Балашов, Евгений Иванович

Евгений Иванович Балашов
Дата рождения	4 марта 1920(1920-03-04)
Место рождения	Рыбинск, Ярославская губерния
Дата смерти	15 февраля 1990(1990-02-15) (69 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1940—1955
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	инженер-конструктор 1-го государственного подшипникового завода

Евге́ний Ива́нович Балашо́в (4 марта 1920 — 15 февраля 1990) — советский военный лётчик, участник Великой Отечественной войны, штурман 95-го гвардейского штурмового авиационного полка 5-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, гвардии старший лейтенант.

Герой Советского Союза (27.06.1945), майор запаса с 1955 года.

Биография

Родился 4 марта 1920 года в городе Рыбинске ныне Ярославской области в семье матроса Волжского речного пароходства. Русский. В 1923 году с родителями переехал в город Москву. Здесь окончил семилетнюю школу и в 1940 году автомеханический техникум. Во время учёбы занимался в аэроклубе Пролетарского района города Москвы. По окончанию учёбы работал на 1-м государственном подшипниковом заводе.

В 1940 году добровольно ушёл в Красную армию. Был направлен в Балашовскую военно-авиационную школу пилотов. Здесь встретил начало Великой Отечественной войны. Закончив школу и курсы подготовки лётчиков-штурмовиков, осенью 1942 года был направлен на фронт.

22 октября 1942 года прибыл рядовым лётчиком в 950-й (с 1 мая 1943 года — 95-й гвардейский) штурмовой авиационный полк 267-й (с 1 мая 1943 года — 5-й гвардейской) штурмовой авиационной дивизии. В составе полка воевал до победного мая 1945 года, прошёл путь от рядового лётчика до штурмана полка.

Боевое крещение принял под Сталинградом на Юго-Западном фронте. В первых же сражениях молодой лётчик показал себя смелым, талантливым и мужественным штурмовиком, мастером штурмового удара. Он прекрасно овладел техникой пилотирования. В одном из вылетов самолёт Балашова был подбит, при возвращении домой был атакован немецкими истребителями. На плохо управляемой машине лётчик сумел сбить один «мессер» и вернуться на свой аэродром. 12 боевых вылетов совершил над Сталинградом лётчик-штурмовик Балашов. За отвагу и геройство он был награждён боевым орденом Красного Знамени. В 1943 году вступил в ВКП(б).

В феврале 1943 года в районе Дебальцево застопорилось движение наших подвижных соединений. Мешал сосредоточенный огонь вражеских орудий. На подавление артиллерии противника вылетела четвёрка штурмовиков во главе с Евгением Балашовым. На подходе к цели группа попала под жесточайший зенитный огонь. Самолёт Балашова получил прямое попадание. Но устойчивая машина не потеряла управления. Штурмовики точно накрыли батареи противника, с нескольких заходов подавили их. Однако едва отбомбились, как по радио получили новую задачу: атаковать «повисших» над нашими позициями трёх корректировщиков. С первого захода балашовцы сбили один самолёт. В это время из облаков на них свалилась группа истребителей. Самолёт Балашова загорелся. Сам лётчик был ранен в плечо. Не защищённую с хвоста машину добивали пушечным и пулемётным огнём несколько «мессершмиттов». Хвостовое оперение было разодрано в клочья. (Потом было подсчитано — двадцать восемь одних пушечных прямых попаданий в самолёт Балашова.)

На подходе к лесной поляне горящий самолёт буквально задевал макушки деревьев. Вырвавшись на свободное пространство, машина мгновенно провалилась вниз. По инерции она юзом скользнула вперёд, оставив позади отломившуюся хвостовую часть. Балашову хотел немедленно выскочить из кабины, но не смог: в результате обстрела фонарь намертво заклинило. Выбежавшие из леса танкисты были остановлены жестом лётчика — они могли бы тоже погибнуть при взрыве самолёта.

