Балалыкин, Дмитрий Алексеевич

Дмитрий Алексеевич Балалыкин
Дата рождения:	19 сентября 1970(1970-09-19) (53 года)
Место рождения:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	история медицины
Место работы:	Первый московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова
Учёная степень:	доктор медицинских наук (2004), доктор исторических наук (2008)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Российский государственный медицинский университет им. Н.И. Пирогова
Награды и премии:

Дми́трий Алексе́евич Балалы́кин (род. 19 сентября 1970, Москва) — российский историк медицины, заведующий кафедрой истории медицины, истории Отечества и культурологии Первого московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова, доктор медицинских наук, доктор исторических наук, профессор. Председатель редколлегии энциклопедического альманаха «Антология истории русской хирургии», член редколлегии «Вестника хирургической гастроэнтерологии», главный редактор научно-практических журналов «[historymedjournal.com История медицины]» и «[pmhsjournal.com Философия, методология и история науки]».

Биография

Образование

В 1993 году окончил Российский государственный медицинский университет им. Н.И. Пирогова, в 1999 году - Российскую академию государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Научная деятельность

В 1999 году в НИЦ «Медицинский музей РАМН» защитил кандидатскую диссертацию на тему «История хирургического лечения язвенной болезни в России (80-е гг. XIX в. – 90-е гг. XX в.)». В 2003 году в ММА им. И.М. Сеченова защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора медицинских наук на тему «История становления и развития желудочной хирургии как научного и клинического направления в России XIX-XX в.». В 2007 году на базе РУДН защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук на тему «Русский религиозный раскол в контексте церковно-государственных отношений второй половины XVII в отечественной историографии».

С 2001 года по 2002 год работал в Центральном научно-исследовательском институте туберкулеза Российской академии медицинских наук (РАМН). С 2002 года по 2010 год — занимал должность старшего научного сотрудника в НИИ истории медицины РАМН. С 2006 года по 2013 год был профессором кафедры восстановительной медицины с курсом традиционных технологий факультета повышения квалификации медицинских работников вРоссийском университете дружбы народов (РУДН). С 2010 года по настоящее время возглавляет кафедру истории медицины, истории Отечества и культурологии Первого МГМУ имени И. М. Сеченова.

Руководство кафедрой истории медицины, истории Отечества и культурологии

Под руководством Д.А. Балалыкина на кафедре истории медицины, истории Отечества и культурологии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова сформирован методический подход к учебному процессу, позволяющий интегрировать достижения научно-исследовательской работы кафедры в образовательном процессе с учетом общефилософского и гуманитарного подходов.

Основные направления деятельности кафедры:

• обеспечение преподавания дисциплин «История медицины», «История Отечества» и «Культурология» на всех факультетах университета, а также чтение курса «История медицинской науки» для аспирантов;

• научно-методическая поддержка российских медицинских вузов в области преподавания истории медицины;

• исследования, посвященные анализу роли религиозно-философских систем (авторская концепция профессора Д.А. Балалыкина) в развитии теории и практики медицины на разных исторических этапах;

• исследования оригинальных античных источников по медицине, многие из которых впервые переводятся на русский язык сотрудниками кафедры, а также работа с архивными материалами по частным вопросам истории медицины;

• научные исследования, посвященные комплексному анализу наследия Галена как врача и философа и его значения для истории медицины;

• подготовка и издание результатов научных исследований и учебно-методических материалов;

• обеспечение деятельности редакции научно-практического рецензируемого журнала «История медицины»;

• международное сотрудничество – совместные научные проекты (конференции, конгрессы) с ведущими университетами и учеными, занимающимися исследованиями в области истории естествознания в целом и медицины в частности.

Сфера научных интересов

История медицины, история науки, религиозно-философские предпосылки возникновения научного знания, история русской хирургии.

Членство в профессиональных организациях

Член Международного общества историков медицины (является национальным делегатом от Российской Федерации), вице-президент Российского общества историков медицины, заместитель председателя правления Российского общества хирургов-гастроэнтерологов, председатель Локального этического комитета ГБОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова Министерства здравоохранения РФ», член Экспертного совета ВАК Министерства образования и науки РФ по медико-профилактическим наукам.

Председатель редколлегии энциклопедического альманаха «Антология истории русской хирургии», член редколлегии «Вестник хирургической гастроэнтерологии», главный редактор научно-практического журнала «История медицины», главный редактор научно-практического журнала «Философия, методология и история науки».

Заместитель Председателя Правления, официальный представитель Международной Федерации русскоязычных писателей в Российской Федерации.

Основные работы

Автор более 200 научных трудов по истории и философии медицины, истории хирургической гастроэнтерологии, в том числе 11 монографий и 1 патента на изобретения.

