Балов, Иван Егорович

Иван Егорович Балов
Род деятельности:	председатель колхоза им. В. И. Ленина Старожиловского района Рязанской области
Дата рождения:	10 января 1927(1927-01-10)
Место рождения:	с. Выползово, Рязанский уезд, Рязанская губерния, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Дата смерти:	7 мая 2012(2012-05-07) (85 лет)
Место смерти:	Рязань, Россия
Награды и премии:

Ива́н Его́рович Балов (1927—2012) — председатель колхоза им. В. И. Ленина Старожиловского района Рязанской области, Герой Социалистического Труда (1966).

Биография

Родился 10 января 1927 года в селе Выползово Рязанского уезда Рязанской губернии в крестьянской семье. После окончания Петровической семилетней школы работал в родном селе конюхом, пастухом, пахарем.

В 1945 году И. Е. Балов поступил на работу в райуполминзаг на должность агента по заготовкам, а через три года был избран председателем Выползовского сельского Совета. В 1949 году выдвинут на должность инструктора Спасского райисполкома. Окончил курсы товароведов по скотосбыту в техникуме города Острогожска Воронежской области. Работал управляющим Ижевской, затем с 1953 года Букринской межрайонной конторой «Заготскот».

В июне 1954 года И. Е. Балов был избран председателем колхоза сельхозартели имени Ленина в селе Гребнево Старожиловского района.

Молодой руководитель начал с укрепления дисциплины, в том числе финансовой, сокращения управленческого аппарата, создания комплексных мобильных бригад колхозников. В первые годы работы Балова в сельхозартели поднялась урожайность, повысилась продуктивность животноводства. В 1958 году произошло укрупнение сельхозпредприятия, оно было преобразовано в колхоз. В его состав вошли села Гребнево, Заполье, деревни Епихино, Душкино, Игнатово, Михалково.

С 1954 по 1966 годы в колхозе произошёл значительный рост производства продукции и продажи её государству: урожайность зерновых увеличилась с 2 центнеров с гектара до 10-12, до 150 ц — картофеля, до 3300 кг — надои молока от одной коровы. Внедрялись передовые методы хозяйствования, элементы хозрасчёта, были ликвидированы мелкие животноводческие фермы, укрупнены поля. Повысились денежные доходы хозяйства, что позволило построить новые скотные дворы, склады и другие хозяйственные постройки. За экономические успехи колхоз был награждён памятным знаменем Президиума Верховного Совета РСФСР, Совета Министров РСФСР и ВЦСПС.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 марта 1966 года за достигнутые успехи в развитии животноводства, увеличение производства и заготовок мяса, молока, яиц, шерсти и другой продукции Балову Ивану Егоровичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В феврале 1971 года «за большие успехи, достигнутые в развитии сельскохозяйственного производства и выполнении пятилетнего плана продажи государству продуктов земледелия и животноводства» колхоз был награждён орденом Октябрьской Революции. В 1987 году хозяйство одним из первых в области вышло на 407 % рубеж урожайности зерновых. В 1990 году Балов начал работу по реорганизации хозяйства.

Активно участвовал в общественной жизни. Избирался членом обкома КПСС, членом бюро Старожиловского райкома партии, депутатом областного Совета депутатов трудящихся, делегатом XXIII съезда КПСС.

С 2007 года — на заслуженном отдыхе. Скончался 7 мая 2012 года на 86-м году жизни.

Награды

• Медаль «Серп и Молот» (1966);
• два ордена Ленина;
• орден Октябрьской Революции (1971);
• орден Трудового Красного Знамени;
• орден «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени (20.04.2006);
• медали;
• знак «Отличник народного просвещения СССР»;
• знак «Отличник народного просвещения РСФСР»;
• Почётный гражданин Рязанской области (2002).

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13456 Балов, Иван Егорович]. Сайт «Герои Страны».

• Сизова И. [rv.ryazan.ru/news/2012/05/18/13810.html Председатель] // Рязанские ведомости. — № 87 (4138). — 18.05.2012.

Отрывок, характеризующий Балов, Иван Егорович

Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.