В минуту смертельной опасности Балашов совершил невозможное. Он вместе с парашютом пролез в маленький квадрат форточки, что сбоку на фонаре, в которую проходит только голова человека. Впоследствии в нормальных условиях никому не удалось повторить этот выход через форточку! Благодаря этому Балашов остался живым.

После госпиталя, летом 1943 года, Балашов вернулся в полк. В конце августа началось новое наступление в Донбассе. Впереди была сильно укреплённая железнодорожная станция города Бахмута, к которой наземные части не смогли прорваться. Балашов повёл им на помощь восьмёрку штурмовиков. Несколько заходов сделали лётчики, расстреливая живую силу и технику яростно обороняющегося врага. Неприступная ранее станция была занята нашими войсками. Побывав в освобождённом Артёмовске, Балашов был свидетелем акта злодеяний гитлеровцев — в городе нашли замурованную шахту, в которой оказалось 5000 трупов мирных жителей.

10 сентября 1943 года Балашов получил боевое задание на штурмовку вражеского аэродрома. Но когда группа Балашова подходила к цели, то обнаружила ещё один аэродром, на который садились только что вернувшиеся с задания «юнкерсы». Упустить столь благоприятный случай было нельзя, и командир принял решение атаковать оба аэродрома. Результат — 19 уничтоженных Ju 88, два бензозаправщика и более 30 человек лётно-технического состава.

Осенью-зимой 1943—1944 годов Балашов освобождал Запорожье, штурмовал врага на реках Молочная, Днепр, Ингулец. В начале 1944 года был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

Затем были боевые вылеты в небе Польши, Чехословакии, Германии. В то время старший лейтенант Балашов уже занимал должность штурмана полка, был награждён вторым орденом Красного Знамени.

К апрелю 1945 года гвардии старший лейтенант Балашов совершил 130 боевых вылетов на разведку и штурмовку железнодорожных узлов, аэродромов, скоплений войск противника. В этих вылетах им сбито 4 фашистских самолёта, уничтожено 25 танков, 60 автомашин, 8 паровозов и десятки железнодорожных вагонов, 3 цистерны с горючим, 5 складов с боеприпасами, 55 повозок, 7 полевых и 10 зенитных артиллерийских орудий, около 500 человек пехоты. Был представлен к званию Герой Советского Союза.

В боевой характеристике командир авиаполка П. Ф. Федотов в 1945 году писал:

Балашов Е. И. в полк прибыл рядовым летчиком и вырос до штурмана полка. Штурмовая подготовка и техника пилотирования отличные. На боевые задания всегда летает ведущим группы, в бою руководит смело и умело, сам проявляет мужество и героизм, увлекая за собой ведомых на отличное выполнение заданий.

Последний, 139-й, боевой вылет гвардии капитан Балашов совершил в небе Берлина.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии старшему лейтенанту Балашову Евгению Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 8573).

После войны остался в армии. В 1947 году окончил Военно-воздушную академию. С 1955 года майор Балашов ушёл в запас по состоянию здоровья.

Жил в Москве. Вернулся на родной завод. Первое время был помощником начальника кузнечного цеха, секретарём партийной организации того же цеха и, наконец, инженером-конструктором. Скончался 15 февраля 1990 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (№ 8573)
• Орден Ленина
• Два ордена Красного Знамени
• Два ордена Отечественной войны I степени
• Орден Красной Звезды
• Медали, в том числе:
  • «За боевые заслуги»
  • «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
  • «За оборону Сталинграда»
  • «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «За взятие Берлина»
  • «За освобождение Праги»
  • «Ветеран труда»

Память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=9652 Надгробный памятник]
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=11844 Памятник в Рыбинске]

• Похоронен на Кузьминском кладбище в Москве.
• Имя Героя высечено на памятнике в Рыбинске на Аллее Славы.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7684 Балашов, Евгений Иванович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 29 октября 2011)

Отрывок, характеризующий Балашов, Евгений Иванович

– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.