Монографии

• Гален. Сочинения. Том II. Общ. ред., сост., вступ. ст. и комм. Д. А. Балалыкина; пер. с древнегр. З. А. Барзах; науч. ред. Н. П. Шок. М.: Практическая медицина, 2015. 800 с.
• Гален. Сочинения. Том I. Общ. ред., сост., вступ. ст. и комм. Д. А. Балалыкина; пер. с древнегр. А. П. Щеглова; науч. ред. А. П. Щеглова, Н. П. Шок. M.: Весть, 2014. 656 с.
• Балалыкин Д.А., Шок Н.П., Щеглов А.П. Гален: врач и философ. М.: Издательство «Весть», 2014. 416 с.
• Балалыкин Д.А. История развития хирургии желудка в России в XIX—XX вв. — М., Издательство «Медицина», 2005. — 320 с. — ISBN 2225042317
• Балалыкин Д.А., Черноусов А.Ф., Ручкин Д.В., Черноусов Ф.А. Болезни искусственного пищевода. М., Издательский дом «Видар-М», 2008. 673 с.
• Балалыкин Д.А. Российские научные приоритеты в исследовании физиологии и экспериментальной хирургии желудка в XIX-начале XX в. Монография. 2-е изд. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2013. 224 с
• Балалыкин Д.А., Богопольский П.М. Антология истории русской хирургии. Том VI. История хирургии пищевода в России в XIX-XX веках (1888-1988 гг.). М.: Издательство «Весть», 2012. 735 с.
• Балалыкин Д.А., Богопольский П.М. Антология истории русской хирургии. Том V. В.П. Демихов. Избранные труды. М.: Издательство «Весть», 2011. 256 с.

Учебно-методические пособия

• Балалыкин Д.А., Каренберг А., Дуглас Л., Наттон В., Тиелеман Т., Эбрахимнижад Х., Фернгрен Г. Под ред. Балалыкина Д.А. История медицинской науки. Курс лекций (видео). Учебное пособие для аспирантов. М., 2015.
• Козовенко М.Н., Балалыкин Д.А., Черноусов Ф.А. Избранные страницы истории русской хирургии. Курс лекций. Учебное пособие для студентов. Москва, 2013. 263 с.
• Балалыкин Д.А. Зарождение медицины как науки в период до XVII века. 2-ое издание. М.: Литтера, 2013. 263 с.
• Балалыкин Д.А. Зарождение медицины как науки в период до XVII века. Учебное пособие. М.: Весть, 2013. 253 с.
• Балалыкин Д.А., Киселев А.С. История и современные вопросы развития биоэтики. Учебное пособие. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2012.143 с.
• Михаловска-Карлова Е.П., Горелова Л.Е. Биоэтический практикум: учебное пособие. Под ред. Д.А. Балалыкина. М.: Литтерра, 2012. 207 с.
• Бергер Е.Е., Туторская М.С. Хрестоматия по истории медицины: учебное пособие под ред. Д.А. Балалыкина. М.: Литтерра, 2012. 617 с.

Статьи

• Балалыкин Д.А. Первая книга трактата Галена «О доктринах Гиппократа и Платона». Вопросы философии. 2015. № 8. С. 124-131.
• Балалыкин Д.А., Мальцева Л.Д. Принципы научного познания в работах Герофила периода расцвета Александрийской медицинской школы. Вестник Томского Государственного университета. 2015. № 400. С. 26-32.
• Балалыкин Д.А. Микроструктура живой материи в натурфилософской системе Галена. Часть II. Философия науки. 2015. № 3 (66). С. 95-112.
• Балалыкин Д.А. Микроструктура живой материи в натурфилософской системе Галена. Часть I. Философия науки. 2015. № 2 (65). С. 119-134.
• Балалыкин Д.А. Натурфилософия и принципы общей патологии в системе Галена (на примере трактата «Искусство медицины»). Часть 2. История медицины. 2015. Т. 2. №2. С. 271–293.
• Балалыкин Д.А. Натурфилософия и принципы общей патологии в системе Галена (на примере трактата «Искусство медицины»). Часть 1. История медицины. 2015. Т. 2. С. 104–149.
• Балалыкин Д.А., Щеглов А.П., Шок Н.П. Соотношение теории и практики в системе Галена. Философия науки. 2014. № 2 (61). С. 114-136.
• Балалыкин Д.А. Единство философской теории и медицинской практики во взглядах Галена. Д.А. Балалыкин, А.П. Щеглов, Н.П. Шок. Философия науки. 2014. №1. С. 70–85.
• Балалыкин Д.А. Сущностное единство духовного и телесного в теоретико- практической системе Галена. Часть II. Философия науки. 2014. № 4. С. 112-138.
• Балалыкин Д.А. Сущностное единство духовного и телесного в теоретико-практической системе Галена. Часть I. Философия науки. 2014. № 3. С. 112–149.
• Балалыкин Д.А. Религиозно-философские системы и их значение для истории медицины. История медицины. 2014. №1. С. 9-26.
• Балалыкин Д.А., Шок Н.П., Щеглов А.П. Философские смыслы рационального познания в теоретико-практической системе Галена (на примере работы «О побуждении к медицине»). История медицины. 2014. №2. С. 128-160.
• Балалыкин Д.А. Гален и врачи-эрасистраторы: клинические и натурфилософские аспекты полемики. История медицины. 2014. №3. С. 119-161.
• Балалыкин Д.А. Преемственность взглядов Гиппократа и Галена на природу организма человека. История медицины. 2014. №4. С. 89-184.
• Балалыкин Д.А., Шок Н.П., Щеглов А.П. Натурфилософская традиция античного естествознания и александрийская школа в III веке. Часть 3. Философия науки 2013. № 4 (59). С. 132-154.
• Балалыкин Д.А., Шок Н.П., Щеглов А.П. Натурфилософская традиция античного естествознания и александрийская школа в III веке. Часть 2. Философия науки. 2013. № 3 (58). С. 128-150.
• Балалыкин Д.А., Шок Н.П., Щеглов А.П. Натурфилософская традиция античного естествознания и александрийская школа в III веке. Часть 1. Философия науки. 2013. № 2 (57). С. 157-175.
• Балалыкин Д.А. Зарождение рациональной медицины в Древней Греции VI-IV вв. до н.э. Вестник Томского государственного университета. История. 2013. № 6 (26). С. 169-176.
• Богопольский П.М., Абакумов М.М., Кабанова С.А., Балалыкин Д.А. Толстокишечная эзофагопластика в России: к истории развития метода. Хирургия. Журнал им. Н.И. Пирогова. 2012. № 3. С. 86-91.

