Балтийская археологическая экспедиция

Балтийская археологическая экспедиция — археологическая экспедиция, ведущая свою деятельность на территории Калининградской области. Основана в 1974 г. как Балтийский отряд ИА АН СССР. За свою историю обследовала 336 памятников археологии различных эпох.

История

Весной 1974 г. В. В. Седов, находясь в Калининграде, прочитал на историческом факультете Калининградского государственного университета краткий курс лекций по основам археологии (своих археологов в университете не было) и рекомендовал Калининградскому управлению культуры создать отряд для проведения археологических исследований в рамках составления «Свода памятников истории и культуры РСФСР». Руководство отрядом было предложено В. И. Кулакову. В результате с 1974 г. в области начинает работу Балтийский отряд ИА АН СССР.

С 1978 отряд был преобразован в «Балтийскую археологическую экспедицию» (БАЭ). Работы были начаты на грунтовом могильнике лужицкой культуры у пос. Покровское (Зеленоградский р-н) (1975, 1976 гг.). Первым крупным объектом прусской археологии на полуострове Самбия стал могильник Ирзекапинис (1977—1986 гг.). Найденная в августе 1977 г. на этом могильнике подвеска конского оголовья с изображением взлетающего кречета стала основой для создания символа БАЭ.

В 1981 г. БАЭ провела первые за всю историю Калининградской области археологические работы на новостройках (поселение Michelau/Каменка и могильник-2 Dollkeim/Коврово).

Основным местом сдачи находок, добытых раскопками БАЭ, стал с 1975 г. Калининградский областной историко-художественный музей. Вместе с его сотрудниками БАЭ произвела в 1993—2007 гг. (с перерывами) раскопки руин Замка Кёнигсберг.

К 1996 г. экспедиция отказывается от рекрутирования своих сотрудников в Москве и полностью переходит на собственные кадры. Вместе с Деснинской экспедицией ИА РАН зимой 1999 г. были предприняты впервые за всю историю г. Königsberg/Калининград раскопки его культурных напластований (Löbenicht)(к сожалению, так и не был докопан), монографически опубликованные в 2005 г.

В период 1979—2013 гг. (с перерывами) БАЭ работала над изучением комплекса памятников археологии в уроч. Kaup (у г. Зеленоградска), в том числе 2005—2011 гг. — вместе с группой немецких археологов из Археологического музея во дворце Gottorf (Schleswig).

С 2010 г. — ввиду малочисленности сотрудников БАЭ вновь официально именуется «Балтийский отряд ИА РАН».

Отряды экспедиции

Натангийский отряд (позднее — Самбийско-Натангийский) под руководством К. Н. Скворцова был создан в 1990 г., первоначально — для разведочных работ в Багратионовском р-не. Объекты раскопок: замок Прейсишь Эйлау (1992 г.) курган Noyken/Дубки (1996 г., к сожалению, так и не докопан), грунтовые могильники Kl. Heyde и Lauth/Б. Исаково (1994—2004 гг. с перерывами). С 2002 года работавшая независимо от БАЭ Самбийско-Натангийская экспедиция Калининградского областного историко-художественного музея.

Неолитический отряд под руководством Э. Б. Зальцмана, создан в 1996 г. для раскопок поселения Heyde Waldburg/Прибрежный (Калининград). Примерно с 2008 г. работает независимо от БАЭ в рамках БФГУ им. И. Канта.

Калининградский отряд под руководством А. А. Валуева, организован в 1992 г. Объект раскопок: грунтовой могильник Alt Wehlau/Прудное (1993—2001 гг. с перерывами). В 2001 г. прекратил своё существование в связи с переходом А. А. Валуева к административной работе в Калининградском областном историко-художественном музее.

Значимые раскопки

• 1974 г. — разведки в центре Калининградской области.
• 1975, 1976 гг. раскопки городища Nodems/Окунево и грунтового могильника Sorgenau/Покровское.
• 1977-1986 гг. — раскопки грунтового могильника Yrzekapinis/Клинцовка-1.
• 1986-1993 гг. раскопки грунтового могильника Hünenberg/Гора Великанов (г. Пионерский).
• 1994-2002 гг. — раскопки грунтового могильника Dollkeim/Коврово и прекращение археологических разведок в Калининградской области.
• 1995, 1996 гг. — раскопки комплекса памятников археологии Arnau/Марьино.
• 1999 г. — зимние раскопки руин Löbenicht/Московский просп., Калининград.
• 2001, 2002 гг. — раскопки поселения Korallenberg/Хвойное.
• 2003 г. — раскопки могильника Brandenburg/Ушаково.
• 1993, 1996, 2001—2007 гг. — раскопки руин Замка Кёнигсберг.
• 1979, 1980, 2000, 2004—2013 гг. — разведки и раскопки комплекса археологических памятников в уроч. Kaup/Зеленоградск.

Археологи, работавшие в экспедиции

• В. И. Кулаков
• А. В. Кашкин
• М. Е. Смирнова
• В. М. Попова
• А. А. Валуев
• Э. Б. Зальцман
• В. С. Суворов
• Е. А. Тюрин
• Р. В. Гулюк
• В.Г. Шименас
• М.Г. Гусаков

Монографии сотрудников экспедиции

• Кулаков В. И. Древности пруссов VI—XIII вв. САИ. вып. Г 1-9. М., 1990.
• Кулаков В. И. История Пруссии до 1283 г., М., 2003.
• Кулаков В.И., Доллькайм-Коврово. Исследования 1879 г., Минск, 2004.
• Кулаков В. И. BAR S1356 2005: The Amber Lands in the Time of the Roman Empire by Vladimir I. Kulakov. ISBN 1-84171-801-7. Ј29.00. 168 pages; 92 figures, maps, plans, drawings, tables. 3 Appendices of sites and finds.
• Кулаков В. И. История Замка Кёнигсберг, Калининград, 2008.
• Kulakov V.I., Dollkeim-Kovrovo, Kaliningrad Region, Russia. Research on the cemetery conducted in 1879 and 1992—2002, BAR International Series 1950, Archaeopress Publishers of British Archaeological Reports, Oxford, 2009.
• Кулаков В. И. Декоративное искусство Янтарного края. Орнамент фибул V—VII вв., Saarbrucken, 2011.
• Кулаков В. И. Неманский янтарный путь в эпоху викингов, Калининград, 2012.

Литература

• Проблемы балтийской археологии. Сб. науч. тр. Калининград: Изд-во КГУ, 2003. — Вып. 1. — 152 с.
• Валуев, А. А. Из истории изучения памятников археологии орденского времени на территории Восточной Пруссии и Калининградской области // Калининградские архивы. — 2008. — Вып.8. — С. 62-68.
• Валуев А. А. Работы Калининградского отряда Балтийской экспедиции // Археологические открытия 2000 года.-М.: Наука, 2001.-С. 12-13.
• Кулаков В. И. История городской археологии Кёнигсберга//Балто-славянские исследования. XVII. Сборник научных трудов.-М.:"Индрик", 2006. — С.458-475.

См. также

• Замок Кёнигсберг
• Калининградский областной историко-художественный музей
• Кауп

Отрывок, характеризующий Балтийская археологическая экспедиция

Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.