Бамлаг

Бамла́г (Байка́ло-Аму́рский исправи́тельно-трудово́й ла́герь) — подразделение, действовавшее в структуре Главного управления исправительно-трудовых лагерей Народного комиссариата внутренних дел СССР (ГУЛАГ НКВД).

История

Бамлаг организован в 1932 году приказом ОГПУ № 1020/с от 10.11.1932, и в оперативном управлении подчинялся непосредственно ГУЛАГ НКВД. БАМЛАГ создан с целью реализации секретного постановления СНК СССР № 1650/340с от 27.10.1932 «О строительстве Байкало-Амурской магистрали». Согласно этому постановлению строительство БАМа и реконструкция Транссиба, было передано ОГПУ при СНК СССР.

Перед БАМЛАГом было поставлено три основные задачи:

• строительство Байкало-Амурской железной дороги;
• прокладка вторых путей на Транссибе,
• лесозаготовка, деревопереработка и добыча золота.

За Наркоматом Путей Сообщения оставались (до 1938-го) следующие функции по БАМу:

• обеспечения проектами и сметами;
• слежение за качеством производства работ;
• приёмка работ.

Это был один из самых крупных лагерей в СССР.

Управление Бамлага располагалось в городе Свободный Дальневосточного края (ныне город Свободный, Амурская область). Бамлаг организован в результате реорганизации Управления строительства Байкало-Амурской магистрали Народного Комиссариата Путей Сообщения (УС БАМ НКПС) и передачи его деятельности в распоряжении вновь организованного Управления Строительства Байкало-Амурской магистрали ОГПУ. В разное время БАМЛАГом руководили: Еремин Н. Ф., с 10.11.1932 по 28.08.1933 гг.; Чунтонов М. М., с 28.08.1933 по 19.02.1934 гг.; Н. А. Френкель с 19.02.1934 по 22.05.1938 гг., ранее возглавлявший строительство Беломорканала.

Бамлаг расформирован в мае 1938 года и на его базе созданы:

• Амурский железнодорожный исправительно-трудовой лагерь,
• Южный железнодорожный исправительно-трудовой лагерь,
• Западный железнодорожный исправительно-трудовой лагерь,
• Восточный железнодорожный исправительно-трудовой лагерь,
• Юго-восточный железнодорожный исправительно-трудовой лагерь,
• Бурейский железнодорожный исправительно-трудовой лагерь.

В 1938 году, начальник БАМЛАГа Н. А. Френкель вышел с ходатайством в ГУЛАГ НКВД СССР с предложением о создании специализированного железнодорожного стройуправления. Это предложение он обосновал сложной организацией подразделений БАМЛАГа, раскинутых на территории в 2000 километров. Дело в том, что к тому времени БАМЛАГ разросся до не мыслимых размеров, эффективно управлять созданным монстром, становилось проблематично. Ходатайство, причем обоснованное, на мой взгляд, на самом деле имело дальнюю перспективу. Френкель как хороший шахматист просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед. На самом деле он решил осуществить давнюю мечту, выйти из под контроля ГУЛАГа. Образование железнодорожного стройуправления, было всего лишь задачей, при решении которой открывался путь к достижению заветной цели. И эту задачу он блестяще решил, не зря он в течение долгого времени подкармливал наркоматовских чиновников.

Рассмотрев в НКВД СССР предложения Н. А. Френкеля, коллегия НКВД СССР соглашается с представленными доводами и приказом НКВД СССР № 043 (ноль впереди означает секретно) от 28.02.39 г., на базе БАМЛАГа организовывается Управление железнодорожного строительства НКВД на Дальнем Востоке (ЖДСУ).

В созданную структуру вошли восемь, вновь образованных железнодорожных лагерей: Западный, Южный, Амурский, Буреинский, Восточный, Юго-Восточный, Приморский, Нижне-Амурский.

