Баладжи Баджи-рао
Баладжи Баджи-рао<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1740 — 1761 | |||
| Предшественник: | Баджи-рао I | ||
| Преемник: | Мадхав-рао I | ||
| Вероисповедание: | Индуизм | ||
| Рождение: | 8 декабря 1720 | ||
| Смерть: | 23 июня 1761 (40 лет) | ||
| Род: | Бхат | ||
| Отец: | Баджи-рао I | ||
| Дети: | Мадхав-рао I Нараян-рао | ||
Баладжи Баджи-рао (8 декабря 1720 — 23 июня 1761), также известный как Нана-сахиб — пешва (глава правительства) государства маратхов из семьи Бхат.
Биография
Баладжи Баджи-рао был старшим сыном пешвы Баджи-рао I, который перенёс административную столицу государства маратхов из Сатары в Пуну, ставшую с тех пор резиденцией пешв. Баладжи Баджи-рао много сделал для развития Пуны, многие возведённые по его распоряжению сооружения простояли века.
В 1749 году скончался правитель маратхов Шахуджи. Его наследник Раджарам II оказался слабым и некомпетентным правителем, и вся реальная власть в государстве маратхов сосредоточилась в руках пешвы.
Баладжи Баджи-рао продолжал политику отца и деда, направленную на расширение подконтрольной маратхам территории. В 1758 году маратхи вторглись в Пенджаб, что привело их в прямую конфронтацию с Дурранийской империей Ахмад-шаха Абдали. В 1761 году маратхи потерпели крупное поражение в битве при Панипате. От потрясения, вызванного известием об этом поражении, Баладжи Баджи-рао скончался.
|
||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Баладжи Баджи-рао"
Отрывок, характеризующий Баладжи Баджи-рао
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
