Балатонская оборонительная операция

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Балатонская оборонительная операция
Основной конфликт: Великая Отечественная война,
Вторая мировая война

Отступление немцев из Венгрии
Дата

615 марта 1945 года

Место

Венгрия

Итог

Победа Красной армии

Противники
СССР
Югославия
Болгария
Германия
Венгрия
Командующие
Фёдор Толбухин Отто Вёлер
Йозеф Дитрих
Силы сторон
400 000 человек,
6800 орудий и миномётов,
400 танков и САУ,
700 самолётов[1]
431 000 человек,
около 6000 орудий и миномётов,
877 танков и штурмовых орудий,
900 бронетранспортёров и около 850 самолётов[1]
Потери
3-й Украинский фронт потерял 32 899 человек, из них 8492 безвозвратно[2] Советские данные: свыше 27 тысяч человек, более 300 орудий и миномётов, около 500 танков и штурмовых орудий, свыше 200 самолётов[3]
 
Великая Отечественная война

Вторжение в СССР Карелия Заполярье Ленинград Ростов Москва Горький Севастополь Барвенково-Лозовая Демянск Ржев Харьков Воронеж-Ворошиловград Сталинград Кавказ Великие Луки Острогожск-Россошь Воронеж-Касторное Курск Смоленск Донбасс Днепр Правобережная Украина Крым Белоруссия Львов-Сандомир Яссы-Кишинёв Восточные Карпаты Прибалтика Курляндия Бухарест-Арад Болгария Белград Дебрецен Гумбиннен-Гольдап Будапешт Апатин-Капошвар Польша Западные Карпаты Восточная Пруссия Нижняя Силезия Восточная Померания Моравска-Острава Верхняя Силезия Балатон Вена Берлин Прага

Балато́нская оборони́тельная опера́ция[2][4][5] — последняя крупная оборонительная операция Красной армии против немецких войск во время Великой Отечественной войны. Проводилась с 6 по 15 марта 1945 года частью сил 3-го Украинского фронта при содействии 1-й болгарской и 3-й югославской армий в районе озера Балатон. В ходе сражения советские войска отразили наступление вермахта под кодовым названием «Весеннее пробуждение» (нем. Frühlingserwachen), которое стало последней крупной наступательной операцией германских вооружённых сил во Второй мировой войне[6].





Состав и силы сторон

Антигитлеровская коалиция

СССР

Часть сил 3-го Украинского фронта (командующий Ф. И. Толбухин, начальник штаба С. П. Иванов):

Болгария

В оперативном подчинении 3-го Украинского фронта:

Всего: 400 тыс. человек, 6800 орудий и минометов, 400 танков и САУ, 700 самолётов[7].

Югославия

Страны нацистского блока

Германия

Часть сил группы армий «Юг» (генерал пехоты О. Вёлер):

91-й армейский корпус из состава группы армий «Е».

Авиационную поддержку осуществлял 4-й воздушный флот.

Венгрия

Всего: 431 тыс. солдат и офицеров, около 6000 орудий и минометов, 877 танков и штурмовых орудий, 900 бронетранспортеров и около 850 самолётов[1]

Планы сторон

Германия

Невзирая на прямую угрозу Берлину, сложившуюся в ходе зимнего наступления Красной Армии, немецкое руководство весной 1945 года решило нанести контрудар в Венгрии. Оно планировало отбросить советские войска за Дунай, ликвидировав тем самым угрозу Вене и южным районам Германии. Кроме того, в районе Балатона находились одни из последних доступных немцам нефтяных месторождений, без которых военно-воздушные и бронетанковые силы Германии оставались без топлива.

