Баловень судьбы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Баловень судьбы (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Баловень судьбы
Itineraire D'Un Enfant Gate
Жанр

мелодрама

Режиссёр

Клод Лелуш

В главных
ролях

Жан-Поль Бельмондо

Кинокомпания

Les Films 13,
Cerito Films,
TF1 Films Production

Длительность

125 мин.

Страна

Франция Франция
ФРГ ФРГ

Год

1988

IMDb

ID 0095386

К:Фильмы 1988 года

«Баловень судьбы» (фр. Itineraire D'Un Enfant Gate) — кинофильм Клода Лелуша 1988 года с Жан-Полем Бельмондо в главной роли, с участием актёров Ришара Анконина, Мишеля Бона, Пьера Вернье. Музыку к фильму написал композитор Франсис Лей. На сегодняшний день это последний кассовый фильм в карьере Жан-Поля Бельмондо[1].





Сюжет

Сэм Лион (Жан-Поль Бельмондо), брошенный в детстве матерью, был взят в цирковую труппу и стал артистом. После травмы он был вынужден прекратить выступления и занялся хозяйственными делами цирка. Это позволило ему раскрыть в себе талант предпринимательства и стать бизнесменом. Основанная им фирма по производству чистящих средств и техники для уборки мусора со временем вышла на мировой уровень. Взрослые дети Сэма были самостоятельны и не нуждались в нём, а со второй женой он мирно развёлся, сохранив дружеские отношения. Но жизнь почему-то перестала радовать его. Авантюрист по натуре, он не мог смириться с размеренной жизнью и стал подумывать о переменах. Это желание стало сильнее, когда его сын Жан-Филипп, получивший блестящее экономическое образование и работающий менеджером на их предприятии, заявил ему, что он сковывает его и не даёт ему проявить свои организаторские способности.

Как-то, прочитав роман, написанный его дочерью Викторией, о человеке, бросившем всё и уехавшем в места, где прошла его молодость, чтобы начать жизнь сначала, Сэм решается изменить свою жизнь. Он заявляет всем, что отправляется в плавание на своей яхте на несколько недель, а сам плывёт за границу, делает себе фальшивые документы и едет в Африку, где он был когда-то счастлив со своей первой женой. Его родные и друзья разыскивают его, фотографии пропавшего крупного бизнесмена печатаются на первых полосах газет, но со временем его начинают считать погибшим. Но всё же несколько обстоятельств мешают Сэму спокойно жить на новом месте: во-первых, его компания начинает терять позиции под неумелым руководством его сына; и во-вторых, в отеле, где он остановился, работает официантом один из его бывших сотрудников Альбер Дювивье, уволенный с предприятия за нарушение трудовой дисциплины. Альбер узнаёт своего бывшего патрона и фотографирует его с целью шантажа. Сэм раскрывает его планы и предлагает ему свой план: они вместе возвращаются во Францию, где Альбер, выдав себя за опытного менеджера и друга Сэма, устраивается на фирму Сэма и, следуя его советам, снова приводит фирму к успеху.

В ролях

Жан-Поль Бельмондо — Сэм Лион
Ришар Анконина — Ал


Награды

Интересные факты

  • Жан-Поль Бельмондо, награждённый Сезаром за главную роль в этом фильме, отказался принять награду, потому что Сезар, скульптор, который создал статуэтку, когда-то не очень хорошо отозвался о работах его отца, также скульптора, Поля Бельмондо.

См. также

Примечания

  1. [www.imdb.com/title/tt0095386/trivia Сведения о фильме на imdb.com]

Напишите отзыв о статье "Баловень судьбы"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Баловень судьбы

Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.