Баложи
Город
Показать/скрыть карты
|
Ба́ложи (латыш. ) — город в Кекавском крае Латвии близ Риги. В 2006 году население города составляло 4481 человек.
Содержание
История
Населённый пункт Баложи был создан вскоре после Второй мировой войны — там жили работники местного торфопредприятия. Баложи получил статус города в 1991 году. До 1 июля 2009 года входил в состав Рижского района.
Транспорт
Автодороги
Через Баложи, огибая город, проходит автомагистраль A7 Рига — Бауска — граница Литвы (Гренцтале), являющаяся частью Европейского маршрута E 67.
Среди местных автодорог следует отметить V3 Рамава — Баложи и V7 Баложи — Плаканциемс — Иецава.
Городской транспорт
- № 23: ул. Абренес — Баложи
Железнодорожный транспорт
Железнодорожная станция Баложи на линии Рига — Елгава находится на расстоянии 6 километров от города.
Напишите отзыв о статье "Баложи"
Примечания
Ссылки
- [kekava.lv Официальный сайт Кекавского края] (латыш.) (англ.)
- [www.mesta.lv/index.php?p=11&id=8047 Информация о Баложи на туристическом портале mesta.lv] (рус.)
- [vietvardi.lgia.gov.lv/vv/to_www_obj.objekts?p_id=29778 Информация о Баложи в топонимической базе данных] (латыш.)
Это заготовка статьи по географии Латвии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Баложи
– Очень интересно..Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.