СССР, насчитывавшего 264 тыс. голов (одногорбые 34 % и гибриды-нары — 22 %)[60]. В настоящее время в России наибольшее значение верблюдоводство имеет в Бурятии, где практикуется к северу до 55° с. ш. — животные, разводимые там, являются наиболее северными представителями семейства[15].

В СССР разводили, в основном, три породы бактрианов — калмыцкую, казахскую и монгольскую, среди которых особенно примечательной считалась калмыцкая. Верблюды этой породы по своим размерам, живой массе, шёрстной и молочной продуктивности значительно превосходят животных других пород[19][60]. История возникновения калмыцкой породы уходит корнями в первую четверть XVII века, когда калмыцкие племена кочевали из Джунгарии в низовья Волги и угоняли с собой крупный рогатый скот и верблюдов. Кочевое ведение хозяйства при круглогодичном пастбищном содержании и тяжёлых климатических условиях (частые бураны и гололёд) часто приводило к массовой гибели верблюдов. Выживали лишь наиболее крепкие, выносливые и здоровые особи. В результате естественного отбора калмыцкие верблюды приобретали свойства и признаки, выгодно отличающие их от других домашних пород[19]. Тем не менее, калмыцкие верблюды распространены сравнительно мало — около 90 % поголовья домашних верблюдов на постсоветском пространстве составляет казахская порода[69]. В российском Забайкалье встречается в основном разновидность монгольской породы[18].

В современном Казахстане содержится около 200 тыс. двугорбых верблюдов[70]. Производство верблюжьего молока и кисломолочных напитков из него рассматривается властями страны как весьма перспективное направление животноводства и поддерживается специальными государственными программами[71].

Помимо стран с традиционным разведением бактрианов, домашних двугорбых верблюдов можно встретить также в Новой Зеландии и ряде районов США[21], где домашние верблюды местами содержатся издавна — так, в 1860 году 15 двугорбых верблюдов были завезены в США для использования на транспортировке соли в пустынных районах[52]. Есть бактрианы в Иране и Пакистане[5].

Продукты, получаемые от верблюда

Мясо и жир

Мясо двугорбого верблюда вполне съедобно, а у молодых верблюдов даже вкусно. Однако, например, у бурят и монголов оно ценится несколько ниже, чем конина и баранина (у этих народов традиционно считается, что конь и овца — животные с «горячим» дыханием, следовательно более пригодны для еды, чем як, корова и верблюд, у которых дыхание «холодное»)[9]. По вкусу верблюжатина напоминает мясо дичи, но имеет сладковатый привкус, что объясняется наличием в нём гликогена, а жир на вид похож на бараний. Как мясное животное верблюд прекрасно нагуливается; убойный выход мяса от туши составляет 50—60 %[19] (по данным ФАО — 52—77 %[72]), при этом разделанная туша взрослого бактриана может весить в отдельных случаях до 620 кг, хотя туши самок и молодняка намного меньше[72]. Мясо взрослого верблюда, впрочем, более жёсткое, чем говядина, сильно волокнистое и напоминает по виду мясо старого, много работавшего вола[9], поэтому на мясо идут обычно верблюды 2—2,5-летнего возраста. Верблюжатина мало используется за пределами верблюдоводческих районов, но там, где эта отрасль животноводства — часть национальной культуры, мясо верблюда считается важным продуктом питания. Из свежей или засоленной верблюжатины готовят различные национальные мясные блюда[15] (например, верблюжатина употребляется для бешбармака)[19].

Жир из горбов верблюда — также важный пищевой продукт. В ряде мест его едят сырым сразу после забоя, пока он ещё тёплый (это считается лакомством), но остывший жир идёт только на перетопку[72].