Командование Вермахта разработало план наступательной операции, который предусматривал нанесение трёх рассекающих ударов. Главный удар из района между озёрами Балатон и Веленце планировалось нанести силами 6-й танковой армии СС и 6-й полевой армии в юго-восточном направлении на Дунафюльдвар. Второй удар должна была наносить 2-я танковая армия из района Надьканижи в направлении на Капошвар. 91-й армейский корпус из состава Группы армий «Е» должен был наступать из района Доньи-Михольяца на север навстречу 6-й танковой армии. В результате наступления немецкое командование рассчитывало раздробить и уничтожить по частям главные силы 3-го Украинского фронта. Для проведения наступления немецкая группировка в Венгрии была усилена специально переброшенной с Западного фронта (из района Арденн) 6-й танковой армией СС под командованием генерала 3еппа Дитриха. Операция получила название «Весеннее пробуждение».

СССР

Во второй половине февраля 1945 года советской разведкой было установлено сосредоточение крупной немецкой танковой группировки в западной части Венгрии. Вскоре были получены сведения и о планах противника. Раскрыв намерения немецкого командования, Ставка ВГК поставила задачу войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов провести оборонительную операцию и разгромить группировку войск противника в районе озера Балатон. При этом директива Ставки требовала продолжать подготовку к наступлению на Вену.

Подготовка советских войск к обороне

Выполняя указания Ставки ВГК, 3-й Украинский фронт стал готовиться к обороне. Используя опыт Курской битвы, на направлении предполагаемого главного удара была создана глубокоэшелонированная противотанковая оборона. Под руководством начальника инженерных войск фронта Л. 3. Котляра был выполнен большой объём оборонительных работ по обеспечению укрытого размещения людей и техники, оборудованию дорог для возможности маневрировать резервами, минированию опасных направлений. Особое внимание уделялось борьбе с танками противника. Для этого на 83-километровом участке от Ганта до озера Балатон было создано 66 противотанковых районов и сосредоточено 65 % всей артиллерии фронта. На наиболее опасных направлениях плотность артиллерии доходила до 60-70 орудий и миномётов на один километр фронта. Глубина обороны на отдельных участках достигала 25-30 км.

Успех оборонительных действий во многом зависел от своевременной доставки в войска боеприпасов и горючего. Поэтому при подготовке операции большое внимание уделялось её материально-техническому обеспечению. Так как фронтовые склады располагались на восточном берегу Дуная, а переправы через реку нарушались действиями немецкой авиации и весенним ледоходом, то для бесперебойного снабжения обороняющихся войск через Дунай были дополнительно построены канатно-подвесные дороги.

Оперативное построение войск

На направлении предполагаемого главного удара войска фронта были построены в два эшелона. В первом эшелоне оборонялись две армии: 4-я гвардейская на участке Гант—Шерегейеш и 26-я на участке Шерегейеш—восточная оконечность озера Балатон. 27-я армия находилась во втором эшелоне фронта. На второстепенном направлении от западной оконечности озера Балатон до Коньи-Етвеш занимала оборону 57-я армия. На левом крыле фронта оборонялась 1-я болгарская армия. Слева к 3-му Украинскому фронту примыкала 3-я югославская армия. В резерве фронта находились 18-й и 23-й танковые, 1-й гвардейский механизированный и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса, а также несколько артиллерийских частей и соединений.

9-я гвардейская армия предназначалась для последующего наступления на Вену и её использование в оборонительных боях категорически запрещалось Ставкой ВГК.

Ход боевых действий

Внешние изображения
[dp60.narod.ru/image/maps/360_2.jpg Карта Балатонской оборонительной операции]

Немецкое наступление началось в ночь на 6 марта с ударов по войскам 1-й болгарской и 3-й югославской армий. Немецким войскам удалось форсировать реку Драву и захватить два плацдарма каждый шириной до 8 км по фронту и до 5 км в глубину. Для усиления обороны на этом участке из резерва фронта был выдвинут 133-й стрелковый корпус.

В 7 часов утра после часовой артиллерийской подготовки немецкие войска перешли в наступление на участке 57-й армии. Ценой больших потерь им удалось вклиниться в оборону армии. Но меры, принятые командующим армией, предотвратили дальнейшее продвижение противника[1].

