Балыкесир (ил)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Включает |
19 районов |
| Административный центр | |
| Население (2009) |
1 076 347 (16-е место) |
| Плотность |
74,53 чел./км² (34-е место) |
| Площадь |
14 442 км² |
|
| |
| Часовой пояс | |
| Код ISO 3166-2 |
TR-10 |
| Код автом. номеров |
10 |
| [www.balıkesir.gov.tr Официальный сайт] | |
Балыкеси́р (тур. Balıkesir) — ил на западе Турции.
География
Ил Балыкесир граничит с илами: Чанаккале на северо-западе, Бурса и Кютахья на востоке, Маниса и Измир на юге.
Территория ила с севера омывается водами Мраморного (включает остров Мармара), а с запада — Эгейского морей. Через Балыкесир проходит прославленный с античных времён Хребет Ида, именуемый турками Каз-Даи́ (Kaz Dağı).
Пролив шириной около 12 км отделяет эгейское побережье ила от греческого острова Лесбос.
Пресное озеро Куш (орнитологический национальный парк).
История
В античные времена на территории ила Балыкесир процветал, благодаря морской торговле, державный город Кизик[1] (колония Милета).
В 124 году н. э. в этих краях воздвиг замок римский император Адриан. В византийскую эпоху поселение вокруг замка получило название Палеокастрон (т. е. «Старый замок»). Завоевавшие этот край турки-сельджуки дословно перевели имя замка и города как Балак-Хисар (Balak Hisar), в современной транскрипции: Балыкесир (Balıkesir).
В 1297 г. турецкий полководец Караси-бей основал на руинах Палеокастрона новый город, который назвал в свою честь. В 1345 г. городом Караси завладели турки-османы. И вплоть до 1922 года он являлся центром санджака Караси.
В XVII-XIX веках в санджаке Караси располагался главный этнический очаг малоазийских болгар (поголовно выехавших в Болгарию в 1913-14 гг.).
Во второй половине XIX в. в Османскую империю прибыло значительное количество черкесов, покинувших Западный Кавказ (историческую Черкесию) после поражения в Кавказской войне. Многочисленные поселения потомков этих изгнанников существуют в Балыкесире до сих пор.
В 1897 г. санджак Караси пережил страшное землетрясение.
Во время греко-турецкой войны 1919—1922 город Караси удерживался греческими войсками в течение более 3 лет. 6 сентября 1922 в город вошла турецкая армия, что ознаменовало полное присоединение города к Турецкой Республике.
В 1926 г. город и санджак Караси были официально переименованы в Балыкесир.
Население
В 1912 г. здесь проживали: турки — 246 851 чел., греки — 150 946 чел., армяне — 7 495 чел.[2].
На 2009 год численность населения — 1 076 347 жителей.
Крупнейшие города — Балыкесир (215 тыс. жителей в 2000 году), Айвалык, Бандырма (порт на Мраморном море), Бурхание (порт на Эгейском море), Гёнен, Сусурлук, Эдремит.
Административное деление
Ил Балыкесир делится на 19 районов:
- Айвалык (Ayvalık)
- Балыкесир (Balıkesir)
- Балья (Balya)
- Бандырма (Bandırma)
- Бигадич (Bigadiç)
- Бурхание (Burhaniye)
- Дурсунбей (Dursunbey)
- Эдремит (Edremit)
- Эрдек (Erdek)
- Гёмеч (Gömeç)
- Гёнен (Gönen)
- Хавран (Havran)
- Ивринди (İvrindi)
- Кепсут (Kepsut)
- Маньяс (Manyas)
- Мармара (Marmara)
- Саваштепе (Savaştepe)
- Сындыргы (Sındırgı)
- Сусурлук (Susurluk)
Экономика
Текстильная, пищевая, цементная промышленность.
Добыча каолинита, пандермитов (минерал назван по городу Бандырма, ранее Пандерма), золота, полиметаллических руд.
Развит туризм.
Напишите отзыв о статье "Балыкесир (ил)"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Турции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Административное деление ила Балыкесир
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Балыкесир (ил)
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
