Бальдивьесо, Хулио Сесар

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хулио Сесар Бальдивьесо
Общая информация
Полное имя Хулио Сесар Бальдивьесо Рико
Прозвище El Emperador, Chuflay
Родился 2 декабря 1971(1971-12-02) (53 года)
Кочабамба, Боливия
Гражданство Боливия
Рост 180 см
Позиция атакующий полузащитник
Информация о клубе
Клуб без клуба
Карьера
Клубная карьера*
1987—1991 Хорхе Вильстерманн ? (?)
1992—1994 Боливар ? (?)
1994—1995 Ньюэллс Олд Бойз 23 (5)
1996   Боливар ? (?)
1996—1997 Ньюэллс Олд Бойз ? (?)
1997—1998 Йокогама Ф. Маринос 54 (19)
1999 Хорхе Вильстерманн ? (?)
1999 Барселона Гуаякиль 17 (4)
2000 Боливар 14 (8)
2001 Кобрелоа 12 (3)
2001—2002 Аль-Наср ? (?)
2002 Аурора 9 (3)
2002—2003 Аль-Наср ? (?)
2003 Аурора 9 (3)
2003—2004 Аль-Вакра ? (?)
2004 Каракас 6 (1)
2005 Депортиво Кеведо 10 (2)
2006 Стронгест 6 (2)
2007—2008 Аурора 11 (0)
Национальная сборная**
1991—2005 Боливия 85 (15)
Тренерская карьера
2008—2009 Аурора
2011 Аурора
2012 Реал Потоси
2012 Аурора
2013 Насьональ Потоси
2014 Сан-Хосе Оруро
2014 Хорхе Вильстерманн
2015 Университарио (Сукре)
2015—2016 Боливия
Международные медали
Кубки Америки
Серебро Боливия 1997

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ху́лио Се́сар Бальдивье́со (исп. Julio César Baldivieso Rico; 2 декабря 1971, Санта-Крус-де-ла-Сьерра) — бывший боливийский футболист, полузащитник. Выступал за сборную Боливии, за которую провёл 85 матчей. Участник чемпионата мира 1994 года. Участник Кубка Америки 1991, 1993, 1995, 1997, 2001. В настоящий момент начал тренерскую карьеру.



Биография

Начал карьеру в родном городе, в клубе «Хорхе Вильстерманн», который является одним из сильнейших в Боливии. В 1992 году перешёл в самый титулованный и популярный клуб страны «Боливар» из Ла-Паса.

С 1991 по 2005 год Бальдивьесо выступал за сборную Боливии, но особенно сильно он заявил о себе в 1994 году, когда в составе сборной принял участие в чемпионате мира. После Мундиаля игрока приобрёл аргентинский «Ньюэллс Олд Бойз», на тот момент обладавший одним из сильнейших составов среди аргентинских клубов.

В 1997 году, после очень успешного выступления сборной на домашнем Кубке Америки (финал турнира впервые с 1963 года), Бальдивьесо приобрёл японский «Йокогама Ф. Маринос» и с тех пор игрок множество раз менял клубы, страны и континенты.

Последним клубом Бальдивьесо стала «Аурора» из Кочабамбы, которую он в 2008 году сразу по окончании игровой карьеры начал тренировать. Всего за игровую карьеру Бальдивьесо принял участие в 46 матчах Кубка Либертадорес и забил в них 11 голов. За сборную же в 85 матчах он отличился 15 раз.

19 июля 2009 года Хулио Сесар выпустил на поле на 84 минуте матча в рамках чемпионата Боливии против «Ла-Паса» своего 12-летнего сына (13-летие тот отметил через 3 дня) Маурисио. Тем самым, был установлен рекорд участия в матча профессиональных команд самого молодого футболиста. Маурисио успел трижды сыграть с мячом и заработать один фол. Хулио Сесар сильно критиковал судью матча за то, что тот позволил грубо сыграть против своего сына игроку соперников (Маурисио из-за совершённого на нём фола пришлось унести на носилках). Пять дней спустя в ответ на ультиматум руководства «Ауроры» (дабы тренер не выпускал на поле впредь своего столь молодого сына) Хулио Сесар принял решение уйти из клуба и забрать с собой сына.

Достижения


Напишите отзыв о статье "Бальдивьесо, Хулио Сесар"

Отрывок, характеризующий Бальдивьесо, Хулио Сесар

– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.