Материалы международных конференций

• The Concept of the "Immortality of the Human Soul" and its Meaning for the Growth of Rational Medicine in Antiquity. The 5^th Annual Conference on Medicine & Religion. USA, 2016.
• Interpreting Galen. International conference Interpreting Galen. England, 2015.
• Metodological problems in history and philosophy of medicine. International conference on historical and political sciences. Austria, 2015.
• Galenism and Early Christianity. The 4^th  Annual Conference on Medicine & Religion. USA, 2015.
• Christianity and science in soviet and post-soviet historiography. The 3^rd Annual Conference on Medicine & Religion. USA, 2014.
• Fathers of the early Christian church and their relationship to science in modern historiography. The 3rd Annual Conference on Medicine & Religion. USA, 2014.
• Teaching the history of medicine as part of general history of science. 24^th International Congress of the History of Science, Technology and Medicine. United Kingdom, 2013.
• История медицины как наука: методология междисциплинарных исследований. II Съезд Российского общества историков медицины. РФ, 2015.
• Значение работ Ф. Аквинского для истории естествознания. Международная научная конференция «Наука и религия: исторические пути и перспективы конвергенции в преддверии 450-летия со дня рождения Галилео Галилея (1564-1642)». РФ, 2014. 

Награды

Медаль «В память 850-летия Москвы» (26 февраля 1997 года)

Медаль МВД России «200 лет МВД России» (5 июня 2002 года).

Памятная медаль МВД России «За содействие» (9 октября 2009 года).

Юбилейная медаль «200 лет внутренним войскам МВД России» (25 февраля 2013 года).

Личная благодарность Президента Российской Федерации (7 мая 2000 года) — за активное участие в избирательной кампании по выборам Президента Российской Федерации.

Почетные грамоты Минздрава России за заслуги в области здравоохранения и многолетний добросовестный труд (2014, 2015).

Ссылки

• [www.mma.ru/person/55284/?sphrase_id=1068209 Страница] на сайте 1-го МГМУ
• [www.facebook.com/BalalykinDA Страница Дмитрия Балалыкина на Facebook]
• [www.instagram.com/balalykin_da/ Страница Дмитрия Балалыкина в Instagram]
• [www.gastroscan.ru/literature/authors/detail.php?AUTHOR=1097 Авторская страница Дмитрия Балалыкина на сайте «Функциональная гастроэнтерология»]
• [postnauka.ru/author/balalykin Публикации] на сайте «ПостНаука»
• [www.tvc.ru/channel/brand/id/31/show/episodes/episode_id/43391/ Интервью] телеканалу ТВ Центр
• [www.youtube.com/watch?v=Tcrxp7TlqHU Консервативный клуб. ТК СПАС]
• [radiomayak.ru/videos/video/id/1190719/ Интервью] радио Маяк
• [www.youtube.com/watch?v=9nTuBUBa51k Интервью] ТК Просвещение
• [vasserman.podfm.ru/18639/ Программа] Анатолия Вассермана на радио Комсомольская правда
• [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20862/episode_id/1261376/ Культурная революция. ТК «Россия-К»]
• [www.ng.ru/nauka/2015-01-28/10_doctor.html Интервью] «Независимой газете»
• [tsargrad.tv/opinion/2015/09/29/dmitrij-balalykin-o-bessmertii-dushi-2 О бессмертии души. ТК Царьград]

Отрывок, характеризующий Балалыкин, Дмитрий Алексеевич

– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.