Балашов, Виктор Иванович

Виктор Балашов
Имя при рождении:	Виктор Иванович Балашов
Дата рождения:	24 декабря 1924(1924-12-24) (99 лет)
Место рождения:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	диктор
Карьера:	1947—1996
Направление:	телерадиовещание
Награды:

Виктор Иванович Балашов (род. 24 декабря 1924, Москва) — диктор Всесоюзного Радио (с 1944 года). С 1947 по 1996 год работал на Центральном телевидении. Народный артист Российской Федерации (1997). Участник Великой Отечественной войны.

Биография

Виктор Иванович Балашов родился 24 декабря 1924 года. До Великой Отечественной войны жил в Москве, Большая Екатерининская улица, дом 9, квартира 7.

Рано лишившись отца, командовавшего дивизией под Смоленском, пошёл на фронт добровольцем. В Красной Армии с 1942 года. На фронтах Великой Отечественной войны с 28 февраля по 19 декабря 1943 года в составе 379-й стрелковой дивизии на Волховском фронте, с 11 по 20 марта 1944 года — в составе 200-го стрелкового полка 2-й стрелковой дивизии на Ленинградском фронте, с 9 по 27 июня 1944 года — в составе 1267-го стрелкового полка 382-й стрелковой дивизии на Ленинградском фронте.

2 августа 1943 года 379-я стрелковая дивизия перешла в наступление, но атаки были трижды отбиты. На четвёртый раз советские подразделения ворвались в траншеи противника, завязались рукопашные схватки. В этом бою Виктор Балашов был тяжело ранен.

Вторично легко ранен 20 марта 1944 при форсировании реки Нарва, когда огнём из станкового пулемета поддерживал наступающие части на противоположном берегу, дважды отбил атаки противника. Третий раз легко ранен 27 июня 1944 при взятии города Выборг. Контужен 27 июня 1944, находясь в разведке по взятию «языка» в районе Праксин Городок.

С 1944 года — рядовой, линейный надсмотрщик 166-й роты правительственной связи 4-го отдельного Одесского орденов Александра Невского и Красной звезды полка правительственной связи НКВД СССР.

С того же 1944 года — диктор Всесоюзного Радио.

Окончил Молодёжную театральную студию при МХАТе (курс А. Тарасовой). По окончании студии в 1947 году пришёл работать в студию Центрального телевидения, в которую его взяли вне конкурса.

Именно Виктор Балашов сообщил гражданам СССР о полёте Юрия Гагарина в космос. В 1975 году вместо заболевшего генерального секретаря Леонида Брежнева напутствовал космонавтов советско-американской станции «Союз Аполлон». Виктор Иванович вёл главную информационную программу страны «Время», телепередачи «Победители», «Клуб фронтовых друзей», «Огонек…», «Требуются, требуются…». Работал на телевидении до 1996 года.

Дублировал документальные и художественные фильмы.

Работал на радиостанции «Говорит Москва»

В 2005 году возглавлял избирательный список ЛДПР на выборах депутатов Белгородской областной думы. После объявления результатов от депутатского мандата отказался.

Мастер спорта по самбо (ученик А. Харлампиева), чемпион Москвы.

Творчество

Работы на телевидении

• Эстафета новостей
• Время
• Новости
• Московские новости
• Огоньки
• Клуб фронтовых друзей
• Победители
• Седьмое небо
• Требуются, требуются…

Документальные фильмы

• 2002 — «Виктор Балашов»
• 2014 — «Диктор Иванович. Солдат телевидения»

Рекламные ролики

• В конце 1990-х годов рекламировал кофе Гранд.

Признание и награды

• Орден Почёта (3 февраля 2015 года)
• Орден Отечественной войны I степени (06.04.1985)
• Орден Красной Звезды
• Медаль «За Победу над Германией»
• Орден «Знак Почёта»
• Орден Петра Великого (общественная награда)
• Медали СССР
• Медали Российской Федерации

Ссылки

• www.peoples.ru/tv/balashov/
• [www.sudarushka.su/index.php?aid=1069 интервью]
• [www.russianews.ru/freetime/24845/ интервью]
• [www.1tv.ru/sprojects_edition/si28/fi11877 Передача 1 канала «Пока все дома»]
• [fotki.yandex.ru/users/praneshvari/album/150690/ Виктор Балашов на ВВЦ, 18 мая 2013 года]

Отрывок, характеризующий Балашов, Виктор Иванович

Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.