Бальбер, Григорий Аркадьевич
Поделись знанием:
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
| Григорий Аркадьевич Бальбер | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Род деятельности: | |
Григорий Аркадьевич Бальбер (1939 — 17 июля 2004, Филадельфия) — поэт, музыкант и исполнитель.
Содержание
Биография
Без Подола Киев невозможен
А мой дедушка родной, Киевлянин коренной, Чуть однажды не сошёл с ума: Слух по Киеву прошел, Что должны снести Подол И построить новые дома. Припев: Но без Подола Киев невозможен, Как святой Владимир без креста! Это же кусок Одессы, Это новости для прессы И мемориальные места.
Г. Бальбер, 1970 год или ранее
(споры с Л. С. Духовным об авторстве)
(споры с Л. С. Духовным об авторстве)
Получил образование полиграфиста. В 1970-х годах он перехал в город Киев где играл в ресторанах и на свадьбах, а также сотрудничал с Любовью Успенской и Аркадием Северным. Вместе с Аркадием Северным они 22 апреля 1977 года записали альбом «Подол». Помимо этого он раписал ряд альбомов под фортепьяно и с разными ансамблями.
В 1989 году Г. Бальбер приехал в Нью-Йорк где в студии Сюзанны Тэппер совместно с М. Шуфутинским они записали альбом к дню рождения Александра Фельдмана.
В начале 1990-х годов он уехал на ПМЖ в США. В Америке поселился в Филадельфии, где исполнял песни в разных ресторанах. В 2001 году он записал сольник.
Скончался 17 июля 2004 года в Филадельфии.
Альбомы
Альбом 1970 года (1970)
Треклист:
- Ваше благородие
- Я-одессит
- Денежки
- На евр. языке
- На евр. языке
- Улица моя
- Щеточки
- На евр. языке
- В Одессе я родился
- Поспели вишни
- Ах, Одесса!
- Рахиля (Рахиля, Вы мне нравитесь)
- Песня про Подол
- Молдавская полька
- Избушка
- На евр. языке
- Инструментал
- Живёт Моя Отрада
- Значит Вышло Так
- Инструментал
- Помню в детстве я
Концерт под фортепиано (1975)
Киевский концерт (1977)
Треклист:
Сторона А
- Про Подол
- Тетя Хая
- Еврейская свадебная
- Три еврейки
- Клавочка
- Главному Антисемиту Аркадию Северному
- Посылаю я письмо не Китаю
- Пустите Рая
- С украинским приветом
- Чай пила, закусила
- В Одессе раз в кино
Сторона Б
- Песня Про Подол
- Как много девушек хороших
- Гром прогремел
- Рахиля
- Шел трамвай 10-й номер
- Про бабушку-старушку
- Я сижу на верхотуре
- Вернулся я в Одессу
- Монолог Северного
Концерт с А. Северным «Подол» или «Привет Киеву» (1977)
- Вступление
- Без Подола Киев невозможен (часть 1)
- Жозеф
- Тетя Хая
- Еврейская свадебная
- Три еврейки
- Клавочка
- Главному антисемиту Аркадию Северному
- Частушки юного пианиста
- Украинский привет
- В Одессе раз в кино
- Без Подола Киев невозможен (часть2)
- Сердце (Черная стрелка)
- Гоп-со-смыком
- С Одесского кичмана
- Бублички
- У самовара
- Лимончики
- Гром прогремел
- Рахиля
- Трамвай № 10
- Семь сорок
- Налётчики
- На верхотуре
- Пяточки чешу
День рожденья А. Фельдмана (1989)
Треклист:
- Интро
- Добрый вечер, дядя Мейер
- Помню я Одессу-маму
- Ой, Одесса-мама
- Айзек, майзек
- Де киндер 1
- Де киндер 2
- Станция Джанкой
- Ай, ай, ай
- Шейн
- Я с тобой не встретился
- Хаим
- Киндер, киндер
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
- Инструментал (исполняет А. Фельдман)
Концерт в Филадельфии (ресторан «Лос Анджелес») (2001)
Треклист:
- Спасибо вам
- Эти глаза напротив
- Чирибом
- На Подоле
- Ко мне пришла любовь
- Соломон
- Подол
- Майн штейн
- В этот вечер
- Попурри песен Утесова
- Ой, шварце
- Джанкой
- Лимончики
- Попурри одесских песен
Память
В 2010 году вышел альбом «Александр Лобановский и Григорий Войнер — Не старей!» в котором Александр Лобановский и екатерина Кириллова исполняют песни Григория Войнера.
Напишите отзыв о статье "Бальбер, Григорий Аркадьевич"
Литература
- Максим Эдуардович Кравчинский. Русская песня в изгнании. — Деком, 2007.
Ссылки
- [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=613 Киевский календарь]
- [www.russhanson.org/ispolnit/balber.html Энциклопедия шансона]
Отрывок, характеризующий Бальбер, Григорий Аркадьевич
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
