Бальц, Фридрих Карлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Бальц.
Фёдор Карлович
(Фридрих-Юлиус) Бальц
Дата рождения

20 апреля 1800(1800-04-20)

Место рождения

Пернов,
Лифляндская губерния,
Российская империя

Дата смерти

27 июля 1873(1873-07-27) (73 года)

Место смерти

Санкт-Петербург,
Российская империя

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

военный инженер

Годы службы

1820—1855

Звание

генерал-майор

Командовал

Северный округ по Морской Строительной части

Сражения/войны

Русско-турецкая война,
Польская кампания 1831

Награды и премии

Фёдор Карлович (Фридрих-Юлиус) Бальц (нем. Friedrich Julius von Baltz; 20 апреля 1800, Пернов, Лифляндская губерния[1] — 27 июля 1873, Санкт-Петербург) — русский военный инженер, генерал-майор, обладатель Георгиевского оружия.





Биография

Родился в немецкой купеческой семье в Пернове 20 апреля 1800 года. Евангелист-лютеранин (крещён 31 мая 1800 года).

Образование

В 1822 году блестяще закончил полный курс высшего инженерного образования Главного инженерного училища, вместе со специализацией офицерских классов (офицер с 1820 года), откуда был выпущен подпоручиком в Динабургскую инженерную команду.

Деятельность

Служил в Риге, Молдавии, Польше, Кронштадте, занимался строительством мостов, переправ, фортов, госпиталей.

Участник Русско-турецкой войне 1828—1829 годов, за отличие в которой был награждён орденами Святого Владимира 4-й степени с бантом и Святой Анны 3-й степени с бантом и золотой полусаблей с надписью «За храбрость» и подавлении восстания в Польше в 1831 году.

13 марта 1835 года Бальц был произведён в подполковники и назначен для особых поручений к генерал-инспектору по инженерной части великому князю Михаилу Павловичу.

В 1841 году он получил чин полковника.

В 1844 году ему был пожалован диплом на потомственное дворянство.

5 февраля 1844 года Высочайше утвержден герб полковника Фёдора Карловича Бальца:

«Щит разделен на три части: в первой в серебряном поле река и на оной украшенный мост, во второй в золотом облеченная в латы рука, держащая саблю, в третьей пространной в голубом поле идущий в правую сторону белый бык. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною с тремя страусовыми перьями, на коих золотая луна, рогами вверх обращенная. Намет на щите голубой, подложенный золотом и серебром».

6 декабря 1851 года был произведён в генерал-майоры, занимая в это время пост командира Северного округа по Морской Строительной части

В 1855 году генерал Бальц вышел в отставку.

В 1858 году Бальцем на собственные средства была приобретена усадьба Домашово, где он так же проявив свой инженерный талант строителя, сделал её одной из красивейших усадьб Кингисеппского уезда и всей Санкт-Петербургской губернии. Наиболее живописную часть усадьбы, прилегающую к реке Суме с пейзажным парком и каскадами прудов с каменными мостиками и зелеными островками напротив усадебного дома названа была им в память жены Лидино. До наших дней парк сохранил границы и основу планировки. Центр усадьбы был в северной стороне парка. Живописный арочный каменный мостик рядом с современным бетонным. В аллеях регулярного парка 200-летние липы, клены, ясени, вязы, ели.. Хоз. постройки, амбар.

Федор Карлович Бальц скончался 27 июля 1873 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Волковском лютеранском кладбище в семейном захоронении.

Семья

С 1833 года женат на Лидии Богдановне (Аделаида Катарина Александрина) Тизенгаузен (Adelaide Kath. Alex. von Tiesenhausen) (9.10.1808 — 28.05.1853), дочери генерал-майора барона Богдана Карловича Тизенгаузена.

Вторая жена — Rosa Metzler.

Дети от первого брака:

  • Евгения (183?—1915) — замужем за членом Военного совета генералом от инфантерии Иваном Петровичем Павловым.
  • Юлий (183? — 1914) — инженер-полковник, выпускник Первого кадетского корпуса, руководитель строительства Оренбургской железной дороги[www.orenold.ru/istoriya/zdaniya-orenburg/upravleniya-tash/mosty/ Здания Оренбурга / Управления Ташкентской железной дороги / Мосты], прадед Алексия II. Погиб в начале Первой мировой войны.
    • Дочь — Аглаида Юльевна фон Бальц (von Baltz) (1870—1956), замужем за Александром Рюдигером (1870—1929). Их сын — Михаил Ридигер (1902—1962) был протоиереем Казанской церкви в Таллине и женат на Елене Иосифовне Писаревой (1902—1959), дочери полковника царской армии.[golova2uha.livejournal.com/272691.html Патриарх Московский и всея Руси Алексий происходит из известного прибалтийского дворянского рода]
  • Оттилия (05.03.1836 — 11.04.1838).
  • Иоганн (30.05.1837 — 17.11.1875) — инженер-подполковник.
  • Николай (183?—1884) — инженер-капитан.
  • Леонтина (27.07.1840 — 27.10.1856).
  • Александр (18.11.1841 — 30.06.1899) — генерал-лейтенант Генерального штаба.
    • Жена — Sofia Eduardovna von Baggehufwudt, род. 15.06.1851.
    • Сын — Владимир (1871—1931).
    • Дочь — Вера (1866—1943).

Награды

За свою службу Бальц неоднократно получал денежные поощрения и подарки по положению, в том числе в 1848 году перстень c вензельным изображением «Высочайшего имени Его Императорского Величества» государя Николая Павловича и многие ордена, в их числе:

Источники

  • Волков С. В. Генералитет Российской Империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Т. I. А — К. — М., 2009. — С. 104. — ISBN 978-5-9524-4166-8
  • Максимовский М. С. Исторический очерк развития Главного инженерного училища. 1819—1869. — СПб., 1869. — Прил., с. 66.
  • Список подполковникам по старшинству. Исправлено по 13 сентября 1840 года. — СПб., 1840. — С. 95.
  • Список генералам по старшинству. Исправлено по 13 июля 1855 года. — СПб., 1855. — С. 362.
  • Петербургский некрополь. Т. 1.(А — Г). — СПб., 1912. — С. 132.
  • Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.

Напишите отзыв о статье "Бальц, Фридрих Карлович"

Примечания

  1. ↑ Ныне — Пярну, Эстония

Ссылки

  • [www.geni.com/people/Friedrich-Julius-von-Baltz/6000000020434079889 Генеалогическое древо Бальцев на сайте Geni]
  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:894335 Бальц, Фридрих Карлович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
  • [www.hist-sights.ru/node/7644 Исторические достопримечательности России]  (Проверено 27 ноября 2011)
  • [viupetra2.3dn.ru/publ/balc_f_k/13-1-0-319 Биография Ф. К. Бальца]  (Проверено 27 ноября 2011)
  • [russdom.ru/node/5040 Русский Дом. Для тех, кто любит Россию.]
  • [88.217.241.77/amburger/index.php?id=439 Erik-Amburger-Datenbank]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Бальц, Фридрих Карлович

– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Бальц,_Фридрих_Карлович&oldid=81585133»