Главный удар немецкие войска нанесли между озёрами Веленце и Балатон в 8 часов 40 минут после 30-минутной артиллерийской подготовки. 6-я танковая армия СС и 6-я полевая армия перешли в наступление на участке 4-й гвардейской и 26-й армий 3-го Украинского фронта. Чтобы прорвать оборону, немецкое командование применяло массированные танковые атаки. На некоторых участках фронта шириной 1,5-2 км в атаках одновременно участвовали до 70 танков и штурмовых орудий. Разгорелись ожесточённые бои. К концу дня наступающие продвинулись на глубину до 4 км и овладели опорным пунктом Шерегейеш.

Навстречу вклинившейся группировке командование фронта выдвинуло 18-й танковый корпус.

На следующее утро атаки немецких войск возобновились с новой силой. В полосе 26-й армии при поддержке авиации наступало около 200 танков и штурмовых орудий. Непрерывно маневрируя вдоль фронта, немецкое командование настойчиво искало слабые места в обороне советских войск. Советское командование в свою очередь своевременно перебрасывало на угрожаемые участки противотанковые резервы[1]. Крайне тяжёлая обстановка сложилась в полосе 26-й армии, где 2 пехотные дивизии при поддержке 170 танков и штурмовых орудий атаковали позиции стрелкового корпуса. Чтобы усилить оборону, командующий фронтом выдвинул на это направление 5-й гвардейский кавалерийский корпус и 208-ю самоходно-артиллерийскую бригаду. Кроме того, для усиления обороны на вторую полосу была выдвинута 27-я армия. В результате упорного сопротивления советских войск и мер, принятых по усилению обороны, противнику за первые два дня наступления не удалось прорвать тактическую зону, а лишь вклиниться в неё на 4-7 км. Утром 8 марта немецкое командование ввело в сражение основные силы. Сосредотачивая по 40-50 танков и штурмовых орудий на километр фронта, противник вновь и вновь пытался прорвать советскую оборону.

Густые туманы, часто накрывавшие аэродромы, серьёзно ограничивали действия авиации 17-й воздушной армии, поэтому решением Ставки ВГК с 10 марта для отражения немецкого наступления дополнительно привлекалась 5-я воздушная армия 2-го Украинского фронта.

В последующие дни, пытаясь добиться успеха, немецкое командование применяло массированные танковые атаки, в которых на 1-1,5 км участках участвовало 100 и более тяжёлых танков. Бои не стихали круглые сутки. В расчёте на низкую эффективность советской артиллерии в тёмное время суток немцы продолжали вести наступление и ночью, используя приборы ночного видения. В результате ожесточённых боёв за пять дней наступления немецким войскам удалось прорвать главную и вторую полосы обороны. Однако это не обеспечило им успеха, так как перед ними ещё лежали тыловой армейский и фронтовой рубежи обороны.

За десять дней ожесточённых боёв атакующим удалось продвинуться вперёд на 15—30 км. Сражение отличалось высокой интенсивностью и насыщенностью техникой (до 50—60 танков на 1 км фронта), применением тяжёлых и средних танков «Tигр II», «Пантера». Однако упорное сопротивление советских солдат и созданная ими сильная оборона не позволили германским частям прорваться к Дунаю. Немцы не имели необходимых резервов для развития успеха. Понеся большие потери, 15 марта немецкие войска прекратили наступление.

Г. Гудериан, занимавший в тот момент должность начальника Генерального штаба сухопутных войск, писал[9]:

Наконец, исчезли все шансы на крупный успех. Был утрачен сохранявшийся до сих пор высокий боевой дух эсэсовских дивизий. Под прикрытием упорно сражающихся танкистов вопреки приказу отступали целые соединения.

Сражение у Балатона стало последней крупной наступательной операцией германских вооружённых сил во Второй мировой войне. Отразив германский натиск, части 3-го Украинского фронта практически без оперативной паузы перешли в наступление на Вену.

Потери

СССР

Потери 3-го Украинского фронта составили 32 899 человек, из них 8492 безвозвратно[2].