Шерсть

Верблюжья шерсть — весьма ценное сырьё (особенно подшёрсток, называемый пухом[15]). Изделия из шерсти верблюда, благодаря её уникальным, среди всех других видов шерсти, свойствам, отличаются необычайной теплотой. Шерсть бактриана идет на вещи, предназначенные для эксплуатации в наиболее суровых и холодных условиях, — например, одежду для космонавтов, полярников или водолазов[24][25]. От одного бактриана получают с одной стрижки в среднем 6—10 кг (от одногорбого лишь 2—4 кг, причём шерсть бактриана ценится выше[72]) шерсти, причём используется как шерсть, настриженная непосредственно с животного, так и выпавшая при линьке. С крупных верблюдов калмыцкой породы можно получать даже до 13 кг шерсти[17]. Существует мнение, что в завышенные данные о настриге также включают и выпавшую шерсть[21]. Взрослый 5—6-летний верблюд даёт шерсти вдвое больше, чем годовалое животное. Из одного килограмма шерсти получают 3,5—4 м² ткани, или 2—2,5 вязаных свитера[68].

Шерсть бактриана очень тонкая — в среднем толщина шерстинок составляет 20—23 микрона (в частности, согласно данным по шерсти верблюдов, разводимых в пустынных районах США, на всём теле животного волоски шерсти и подшёрстка имеют толщину от 6 до 120 микрон при среднем показателе 18—19 микрон). Это приблизительно соответствует толщине шерсти лучших тонкорунных овец-мериносов[21]. Шерсть верблюдиц намного мягче и тоньше, чем шерсть самцов[68].

Стригут верблюдов один раз в год после окончания линьки[41] — в мае — июне, выбрав хорошую тёплую погоду; подшёрсток же вычёсывают вручную[15]. Изделия из шерсти бактриана стараются оставлять неокрашенными, чтобы шерсть не утратила своих уникальных свойств[22]. Наиболее ценной является шерсть кремовых верблюдов[22]. В силу относительно малого количества шерсти, собираемой с бактриана, она принадлежит к числу самых дорогих видов шерсти домашних животных[24][25]. В Монголии верблюжья шерсть составляет около 17 % от общего производства этого продукта в стране, хотя верблюды составляют лишь 2 % поголовья сельскохозяйственных животных[44].

Молоко

Верблюжье молоко также высоко ценится у азиатских народов. Оно заметно жирнее коровьего (не меньше 5—6 %), хотя надои с верблюдиц намного меньше, чем с коров — одна верблюдица дает в год самое большее 1—2 тыс. литров[1], в среднем же — всего 500—600 литров (больше половины этого количества — за первые 6 мес. лактации)[18]. Для получения молока необходимо, чтобы у неё родился живой верблюжонок[72].

Молоко верблюдицы обладает довольно выраженным сладковатым вкусом (содержание сахара до 5 %[19][50]), который может временами изменяться в зависимости от корма и качества воды. Парное молоко также имеет «запах верблюда», свойственный кожным выделениям бактриана, который может быть не очень приятен для непривычного человека. Однако считается, что верблюжье молоко обладает полезными и даже целебными свойствами, которые определяются высоким содержанием белка, жира, солей фосфора и кальция и витамина С (до 25 мг-%)[73]. Довольно широкой известностью пользуется напиток из кислого верблюжьего молока — шуба́т, аналог кумыса, популярный у ряда тюркских народов (у туркменов он известен под названием чал)[70]. Благодаря большому количеству сахара верблюжье молоко хорошо сквашивается, но сыр из него имеет горьковатый вкус[51].

Верующие евреи не употребляют в пищу ни верблюжатину, ни верблюжье молоко, поскольку верблюд, согласно религиозным правилам, не считается пригодным в пищу животным (в Торе перечислены четыре некошерных животных — свинья, верблюд, даман и заяц). Мусульмане, также соблюдающие ряд строгих пищевых запретов, в отношении верблюда такого правила не придерживаются, но после употребления верблюжатины среди многих мусульман принято совершать омовение.

