Балязин, Вольдемар Николаевич

Вольдемар Николаевич Балязин
Годы творчества:	1950—2005

Вольдема́р Никола́евич Баля́зин (30 марта 1931, Никольск-Уссурийский, Дальневосточный край, СССР — 17 марта 2005, Москва, Российская Федерация) — советский и российский историк, писатель.

Член Союза писателей России; с 2000 года действительный член Академии педагогических и социальных наук.

Автор более 50 книг и около 300 статей по русской и всеобщей истории, среди которых историко-приключенческие повести и романы: «Дорогой богов» (1976), «За светом идущий» (1986), «Заговор в Ватикане» (1992), «Сокровенные истории дома Романовых» (1996) и др.

Биография

Вольдемар Николаевич Балязин родился 30 марта 1931 года в городе Никольск-Уссурийский (ныне Уссурийск Приморского края). Отец Николай Иннокентьевич — гвардии капитан, участник штурма Кёнигсберга.

Начал публиковаться с 1950 года. В 1954 году окончил исторический факультет Калининградского педагогического института, после чего пять лет проработал в местном музее, в отделе истории.

В 1959 году в Калининграде вышла его первая книга «Памятники славы». Он был одним из тех, кто начинал краеведческое изучение Калининградского края.

В 1963 году окончил аспирантуру на историческом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова и защитил кандидатскую диссертацию «Россия и Тевтонский орден в 1466—1525 гг.»

За свою жизнь В. Н. Балязин работал учителем в сельской школе в Псковской области, заведовал кафедрой истории в Магаданском педагогическом институте, читал лекции в Московском заочном пединституте.

С 1968 по 1976 годы работал ведущим научным редактором в издательстве «Советская энциклопедия», затем — заведующим художественным отделом в Музее Революции.

Вольдемар Николаевич Балязин умер в 2005 году.

Труды

В 1988 году за публикацию, посвященную 100-летию со дня рождения выдающегося российского экономиста А. В. Чаянова, В. Н. Балязин был удостоен премии журнала «Октябрь». А в 1990 году увидела свет его книга «Профессор Александр Чаянов», являющаяся первой фундаментальной биографией этого замечательного учёного.

Следующий труд В. Н. Балязина — книга «Фельдмаршал Михаил Богданович Барклай-де-Толли: Жизнь и полководческая деятельность» (1990) стала первым фундаментальным изданием, целиком посвящённым исследованию жизни и деятельности Барклая де Толли.

В. Н. Балязин известен как автор исторических романов и повестей, историко-приключенческих книг для школьников. В основе его сюжетов, охватывающих разные исторические периоды, лежат подлинные исторические события и факты. Особое внимание он уделял личностно-психологическим аспектам истории, персонализируя ход исторического процесса.

Книги

Первая книга:

• Балязин В. Н. Памятники славы: (Очерки о памятниках славы русского оружия на территории Калининградской области) / Ред. И. Гринштейн; худ. А. И. Николаев. — Калининград: Калинингр. кн. изд-во, 1959. — 72 с. — 15 000 экз.
  • Содержание: Багратион, Пётр Иванович (Князь; Русский военный деятель; 1769—1812); Барклай-де-Толли, Михаил Богданович (Князь; Российский военный деятель; 1757—1818); Нестеров, Степан Кузьмич (Герой Великой Отечественной войны; 1906—1944); Гусев, Сергей Иванович (Герой Советского Союза; 1918—1945); Черняховский, Иван Данилович (Генерал армии, Герой Советского Союза; 1906—1945); Ладушкин, Иван Мартынович (Герой Советского Союза, танкист; 1922—1945); Мамонов, Николай Васильевич (Подполковник, Герой Советского Союза; 1919—1944); Гурьев, Степан Савельевич (Герой Советского Союза, генерал; 1902—1945); Полецкий, Сергей Иванович (Герой Советского Союза, полковник; 1907—1945).

