Нуньес де Бальбоа, Васко

Васко Нуньес де Бальбоа
исп. Vasco Núñez de Balboa
Памятник Бальбоа в Панаме
Род деятельности:	исследователь, конкистадор
Дата рождения:	1475(1475)
Место рождения:	Херес-де-лос-Кабальерос
Гражданство:	Испания Испания
Дата смерти:	12 января 1519(1519-01-12)
Место смерти:	Дарьен
Отец:	Нуньо Ариас де Бальбоа
Супруга:	Мария де Пеньялоса

Вáско Ну́ньес де Бальбóа (исп. Vasco Núñez de Balboa, 1475, Херес-де-лос-Кабальерос — 12 января 1519, Дарьен, Панама) — испанский конкистадор с титулом аделантадо, который основал первый европейский город в Америке и первым из европейцев (во главе отряда из 190 испанцев и 600 индейцев-носильщиков) вышел на берег Тихого океана.

Биография

Представитель худородного дворянства, Нуньес де Бальбоа рано отправился на поиски приключений в Новый свет. Известно, что уже в 1500 году он плавал у берегов Колумбии в экспедиции Родриго де Бастидаса. Затем в течение десяти лет без особого успеха пытался вести фермерское хозяйство на острове Эспаньола (Гаити).

Разорившись в 1510 г., Бальбоа записался в состав экспедиции, направленной на укрепление первой испанской колонии в нынешней Колумбии (руководитель — Алонсо де Охеда). Выяснив, что колонисты по скудости средств были не в состоянии вести борьбу с туземцами, вооруженными ядовитыми стрелами, Бальбоа предложил перенести поселение на западный берег Дарьенского залива, в более мирные земли Панамского перешейка.

Хотя ряд колонистов (включая знаменитого впоследствии Писарро) отказались последовать за ним, Бальбоа двинулся на север и основал в Дарьене первый испанский город на материке — Санта-Мария-ла-Антигуа. Поначалу Бальбоа вошёл в состав магистрата, а вскоре, сместив других магистров, стал править колонией единолично. В 1511 испанский король назначил Бальбоа генерал-капитаном и временным губернатором Дарьена.

Первые испанские поселенцы Дарьена жили за счёт того, что выменивали золотые вещи у индейцев на разные побрякушки. Бальбоа первым из испанцев стал наведываться вглубь материка в поисках золота и рабов. Для получения у индейцев необходимых ему сведений он не брезговал ни посулами, ни пытками. Особенный ужас туземцам внушали собаки, которые по команде конкистадора могли разорвать на куски любого.

Во время одной из таких вылазок Бальбоа удалось выяснить, что к югу от Дарьена простирается страна, утопающая в золоте, а также большое море. Эти новости вызвали при королевском дворе золотую лихорадку. Хотя Бальбоа запросил на покорение Эльдорадо всего тысячу воинов, король отправил в Дарьен вдвое больше, поставив во главе не Бальбоа, а пожилого придворного интригана — Педро Ариаса Давилу.

Не дожидаясь прихода подкреплений, Бальбоа со 190 испанцами и множеством индейцев-проводников выдвинулся из своего города (1 сентября 1513 г.) и то ли 25, то ли 27 дней спустя с одной из вершин горного кряжа «в безмолвии» узрел расстилающуюся к западу безбрежную водную гладь Тихого океана. Он вышел на берег океана и окрестил его Южным морем (Mar del Sur). Король, получив новости об этом открытии, назначил Бальбоа губернатором всего побережья вновь открытого моря; сам Бальбоа дал этим землям название Перу.

Последние годы жизни Бальбоа в Дарьене были омрачены соперничеством с Давилой, под командованием которого он оказался. Местный епископ попытался примирить конкистадоров, и Давила поклялся выдать за Бальбоа свою дочь, оставшуюся в Испании. Несмотря на это, и Давила и Бальбоа продолжали интриговать и чернить друг друга в глазах короля. Когда Давила узнал о своём смещении с поста губернатора, он решил отомстить своему сопернику. В большой спешке Бальбоа и четверо его приближённых были подвергнуты суду и признаны виновными в государственной измене, после чего им отрубили головы.

«Прошло время после того, как губернатор Педрариас отрубил голову своему зятю аделантадо Васко Нуньесу де Бальбоа, а также капитану Франсиско Эрнандесу в Никарагуа и, убитый индейцами Сену капитан Бесерра с христианами, с ним пришедшими, и после других событий, когда пришел губернатором провинции Картахена дон Педро де Эредиа, он послал капитана Алонсо де Эредиа, своего брата, с множеством испанцев, весьма благородных, чтобы заселить во второй раз Ураба, назвав его городом Сан-Себастьян де Буэнависта».

Обещанная в жёны Бальбоа дочь Давилы впоследствии вышла замуж за конкистадора Эрнандо де Сото.

Память о Бальбоа

• В честь Бальбоа названы район города Панама и денежная единица этой страны.
• В его часть назван кратер на Луне.
• Стефан Цвейг посвятил новеллу «Побег в бессмертие» из сборника «Звёздные часы человечества» открытию Тихого океана Нуньесом де Бальбоа.
• В заключительных строках знаменитого сонета Джона Китса «On First Looking into Chapman’s Homer» Бальбоа спутан с Кортесом:

Or like stout Cortez when with eagle eyes

He stared at the Pacific — and all his men

Looked at each other with a wild surmise-

Silent, upon a peak in Darien.

• Бальбоа упоминается в романе Вениамина Каверина «Два капитана»
• В июне 2013 года в московском Институте Сервантеса открылась выставка, на которой представлены работы тридцати семи российских и латиноамериканских художников, отражающие их видение свершений Нуньеса де Бальбоа. Она называлась «Нуньес де Бальбоа. К 500-летию открытия Тихого океана».

Литература

• Бальбоа, Васко Нуньес // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Нуньес де Бальбоа, Васко

Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.