Кожа

Верблюжья кожа в местах разведения верблюдов идёт на различные поделки. У взрослого бактриана шкура толстая и довольно грубая, но она годится на такие изделия, как верх обуви, кнуты, ремни и т. д.[18][72]

Навоз

Навоз домашнего верблюда используют в качестве топлива для очага. Даже свежий навоз бактриана настолько сухой, что годится в этом качестве с минимальной предварительной просушкой (в отличие, например, от навоза крупного рогатого скота или домашних буйволов, который также идёт на топливо). Навоз верблюда даёт небольшое, ровное, очень жаркое и почти бездымное пламя. От одного бактриана получают до 950 кг навоза в год[44].

Использование бактрианов в военном деле

Непосредственно в боевых действиях, то есть в качестве верховых животных для кавалеристов, бактрианы применялись редко (значительно реже дромадеров). В российской армии в XVIII—XIX веках такую кавалерию имели некоторые части, составленные из калмыков. В. И. Даль сообщал интересный случай, когда во время Северной войны шведская кавалерия обратилась в бегство при появлении калмыцкого отряда на двугорбых верблюдах, поскольку лошади шведов были крайне напуганы их видом. При этом В. И. Даль (человек с военным образованием) считал использование верблюжьей кавалерии в европейских войнах весьма перспективным[12].

Гораздо большее значение бактриан имел как вьючное и тягловое животное. Двугорбых верблюдов использовали в очень многих военных экспедициях русских войск в Средней Азии[23][31][33]. Известны также попытки применять двугорбых верблюдов войсками тех стран, где бактрианы никогда не водились. Так, в 1855 году в США завезли партию верблюдов (двугорбых и одногорбых[74]), чтобы использовать в качестве вьючных животных в войнах с индейскими племенами (на закупку верблюдов была выделена значительная по тому времени сумма в 33 тыс. долл.). Была создана отдельная воинская часть — Верблюжий корпус, который под конец своего существования располагал 66 бактрианами и базировался в местечке Кэмп Верде (англ.)русск. (штат Техас). Но верблюды не пользовались популярностью и не снискали расположения со стороны солдат из-за своего упрямого характера; кроме того, верблюды очень пугали лошадей. С началом гражданской войны в США Кэмп Верде был захвачен южанами, и Верблюжий корпус прекратил существование. Верблюды были распроданы, но затем частично разбрелись и одичали. По ряду свидетельств, одичавшие верблюды попадались на глаза людям в тех местах до 1900-х годов и даже в более позднее время[75][76].

Как вьючные и тягловые животные двугорбые верблюды активно использовались советскими и монгольскими частями во время конфликта с Японией у Халхин-Гола в 1939 году. Существует мнение, что использование верблюдов стало одним из важнейших факторов, обеспечивших советско-монгольским силам победу, поскольку японские автомобильные тягачи не отличались надёжностью и часто ломались, в то время как верблюды полностью справлялись с возлагавшимися на войска задачами[44].

Верблюды использовались для тягловых работ и во время Великой Отечественной войны. В городе Ахтубинск в 2010 году был поставлен памятник двум бактрианам, составлявшим упряжку орудия, которое одним из первых в апреле 1945 года открыло огонь по Рейхсканцелярии[77].

Бактриан в культуре и спорте

  • Двугорбый верблюд изображен на гербе и флаге Челябинской области. В «Полном собрании законов Российской империи» за 1830 год этому дано следующее объяснение: «Навьюченный верблюд в знак того, что оных в сей город довольно с товарами приводят»[2].
  • Двугорбый верблюд по кличке Вася фигурирует в начале фильма «Джентльмены удачи».
  • В 2003 году монголо-германским коллективом была снята документальная драма «Слёзы верблюдицы» (режиссёр Д. Бямбасурэн). Картина номинировалась на премию Национальной киноакадемии США за 2004 год в категории «Лучший документальный полнометражный фильм». В фильме повествуется о верблюдице, отказавшейся кормить верблюжонка, но затем изменившей своё решение под воздействием виртуозно исполненной монгольской музыки.
  • Среди произведений известного болгарского писателя Йордана Радичкова есть рассказ «Бактриан», сюжет которого имеет весьма отдалённое отношение к реальному двугорбому верблюду[78].
  • Двугорбые верблюды изображены на российских конфетах «Кара-Кум». При этом в пустыне Каракум двугорбые верблюды встречаются редко — в Туркмении разводят преимущественно одногорбых верблюдов[79].
  • В Казахстане многократный чемпион РК по самбо Олжас Кайрат-улы́ поднял двугорбого верблюда и пронёс его 16 метров[80].

