Балинт, Майкл

Михаэл Балинт
Michael Balint
«Цель работы заключается в том, чтобы дать пациенту возможность найти самого себя, принять себя, поладить с собой»
Место смерти:	Лондон
Научная сфера:	Психоанализ, Психотерапия
Учёная степень:	Доктор медицины, Доктор философии, Магистр психологии
Альма-матер:	Будапештский университет, Берлинский университет имени Гумбольдта, Манчестерский университет
Известен как:	Специалист по групповой психотерапии и групповому психоанализу, а также как основатель Балинтовских групп.

Микаэл Ба́линт (венг. Bálint Mihály, Михай Балинт, собственное имя — Микаэл Бергман, 3 декабря 1896, Будапешт — 31 декабря 1970, Лондон) — венгро-британский психиатр, психоаналитик и психотерапевт. Специалист по групповой психотерапии и групповому психоанализу. Основатель Балинтовских групп. Идеи М. Балинта оказали влияние на развитие психосоматической медицины.

Биография

М. Балинт родился 3 декабря 1896 года в Будапеште. Его отец был врачом общей практики. Балинт в детстве мечтал быть инженером и очень рано увлекся техникой, но по твёрдому настоянию отца, человека авторитарного и жёсткого, стал изучать медицину, поступив в 1914 году в Будапештский университет. Во время начавшейся Первой мировой войны Балинт был призван на военную службу, где участвовал в боевых действиях сначала на русском фронте, а затем в Италии. В 1916 году Балинт возвращается домой после тяжёлого ранения руки, продолжив обучение и окончив в 1920 году медицинский факультет. Заинтересовавшись идеями Фрейда, в 1919 году Балинт начал посещать курсы психоанализа, которые вёл Ш. Ференци.

В 1921 году Балинт переезжает в Берлин, где получает работу научного сотрудника в биохимической лаборатории Отто Варбурга. Поступил в Берлинский университет, который окончил в 1924 году, получив степень доктора философии. Одновременно изучал филологию, биохимию и углублял свои познания в области психоанализа. Вместе со своей первой женой Алисой Балинт прошел курс психоаналитического обучения у Ганс Закса.

В 1925 году Балинт с семьей возвращается в Будапешт. В 1926 году начинает работу в качестве психоаналитика и становится членом Венгерского психоаналитического общества. В эти годы он проходит свой собственный психоанализ у Шандора Ференци. В 1927 году провёл первые психоаналитические семинары для практикующих врачей в Будапеште. В 1930 году Балинт был одним из основателей первой психоаналитической клиники в Будапеште. В 1935 году возглавляет Психоаналитический институт, которым руководил до 1939 года.

В 1939 году, в результате политики, проводимой адмиралом Хорти, М. Балинт вместе с группой венгерских психоаналитиков был вынужден переехать в Манчестер. Здесь проходит новое обучение и подтверждает свою квалификацию, открывающую ему право на медицинскую практику в Великобритании. В 1945 году он защищает в Манчестерском университете диссертацию «Индивидуальные особенности поведения в раннем младенчестве» и получает степень магистра психологии. В данной работе, посвященной особенностям материнско–младенческих взаимоотношений, М. Балинт показал их значение для последующего развития человека и состояния его здоровья.

В конце 1945 года М. Балинт переезжает в Лондон. С этого времени и до 1947 года он руководит небольшой детской клиникой. В октябре 1947 года Балинт получает британское гражданство, что позволило ему стать членом Британского психоаналитического общества и дало возможность вернуться к психоаналитической практике. После раскола Британского психоаналитического общества на сторонников М. Кляйн и А. Фрейд, Балинт занял нейтральную позицию, войдя в группу независимых психоаналитиков. В 1948 году его приглашают в штат Тавистокской клиники, в которой он проработал до 1961 года.

С 1949 года М. Балинт начал проводить в Тавистокской клинике постоянно действующие дискуссионные групповые семинары с врачами о психологических проблемах общей медицинской практики, которые были одновременно и исследовательскими, и обучающими. Главной целью их был максимально полный анализ постоянно меняющихся отношений «врач—больной». Исследовательскими интересами были не только ежедневная работа во врачебном кабинете, но и любые встречи врача с пациентом. Задачи семинарских занятий Балинт видел в анализе отношений во врачебной профессиональной практике, разработке диагностики отношений, постижении истинных потребностей пациента, глубинном понимании болезни.

В 1968 году М. Балинта избирают президентом Британского психоаналитического общества. По инициативе Балинта стали проводиться ежегодные конференции Европейской Психоаналитической Федерации.

В последние годы жизни у М. Балинта развивался тяжелый диабет, осложнившийся почти полной слепотой. 31 декабря 1970 года М. Балинт скончался.

Публикации на русском языке

• Балинт М. Базисный дефект: Терапевтические аспекты регрессии. — М.: "Когито-Центр", 2002.

Ссылки

• [www.mprj.ru/archiv_global/2013_3_20/nomer/nomer10.php М. Балинт]
• [www.psychoanalyse.ru/biblio/balint.html Биография М. Балинта]
• [www.balint.ru/ Санкт-Петербургское Балинтовское общество]
• [cito-web.yspu.org/link1/metod/met110/node50.html Балинтовские группы]

Отрывок, характеризующий Балинт, Майкл

Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.