• Балязин В. Н. Штурм Кёнигсберга. — М.: Воениздат, 1964. — 128 с. — (Героическое прошлое нашей Родины).
• Балязин В. Н. Дорогой богов: Историко-приключенческую повесть. — М.: Детская литература, 1976.
  • Аннотация: Книга посвящена невероятной судьбе польского графа Мориса-Августа Беньовского, многими называвшегося одним из величайших авантюристов своего времени.
• Балязин В. Н. За полвека до Бородина: Повесть / Худож. О. Пархаев. — М.: Детская литература, 1989. — 288 с. — ISBN 5-08-000865-2.
• Балязин В. Н. Охотник за тронами: Историко-приключенческий роман. — М.: Отечество, 1990. — (Народная библиотека).
  • Гонорар за эту книгу автор передал в фонд строительства семейных домов для детей сирот и на приобретение колясок для инвалидов-афганцев.
• Балязин В. Н. Профессор Александр Чаянов. 1888-1937. — М.: Агропромиздат, 1990. — 302 с. — ISBN 5-10-001824-0.
• Балязин В. Н. Фельдмаршал Барклай-де-Толли: Жизнь и полководческая деятельность. — Киев: Воениздат, 1990. — 302 с. — ISBN 5-203-00698-9.
• Балязин В. Н. Михаил Кутузов. — М.: Московский рабочий, 1991. — 240 с. — (История Москвы: портреты и судьбы). — 30 000 экз. — ISBN 5-239-01141-0.
• Балязин В. Н. Фельдмаршал Барклай. — М.: Просвещение, 1992. — 318 с. — 23 000 экз. — ISBN 5-09-003824-4.
• Балязин В. Н. Вольф де Мар. Заговор в Ватикане: Историко-авантюрный роман. — Издательское предприятие «Обновление», 1992. — 496 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-85828-011-0.
• Балязин В. Н. 1000 занимательных сюжетов из русской истории : Книга для учащихся старших классов. — М.: Просвещение, 1995. — 432 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-09-004954-8.
• Балязин В. Н. Сокровенные истории Дома Романовых / Худож. В. И. Харламов. — М.: Армада, 1997. — 480 с. — (Романовы. Семейная хроника). — ISBN 5-7632-0053-5.
• Балязин В. Н. Верность и терпение: Исторический роман-хроника о жизни Барклая-де-Толли. — М.: Армада, 1998. — 536 с. — (Русские полководцы). — ISBN 5-7632-0284-8.
• Балязин В. Н. Императорские наместники первопрестольной,1709-1917. — М.: Тверская 13, 2000. — 494 с. — (Века и дни Москвы моей). — ISBN 5-89328-011-3.
• Мудрость тысячелетий: Энциклопедия / авт.-сост. В. Н. Балязин. — М.: ОЛМА-Пресс, 2000. — 848 с. — ISBN 5-224-00562-0.
• Балязин В. Н. Барклай-де-Толли. Верность и терпение: Исторический роман. — М.: Астрель, 2003. — 544 с. — (Русские полководцы). — ISBN 5-17-014149-1 Суперобл.; ISBN 5-271-04185-9.
• Балязин В. Н. На службе у Подмосковья. — Жуковский: Кучково поле, 2004. — 480 с. — 4 000 экз. — ISBN 5-86090-110-0.
  • Аннотация: Книга содержит популярные очерки о жизни и деятельности представителей высшей государственной власти Московской губернии и Московской области.
• Балязин В. Н. Правительницы России: Исторические повести. — М.: АСТ; Астрель, 2005. — 464 с. — ISBN 5-17-025759-7.
  • Содержание: Преподобная Ольга, Великая княгиня Киевская / Елена Глинская, мать Ивана Грозного / Тяжкий жребий премудрой Софьи Алексеевны / Екатерина, первая императрица / Императрица Анна Ивановна / Императрикс Елисавет / Екатерина Великая.
• Балязин В. Н. История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах. IX-XIX века. — Изд. 2-е, стер. — М.: Дрофа, 2005. — 224 с. — (Познавательно! Занимательно!). — 5 100 экз. — ISBN 5-7107-9539-9.

Литература

• Всемирный биографический энциклопедический словарь / Ред. кол.: В. И. Бородулин, Н. М. Кузнецов, Н. М. Ланда и др. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — С. 56. — 928 с. — ISBN 5-85270-311-7.

Отрывок, характеризующий Балязин, Вольдемар Николаевич

«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.