Напишите отзыв о статье "Двугорбый верблюд"

Примечания

  1. ↑ То есть сорокавёдерная (492 л; 1 ведро = 12,3 л)

Сноски

  1. ↑ 1 2 3 [www.zooclub.ru/wild/mozol/2-4.shtml Верблюд — корабль пустыни]. Зооклуб — мегаэнциклопедия о животных. — Источник: В.И.Гершун, «Беседы о домашних животных». Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143oEkBz Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  2. ↑ 1 2 [www.yaltazoo.org/animals?class=mammalia&rod=tylopoda&sem=camelidae&vid=camelus_bactrianus Верблюдовые]. Ялтинский зоопарк (2007—2010). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144FCqtI Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  3. ↑ 1 2 3 [zoopark.restchita.ru/verblud.php Двугорбый верблюд]. Читинский зоопарк. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144HHKfI Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Жизнь животных, под ред. С. П. Наумова и А. П. Кузякина, в 6 томах. — М.: Просвещение, 1971. — Т. 6. — С. 433-435. — 626 с. — 300 000 экз.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.iucnredlist.org/apps/redlist/details/63543/0 Camelus ferus] (англ.). The IUCN Red List of Threatened Species. Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143hBhzy Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  6. ↑ 1 2 Matt Walker. [news.bbc.co.uk/earth/hi/earth_news/newsid_8151000/8151804.stm Wild camels «genetically unique»] (англ.). BBC — Earth News (22 июля 2009). Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143iH4hE Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.ultimateungulate.com/Artiodactyla/Camelus_bactrianus.html Camelus bactrianus] (англ.). An Ultimate Ungulate Fact Sheet (23 марта 2004). Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143jv9K6 Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [animaldiversity.ummz.umich.edu/site/accounts/information/Camelus_bactrianus.html Camelus bactrianus] (англ.). Animal Diversity Web. Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143ggQDj Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  9. ↑ 1 2 3 [www.rae.ru/ru/publishing/mono05_411.html Мясные продукты]. Российская академия естествознания. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143tELMp Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.zooclub.ru/wild/mozol/4.shtml Двугорбый верблюд (Camelus bactrianus)]. Зооклуб — мегаэнциклопедия о животных. — Источник: В.И.Гершун, «Беседы о домашних животных». Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143q5FgI Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  11. ↑ 1 2 3 4 5 [www.zooeco.com/eco-mlek/eco-mlek453a1.html Вид: Дикий двугорбый верблюд, или бактриан = Camelus bactrianus ferus]. Мир животных. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144AtUK0 Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  12. ↑ 1 2 3 4 В.Даль. [kungrad.com/nature/st/verdal/ Верблюд]. Сайт города Кунград (28 апреля 2010). Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/6143xL8kH Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  13. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.edgeofexistence.org/mammals/species_info.php?id=8 Bactrian Camel (Camelus ferus)] (англ.). EDGE — Evolutionary Distinct & Globally Endangered. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143kU6Ju Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  14. ↑ 1 2 3 4 5 [camelphotos.com/MedicineTips.html Basic Camel Medicine Tips] (англ.). CamelPhotos.com — The Camel Hub on the Web (2005). Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61443LRls Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  15. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Валентина Борисова. [www.profistart.ru/ps/blog/2954.html Двугорбый бурят-монгольский верблюд-представитель номандных животных Забайкалья]. Профистарт (3 мая 2010). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144M1DeW Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  16. ↑ 1 2 3 4 [camelus.info/bactrianus.htm Бактриан или Двугорбый верблюд (Camelus bactrianus)] (англ.). Верблюд — корабль пустыни. Сайт о верблюдах. Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/61441F29C Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  17. ↑ 1 2 3 [bse.sci-lib.com/article004129.html Верблюды]. Большая Советская Энциклопедия. Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6143vYd1W Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  18. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Санжаев, Цыренбато Санжаевич. [www.dissercat.com/content/produktivnye-i-nekotorye-biologicheskie-osobennosti-verblyudov-v-usloviyakh-zabaikalya Продуктивные и некоторые биологические особенности верблюдов в условиях Забайкалья]. disserCat — электронная библиотека диссертаций. — Автореферат диссертации на соискание степени кандидата сельскохозяйственных наук (специальность 06.02.04), Улан-Удэ, 2004. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144CGNGB Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 [astragro.ru/?id=320 Верблюдоводство]. Агропромышленный портал Астраханской области. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/610DC8N8J Архивировано из первоисточника 17 августа 2011].
  20. ↑ 1 2 3 4 5 [www.greenagro.ru/verblud_verbludovodstvo.html Верблюды, верблюдоводство]. Greenagro.ru — справочный агросайт. Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144Sfife Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  21. ↑ 1 2 3 4 5 Carol Huebscher Rhoades. [www.nomadyarns.com/images/nyspinoff.pdf Bactrian Camel] (англ.) (PDF). Spin.Off ® magazine, Interweave Press, LLC (2007). Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/61446uIoa Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  22. ↑ 1 2 3 [www.mediatest.eu/camel.html Верблюжья шерсть]. Mediateast.eu. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144AJKhr Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  23. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 И.И.Акимушкин. Мир животных. — М.: «Мысль», 1974. — Т. 6. — С. 268—269. — 336 с. — 200 000 экз.
  24. ↑ 1 2 3 [www.cashmere-house.ru/werbljuzhja-sherst Верблюжья шерсть](недоступная ссылка — история). Cashmere House. Проверено 3 апреля 2011. [web.archive.org/20110121025322/www.cashmere-house.ru/werbljuzhja-sherst Архивировано из первоисточника 21 января 2011].
  25. ↑ 1 2 3 [www.cashmere-spb.ru/inform/camel Верблюжья шерсть]. Натуральный трикотаж. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144IedKn Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  26. ↑ 1 2 3 [www.theanimalfiles.com/mammals/hoofed_mammals/camel_bactrian.html Bactrian Camel] (англ.). The Animal Files. Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61444o59P Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  27. ↑ 1 2 Т. Уминьский. Животные и континенты (популярная зоогеография). — М.: «Молодая гвардия», 1971. — С. 65. — 191 с. — 50 000 экз.
  28. ↑ [www.vokrugsveta.ru/quiz/6/ Почему верблюды, длительное время оставаясь без воды, сохраняют выносливость?]. Вокруг света (3 июля 2006). Проверено 23 мая 2011. [www.webcitation.org/6144fyGrI Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  29. ↑ [lifeglobe.net/entry/1430 Удивительные факты о верблюдах]. LifeGlobe — Весь мир как на ладони. Проверено 4 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144Oteuw Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  30. ↑ [school.bakai.ru/?id=biofn01151002 Верблюдовые]. Бакай — виртуальная школа (5 марта 2011). Проверено 4 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144QS6to Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  31. ↑ 1 2 3 4 Иванин Михаил Игнатьевич. [militera.lib.ru/h/ivanin_mi/04.html Описание Зимнего похода в Хиву в 1839–1840 году]. Военная литература. — Иванин М. И. Описание Зимнего похода в Хиву в 1839–1840 году. СПб., тип. т-ва «Общественная польза», 1874. — 268 с. Текст книги (глава IV «Выбор передовых укреплений в степи для склада запасов; перевозка в них запасов, сбор верблюдов и выступление передового отряда»). Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143ncVMX Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  32. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.zooclub.ru/wild/mozol/1.shtml Верблюд — горбатое совершенство]. ZOO Life: кошки, собаки, домашние животные. — Источник: Г.Сележинский, журнал «Юный натуралист», №7, 1977. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143epfeb Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  33. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Пржевальский Николай Михайлович. [az.lib.ru/p/przhewalxskij_n_m/text_0030.shtml От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор]. Lib.ru. — Текст книги, по: От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор. М., ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы, 1947. Под редакцией и со вступительной статьей Э. М. Мурзаева. Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61447tyiT Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  34. ↑ [biogeografiya.ucoz.ru/index/0-14 Происхождение культурных растений по Жуковскому, часть 2]. Биогеография. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144JUZnu Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  35. ↑ 1 2 [www.bucknell.edu/msw3/browse.asp?id=14200112 Camelus bactrianus] (англ.). Mammal Species of the World. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144NF8DU Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  36. ↑ 1 2 3 [www.camelphotos.com/camel_breeds.html Camel Types and Breeds] (англ.). CamelPhotos.com — The Camel Hub on the Web (2005). Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61443nPtH Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  37. ↑ 1 2 [www.highbeam.com/doc/1G1-228020464.html Scientists at Hannover Veterinary & Medical University describe research in animal science] (англ.). High Beam Research. — China Weekly News, June 8, 2010. Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144CrcjO Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  38. ↑ [www.wildcamels.com/wild-camel-confirmed-as-a-separate-species/ Wild Camel Confirmed as a Separate Species] (англ.)(недоступная ссылка — история). wildcamel.com. Проверено 6 апреля 2011.
  39. ↑ 1 2 3 Peng Cui, Rimutu Ji, Feng Ding, Dan Qi, Hongwei Gao, He Meng, Jun Yu, Songnian Hu, Heping Zhang. [www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC1939714/ A complete mitochondrial genome sequence of the wild two-humped camel (Camelus bactrianus ferus): an evolutionary history of camelidae] (англ.). BMC Genomics (18 июля 2007). Проверено 29 марта 2011.
  40. ↑ 1 2 Ji R, Cui P, Ding F, Geng J, Gao H, Zhang H, Yu J, Hu S, Meng H. [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19292708 Monophyletic origin of domestic bactrian camel (Camelus bactrianus) and its evolutionary relationship with the extant wild camel (Camelus bactrianus ferus)] (англ.). Key Laboratory of Dairy Biotechnology and Engineering, Ministry of Education, College of Food Science and Engineering, Inner Mongolia Agricultural University, Huhhot, Inner Mongolia, China. — Abstract. Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/61447PDhl Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  41. ↑ 1 2 3 4 5 [zoolife.com.ua/rybki-pticy-gryzuny-ekzotika/rybki-pticy-gryzuny-ekzotika--rizne/baktrian-ili-dvugorbyj-verblyud/2201/ Бактриан, или двугорбый верблюд]. ZOO Life: кошки, собаки, домашние животные (20 сентября 2010). Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143dvqQv Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  42. ↑ [www.i-u.ru/biblio/archive/gedin_v/04.aspx Родина дикихъ верблюдовъ]. Российский гуманитарный интернет-университет. — Гедин С. В сердце Азии. Т.2. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143mXxcP Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  43. ↑ 1 2 3 4 5 [placentation.ucsd.edu/camfs.htm Camelidae (Bactrian camel, dromedary, guanaco, llama, vicuña, alpaca)] (англ.). Comparative Placentation (6 апреля 2008). Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/61440YGn6 Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  44. ↑ 1 2 3 4 5 J. Lensch. [www.fao.org/ag/aga/agap/frg/feedback/war/war92/x1700t05.htm The two-humped camel (Camelus bactrianus)] (англ.). FAO. Проверено 17 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144OJCaE Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  45. ↑ 1 2 3 [kzst.ru/content/view/137/137/1/0/ Хозяйство казахов XV — начала XIX вв]. KZST.RU. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144YUxZu Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  46. ↑ [www.largeherbivore.org/bactrian-camel/ Camelus bactrianus — Bactrian Camel] (англ.). Large Herbivore Network. Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143lULKT Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  47. ↑ 1 2 3 [www.baikal.irkutsk.ru/index.php?rubr=5&doc=93 Животный мир. Монголия]. Байкальская земля. Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144Vm8T9 Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  48. ↑ 1 2 [vethirurg.ru/kastraciya-verblyudov-i-severnyx-olenej/ Кастрация верблюдов и северных оленей]. Ветеринарный справочник. Проверено 7 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144dTYbm Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  49. ↑ 1 2 3 Jay Sharp. [www.desertusa.com/animals/bactrian-camel.html The Wild Bactrian Camel] (англ.). Desert USA. Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61445LPnC Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  50. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.vetpomosh.ru/article40.php Верблюды, ламы, гуанако, альпаки, викуньи: принципы кормления и содержания, некоторые болезни, их лечение и профилактика]. Ветеринарная помощь (1 декабря 2009). Проверено 31 марта 2011.
