Балашов, Николай Владимирович

Николай Балашов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата
c 31 марта 2009 года
Церковь:	Русская православная церковь
Имя при рождении:	Николай Владимирович Балашов
Рождение:	13 декабря 1956(1956-12-13) (67 лет) Москва, РСФСР, СССР
Принятие священного сана:	9 апреля 1989 года
Награды:

Никола́й Влади́мирович Балашо́в (13 декабря 1956, Москва) — митрофорный протоиерей, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, настоятель храма Воскресения Словущего на Успенском вражке в Москве, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

Перевёл на русский язык книгу Джона Робинсона «Быть честным перед Богом».

Биография

В 1973—1977 годах учился на химическом факультете МГУ.

В 1977—1979 годах служил в армии.

В 1979—1985 годах работал рабочим, занимаясь богословским самообразованием.

В 1985—1989 годах трудился чтецом в Московском храме в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» в Марьиной Роще и внештатно сотрудничал с Издательским отделом Московского Патриархата.

9 апреля 1989 года рукоположен во диакона, а 23 апреля — в сан священника архиепископом Вологодским и Великоустюжским Михаилом.

В 1989—1994 годах — клирик Вологодской епархии. С 1992 по 1994 год настоятель Череповецкого Воскресенского собора.

В 1991 году окончил Московскую духовную семинарию по сектору заочного обучения, в 1997 году — Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия за диссертацию по теме «История предсоборного движения. Вопросы упорядочения и развития литургической жизни Русской Православной Церкви по материалам церковно-общественной дискуссии 1905—1917 годов».

В 1994—1998 годах — клирик Новгородской епархии. Назначен на приход в с. Любытино для ликвидации т. н. «любытинского раскола».

С 1998 года — сотрудник Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата и клирик храма Живоначальной Троицы в Хорошёве.

С 1998 по 2000 год — сотрудник Секретариата ОВЦС по взаимоотношениям Церкви и общества. Принимал участие в трудах Рабочей группы по выработке «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви».

3 мая 2000 года в московском храме Живоначальной Троицы в Хорошеве председателем ОВЦС митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом был возведён в сан протоиерея.

В 2001—2002 годах — исполняющий обязанности секретаря ОВЦС по межправославным связям и загранучреждениям.

С 2002 года — секретарь ОВЦС по межправославным отношениям.

С декабря 2003 года по 2007 год — секретарь Комиссии Московского Патриархата по диалогу с Русской Зарубежной Церковью.

20 апреля 2005 года решением Священного Синода включён в состав Комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством.

Координатор и научный редактор исследовательского проекта «Церковные реформы. Дискуссии в Православной Российской Церкви начала ХХ века. Поместный Собор 1917—1918 гг. и предсоборный период», осуществляемого Круглым столом по религиозному образованию и диаконии при Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата при содействии фонда «Христианская Россия» в Сериате, Италия. В 2006 году удостоен степени магистра богословия.

31 марта 2009 года решением Священного Синода назначен заместителем председателя Отдела внешних церковных связей.

С 27 июля 2009 года — член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

С 7 марта 2012 года — настоятель храма Воскресения Словущего на Успенском вражке в Москве.

17 июня 2014 года во время торжественного акта в МДА архиепископ Евгений (Решетников) вручил протоиерею Николаю Балашову диплом доктора богословия

Награды

• Орден Почёта (17 мая 2016 года) — за большой вклад в развитие духовной культуры и укрепление дружбы между народами.
• Орден Дружбы (20 июля 2011 года) — за большой вклад в развитие духовной культуры и укрепление дружбы между народами.
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира III степени (2007 год) — во внимание к трудам в деле восстановления единства с Русской Зарубежной Церковью.
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского III степени (2011 год).
• Орден преподобного Сергия Радонежского III степени (2014 год) — в связи с 25-летием иерейской хиротонии.
• Орден УПЦ преподобного Нестора Летописца III степени (УПЦ) — 2007 год.
• Орден УПЦ святителя Димитрия Ростовского (2010 год).
• Медаль ЭПЦ МП священномученика Исидора Юрьевского (2007 год).
• Орден святого князя Ростислава Моравского II степени (Православная Церковь Чешских земель и Словакии) — 2004 год.
• Орден преподобного Саввы Освященного со звездой командора (Александрийская Православная Церковь, 2010 год).
• Орден святых Первоверховных апостолов Петра и Павла III степени (Антиохийская православная церковь, 2011 год).
• Орден святой равноапостольной Марии Магдалины III степени (Польская православная церковь, 2012 год).
• Золотой крест ордена святого апостола Павла (Элладская православная церковь, 2013 год).
• Орден Святого Саввы III степени (2014 год, Сербская православная церковь)
• Памятный знак ИППО «Медаль имени Василия Николаевича Хитрово» (2011 год).
• Памятный знак ИППО «Орден Великого князя Сергия Александровича» (2013 год).
• Памятный наперсный крест с надписью «Во внимание к усердным трудам на благо Святой Церкви и в связи с 70-летием ОВЦС» (2016 год).

Публикации

• На пути к литургическому возрождению / Предисл. митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. М.: Круглый стол по религиозному образованию и диаконии, [2000]. 508 с.
• На путу ка литургиjском препороду / Прев. К. Кончаревић, К. Симић. Предговор еп. бачки Иринеjа. Нови Сад: Беседа, 2007. Т. 1. С. 424. Т. 2. С. 354.
• И сотворил Бог мужчину и женщину: Комментарий к Социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Даниловский благовестник, 2001. 96 с.
• Sergei Fudel’: Messaggi dal km 101. Milano: La Casa di Matriona, 2007. 275 (совместно с Л. И. Сараскиной).
• Сергей Фудель. М.: Книжница — Русский путь, 2010. С. 256 (совместно с Л. И. Сараскиной); М.: Русский путь, 2011 (2-е изд., испр. и дополн.).
• Проблемы Православия в Эстонии: О книге архимандрита Григория Папатомаса «Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране». Таллин, 2013 (совместно с протоиереем Игорем Прекупом).

Переводы

• Робинсон Дж. [prosv21.narod.ru/bibliotk/r/robinson1919/chestnym0.htm#0 Быть честным перед Богом] = Honest to God / Пер. с англ., биогр. ст., коммент. Н. Балашова; Рец. докт. филос. наук, проф. П. С. Гуревич. — М.: Высшая школа, 1993. — 159 с. — (Б-ка философа). — ISBN 5-06-002858-5.

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/1315058.html Николай Балашов, протоиерей] на сайте patriarchia.ru
• [www.nikola.ru/person/detail.php?ID=1531 Биография на Православном портале Nikola.ru]
• [www.patriarchia.ru/db/text/2361102.html Протоиерей Николай Балашов: Церковь — живой организм, отторгающий попытки генной модификации]

Отрывок, характеризующий Балашов, Николай Владимирович

– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.