Балмочных, Максим Васильевич

Максим Балмочных
Позиция	левый нападающий
Рост	185 см
Вес	98 кг
Хват	левый
Гражданство	Россия
Родился	7 марта 1979(1979-03-07) (45 лет) Липецк, СССР
Драфт НХЛ	в 1997 году был выбран во 2-м раунде под общим 45-м номером клубом «Анахайм Майти Дакс»
Игровая карьера
1994—1996 Липецк 1996—1998 Лада 1998 Мечел 1998—1999 Квебек Ремпартс 1999 Лада 1999 Анахайм Майти Дакс 1999—2002 Цинциннати Майти Дакс 2002—2003 Северсталь 2003—2004 Олбани Ривер Рэтс 2004—2006 Липецк 2006—2007 Динамо Минск 2007—2008 Металлург Нк 2008—2009 Динамо Минск 2009 Гомель 2009—2010 Шахтёр Солигорск 2010 Гомель 2010—2011 Брест 2011—2013 Липецк

Макси́м Васи́льевич Ба́лмочных (7 марта 1979, Липецк, РСФСР, СССР) — российский хоккеист, левый нападающий. Воспитанник хоккейного клуба «Липецк». Завершил карьеру в 2013 году.

Биография

Начинал играть в Липецке. С 1996 по 1999 год в «Лада» (Тольятти) — 70 игр, 18 голов, 6 передач.

В 1997 году входил в пятёрку самых перспективных молодых европейских хоккеистов, по версии журнала «Хоккей» и скаутского агентства «Red Ace», после Сергея Самсонова, Олли Йокинена, Максима Афиногенова и Эро Сомервуори.

Серебряный призёр чемпионата мира среди молодёжи 1998 года. Стал лучшим в команде по системе «гол+пас». Вошёл в символическую сборную турнира.

В 1999 году стал чемпионом мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд. По ходу турнира набрал 8 очков (3+6) в 7 играх став наряду с Максимом Афиногеновым лучшим в команде по системе «гол+пас». Вновь вошёл в символическую сборную турнира.

На драфте НХЛ в 1997 году выбран 45-м командой «Анахайм Майти Дакс».

Сезон 1998/1999 разделил между «Ладой» и командой «Квебек Ремпартс» в главной юниорской лиге провинции Квебек, за которую в 21 матче забросил 9 шайб и сделал 22 передачи.

Сезоны 2000—2001 и 2001—2002 в основном провёл в фарм-клубе «Анахайма» «Цинциннати Майти Дакс» в АХЛ. В 88 матчах набрал 25 очков (12+13). Первый матч в НХЛ 19 января 2000 года против «Даллас Старз». Первое результативное очко — голевая передача 29 января 2000 года в матче против «Питтсбург Пингвинз».

В 2002-03 гг вернулся в Россию, где играл за «Северсталь» (12 матчей, 1+2).

6 июля 2002 года из «Анахайма» в «Нью-Джерси» вместе с Джеффом Фризеном и Олегом Твердовским обменян на Питера Сикору, Майка Коммондора, Ж. Ф. Дампфуза и Игоря Поханку. Закрепиться в команде не смог.

В 2003—2004 годах снова за океаном в «Олбани Ривер Рэтс» (АХЛ, 45 игр, 5+9). В 2004—2005 годах — в ХК «Липецк» (высшая лига).

В марте 2006 года в середине второго периода в матче против хабаровского «Амура» Балмочных нанес серьёзную травму защитнику гостей Максиму Гусеву. ПХЛ сначала дисквалифицировала Балмочных на 8 игр. Но на повторном заседании приостановила и действие лицензии.

В связи с запретом играть за российские клубы, М. Балмочных перешёл в чемпионат Белоруссии. Сначала играл за «Юность», а потом был приглашен в минское «Динамо». Максим Балмочных наряду с капитаном сборной Беларуси Олегом Антоненко стал лидером «Динамо», которое привел к золотым медалям, став с 13 очками (6 шайб плюс 7 результативных передач) лучшим бомбардиром плей-офф белорусской экстралиги. В марте 2008 года был дисквалифицирован на пять матчей за нападение на линейных судей во время встречи с могилевским «Химволокном».

Своей игрой, не востребованный на родине, привлек внимание тренеров национальной сборной Беларуси, которые подняли вопрос об оформлении Максиму Балмочных белорусского гражданства. В 2009 году согласился выступать за сборную Белоруссии, войдя в список игроков, которые могут принять участие в Олимпиаде-2010 в составе сборной Белоруссии. Однако за сборную Белоруссии не выступал.

В мае 2007 года заключил контракт с новокузнецким «Металлургом». Однако уже в декабре 2007 года отзаявлен из команды решением тренерского штаба.

Вновь вернулся в минское «Динамо». Сезон 2008-09 гг начал в белорусской экстралиге в составе клуба «Гомель», затем опять перейдя в минское «Динамо».

До 13 января 2010 года выступал в КХЛ за минское «Динамо» (отзаявлен). Продолжил выступления в фарм-клубе минского «Динамо» «Шахтёр».

C октября 2010 года выступал в чемпионате Белоруссии за ХК «Брест». В июле 2011 года вернулся в ХК «Липецк» .

Статистика

		Регулярный сезон											Плей-офф
ГОД	КОМАНДА	И	Г	П	О	Ш	+/-	ГБ	ГМ	ПГ	Б	%	И	Г	П	О	Ш	ГБ	ГМ	ПГ </tr>
1999-00	Анахайм Дакс	6	0	1	1	2	+2	0	0	0	6	0.0	-	-	-	-	-	-	-	-
ВСЕГО		6	0	1	1	2	+2	0	0	0	6	0.0	-	-	-	-	-	-	-	-

Литература

• Пол Филдс, Брюс Беннетт. Будущие звезды НХЛ // Хоккей № 2(11) — 1997. — с. 38-41.

Ссылки

• [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php3?pid=33998 Статистика на Internet hockey database]
• [www.eurohockey.net/players/show_player.cgi?serial=1475 Статистика на сайте www.eurohockey.net]

Отрывок, характеризующий Балмочных, Максим Васильевич

Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.