  51. ↑ 1 2 3 4 Jeffrey Hays. [factsanddetails.com/china.php?itemid=1104&catid=2&subcatid=90 Silk Road and Bactrian Camels] (англ.). Facts and Details (2008). Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144XAPCE Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  52. ↑ 1 2 [www.wonderclub.com/Wildlife/mammals/Bactriancamel.html Bactrian Camel] (англ.). Wonder Club. Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/61449FYXA Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  53. ↑ 1 2 3 4 John Hare. [www.johnhare.org.uk/ John Hare. Explorer, Conservationist, Author] (англ.). John Hare. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144a3PYl Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  54. ↑ [www.infonature.ru/animal/animal-00091.html Верблюд двугорбый]. Живая природа. Интернет-справочник. Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/6143d9qbt Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  55. ↑ 1 2 3 4 [www.wildcamels.com/what-we-do/lop-nur-nature-reserve/ Lop Nur Nature Reserve] (англ.). wildcamel.com. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144asokd Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  56. ↑ John Hare. [www.wildcamels.com/wp-content/uploads/2010/08/Newsletter14.pdf WCPF Newsletter 14: September 2005] (англ.) (PDF). wildcamel.com. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144ZAYOj Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  57. ↑ 1 2 John Hare. [www.wildcamels.com/wp-content/uploads/2010/08/Newsletter20.pdf WCPF Newsletter 20: September 2008] (англ.) (PDF). wildcamel.com. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144ZcJWK Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  58. ↑ 1 2 [paleontologylib.ru/books/item/f00/s00/z0000001/st003.shtml Верхнетретичные млекопитающие Приишимья]. — Ю.А.Орлов. В мире древних животных. АН СССР, 1961. Текст книги, глава 2. Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/6144e49GA Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  59. ↑ Jean Larson. [www.nal.usda.gov/awic/pubs/Camels09/introduction.shtml Information Resourses on Old World Camels: Arabian and Bactrian 2004—2009] (англ.). National Agricultural Library, United States Department of Agriculture. Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/61446FJQm Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  60. ↑ 1 2 3 [bse.sci-lib.com/article004126.html Верблюдоводство]. Большая Советская Энциклопедия. Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/6143ug9mc Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  61. ↑ 1 2 [bigcats.ru/index.php?bcif=tigers.shtml Тигры]. BIGCATS.RU - правда о больших кошках. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144K95Hx Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  62. ↑ 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_animals/100/%D0%A1%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE Семейство верблюдовые]. wildcamel.com. — Жизнь животных. — М.: Государственное издательство географической литературы. А.Брем. 1958. Проверено 6 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144cIb4u Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  63. ↑ Т.А.Непримерова. [tele-conf.ru/aktualnyie-problemyi-infektologii-protistologii/parazityi-tsirkovyih-mozolenogih.html Паразиты цирковых мозоленогих]. Телеконференции по медицине, биологии и экологии (2 октября 2010). Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/6143yZB6Z Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  64. ↑ [www.bga.nl/en/articles/camel.html Domesticated Camels in the Book of Genesis] (англ.). Bijbel, Geschiedenis en Archeologie (24 сентября 2000). Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/6144bofHs Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  65. ↑ 1 2 3 [www.livius.org/caa-can/camel/camel.html Camels and dromedaries] (англ.). Livius.org (2004). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144EdAOa Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  66. ↑ 1 2 [khubilai.tripod.com/gobi/id5.html Mongolian Camels] (англ.). Gobi. Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/61442UTMX Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  67. ↑ Roger Berry. [camelphotos.com/camel_saddles_asian.html Bactrian Camel Saddles, Old & New World Saddles, Photos & Information] (англ.). CamelPhotos.com — The Camel Hub on the Web (23 августа 2006). Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/61444H52o Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  68. ↑ 1 2 3 [www.mediatest.eu/camel-wool.html Выдержки из статьи заслуженного учителя Монголии, доктора, профессора Ш. Цэрэнпунцага «Через 20 с небольшим лет Монголия может остаться без верблюдов»]. Mediateast.eu. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/61449mCXb Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  69. ↑ [elsacom.com.ua/verblud/verblud9.htm Виды и породы верблюдов]. Школа верховой езды «Ариадна» (2010). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144Bnp0Q Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  70. ↑ 1 2 Теану Рами. [www.koumiss.ru/etnicheskie-kislomolochnie-pro/2009/07/ Казахский шубат по израильской технологии]. Кумыс и другие кисломолочные продукты (24 июля 2009). Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143sPxbY Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  71. ↑ [navostoke.kz/17/ Шубат по-камышински]. На Востоке. новости Восточного региона (28 апреля 2010). Проверено 31 марта 2011. [www.webcitation.org/6143wIK6z Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  72. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.fao.org/DOCREP/003/X6528E/X6528E06.htm Camel products other than milk] (англ.). FAO Corporate Document Repository. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144NiL1t Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  73. ↑ [www.zdor-moloko.ru/moloko_razlichnix_selskoxoz/verblugie_moloko.html Верблюжье молоко]. Молоко и здоровье (2009). Проверено 30 марта 2011. [www.webcitation.org/6143rqKUT Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  74. ↑ [www.biologydaily.com/biology/Camel Camel] (англ.). Biology Daily. The Biology Encyclopedia (15 марта 2011). Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144VFOUZ Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  75. ↑ [www.biologydaily.com/biology/US_Camel_Corps US Camel Corps] (англ.). Biology Daily (15 марта 2011). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144DZHSk Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  76. ↑ [www.qmmuseum.lee.army.mil/historyweek/26aug-1sep.htm This Week In Quartermaster History. 26 August — 1 September] (англ.). U.S. Army Quartermaster Corps Historian, Fort Lee, Virginia. Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144E9cWC Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  77. ↑ [www.vahtubinske.ru/news/opisanie_i_razmery_pamjatnika_my_pobedili/2010-02-13-346 Описание и размеры памятника «Мы победили»]. Первый ахтубинский портал города. Проверено 5 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144TK6ba Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  78. ↑ Йордан Радичков. [knigosite.ru/read/75560-baktrian-radichkov-jordan.html Бактриан]. Книгосайт. — Текст рассказа. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/6144fNLPC Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  79. ↑ [slhz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1859&Itemid=52 Верблюдоводство в Туркмении]. Сельский вестник (04 апреля 2010). Проверено 24 мая 2011. [www.webcitation.org/6144ismIi Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
  80. ↑ [www.inform.kz/rus/article/2555063 В Талдыкоргане самбист Олжас Кайратулы установил необычный рекорд]

Литература

Слушать введение в статью · (инф.)
Этот звуковой файл был создан на основе введения в статью [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%94%D0%B2%D1%83%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B1%D1%8B%D0%B9_%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%BB%D1%8E%D0%B4&oldid=34142907 версии] за 5 мая 2011 года и не отражает правки после этой даты.
см. также другие аудиостатьи
  • Ручкина Г. А. Верблюдоводство. — М., 2008. — ISBN 9965-851-13-1.
  • Обручев В. А. В дебрях Центральной Азии. — М.: Географическая литература, 1953.

Ссылки

  • [www.wildcamels.com/ Дикие верблюды] (англ.). Wild Camel Protection Foundation. Проверено 9 апреля 2011. [www.webcitation.org/6144jWEmY Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].


Отрывок, характеризующий Двугорбый верблюд


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Двугорбый_верблюд&oldid=81044172»