Германия

По советским данным, в ходе наступления вермахт потерял свыше 40 тысяч человек, более 300 орудий и миномётов, около 500 танков и штурмовых орудий, свыше 200 самолётов[3].

Результаты

Немецкие войска не выполнили поставленную задачу и, потеряв большое количество войск и боевой техники, ослабили свои позиции в западной Венгрии. Красная Армия сорвала попытку противника выйти к Дунаю и восстановить оборону по его западному берегу, измотала его войска преднамеренной обороной, и тем самым создала условия для последующего успешного наступления на Вену.

Болгарские войска, отразив атаки противника в межозерье Веленце - Балатон, перешли в наступление и овладели городами Драва Саболч, Драва Полконя и несколькими другими населёнными пунктами[10].

Напишите отзыв о статье "Балатонская оборонительная операция"

Литература

  • С. П. Иванов [militera.lib.ru/memo/russian/9may/13.html За освобождение Венгрии и Австрии.] В сборнике «9 Мая 1945 года» — М.: Наука, 1970
  • Коллектив авторов. История Второй мировой войны. 1939—1945. Том десятый. — М.: Воениздат, 1979
  • Исаев А. В., Коломиец М. В. Разгром 6-й танковой армии СС. Могила Панцерваффе[11]. — М.: Яуза, Эксмо, Стратегия КМ, 2009. — 160 с. — ISBN 978-5-699-34808-4
  • О. Баронов [www.kodges.ru/11753-balatonskaja-oboronitelnaja-operacija.html Балатонская оборонительная операция] Иллюстрированное издание

Ссылки

  • Андрей Кравченко [www.battlefield.ru/balaton-march.html МОГИЛА ПАНЦЕРВАФФЕ: Балатонская оборонительная операция, март 1945 г.] // battlefield.ru
  • [www.soldatru.ru/read.php?id=718 «Резервов Ставки в бой не вводить…»] // soldat.ru

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Иванов, С. П. [militera.lib.ru/memo/russian/9may/13.html За освобождение Венгрии и Австрии]. // 9 мая 1945 года: сб. — М.: Наука, 1970.
  2. 1 2 3 [www.soldat.ru/doc/casualties/book/chapter5_10_1.html#5_10_20 Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооружённых сил.]
  3. 1 2 Коллектив авторов. История Второй мировой войны. 1939—1945. — Т. 10. — М.: Воениздат, 1979.
  4. Балатонская оборонительная операция — статья из Большой советской энциклопедии.
  5. [archive.is/20120718072709/victory.mil.ru/war/oper/02.html Балатонская оборонительная операция] на сайте «Великая Отечественная война 1941—1945 гг.»
  6. Исаев, А. В., Коломиец, М. В. Разгром 6-й танковой армии СС: Могила Панцерваффе. — М.: Эксмо, Яуза, Стратегия КМ, 1991. — С. 224. — 170 с. — ISBN 978-5-699-34808-4.
  7. Архив МО СССР, ф. 243, оп. 23700, д. 70, лл, 86-93 по [militera.lib.ru/memo/russian/9may/13.html С. П. Иванов «За освобождение Венгрии и Австрии» в сборнике «9 Мая 1945 года» — М.: Наука, 1970.]
  8. [archive.is/20120715195845/victory.mil.ru/war/1945/war/01_04.html Ход войны / 1945 / Освобождение Венгрии, Австрии, Чехословакии и Югославии / Освобождение западной части Венгрии и восточных районов Австрии] © «Великая Отечественная война 1941—1954 гг.» Приложение к официальному сайту Министерства обороны России
  9. Гудериан Г. [militera.lib.ru/memo/german/guderian/index.html «Воспоминания солдата»] — Смоленск.: Русич, 1999
  10. Армии стран Варшавского договора. (справочник) / А. Д. Вербицкий и др. М., Воениздат, 1985. стр.42
  11. Переиздавалась под названием «Последние контрудары Гитлера. Разгром Панцерваффе» (М., 2010)

Отрывок, характеризующий Балатонская оборонительная операция

– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.