Новое подразделение становится мощней БАМЛАГа, поскольку БАМтранспоект переименовали в БАМпроект и передали в подчинение Н. А. Френкелю. С этого времени ЖДСУ одновременно ведёт изыскание, проектирование и строительство железных дорог и объектов железнодорожного и других сообщений.

Должен сразу оговорится, эти восемь лагерей были созданы одновременно с ЖДСУ одним документом, но впоследствии претерпели значительную реструктуризацию. Соединяли два или три лагеря вместе в один, либо, наоборот, на основании одного организовывали два и т. п. ниже я об этом расскажу подробней. Например, В январе-феврале 1940 года Юго-Восточный, Западный и Нижне-Амурский лагеря объединили в один Нижне-Амурский лагерь. Все зависело от объёма выполняемых работ. Огромное влияние на реорганизацию железнодорожных ИТЛ оказала начавшаяся в 1941 году война с Германией.

<…>

В начале 1940 года, сбывается давняя мечта Н. А. Френкеля, на осуществление которой у него ушло 7 лет. В недрах НКВД, происходит очередная реструктуризация. Приказом НКВД СССР за № 0014 от 04.01.40 г., на базе отдела железнодорожного строительства НКВД на Дальнем Востоке, создается Главное управление лагерей железнодорожного строительства НКВД, (ГУЛЖДС) СССР.

На мой взгляд, эта структура родилась в голове Френкеля.

— [www.proza.ru/2013/01/16/347 Неизвестный БАМ. В.М. Прядкин]

Начальником ГУЛЖДС назначают Френкеля приказом НКВД № 68лс от 16.01.40 г.

Производство

Задачей Бамлага с момента его создания стало развитие Транссибирской железной дороги, работы по строительству Байкало-Амурской магистрали (БАМ), работы по строительству вторых путей на Забайкальской и Уссурийской железных дорогах.

Жертвы

В числе многих в Бамлаге погибли священномученик епископ Герман (в миру Кокель Григорий Афанасьевич), преподобномученик иеромонах Косма (в миру Магда Павел Степанович), священномученик диакон Сергий Астахов (в миру Астахов Сергей Николаевич), священномученик иерей Александр Абиссов, священномученик священник Димитрий Легейдо (в миру Легейдо Дмитрий Константинович), [www.neomartyrs.ru/index.php/zhitiya-muchenikov/svyashchennomuchenik-mikhail-troitskij священномученик священник Михаил Троицкий (в миру Троицкий Михаил Михайлович)], мученик Андрей Аргунов, преподобномученица послушница Мария (Мамонтова-Шашина), позднее причисленные к лику святых Русской православной церкви. Там же погибли семитолог Соколов Михаил Николаевич, иеромонах Елеазар (в миру Воскресенский Яков Вячеславович), иерей Украинской православной церкви Алексей Дмитриевич Усенко.

Упоминания в литературе

• О. М. Не столицею европейской С первым призом за красоту -

Душной каторгой енисейской, Пересылкою на Читу, На Ишим, на Иргиз безводный, На прославленный Акбасар, Пересылкою в лагерь Свободный, В трупный запах прогнивших нар, - Показался мне город этот Этой полночью голубой, Он, воспетый первым поэтом, Нами, грешными, — и тобой. 1937

• «— Ваша „фотография“ мне знакома. Если не ошибаюсь, мы вместе сидели в Сиблаге. Сидевший улыбнулся и ответил:

— Нет, это вам только показалось. — И после некоторой паузы добавил: — Мы с вами сидели в Бамлаге. В Сиблаге я, к сожалению, сидел уже без вас.»

• «БАМ, о котором так много шумели в недавние годы, имеет прямое отношение к Сталинградской битве. Правда, до 1941 года он назывался БАМлаг, а из всего, что НКВД успело создать на костях „врагов народа“, уцелела лишь станция Тында, где надобно бы ставить памятник не комсомольцам-добровольцам, а именно им — избитым, голодным, умирающим и пристреленным прямо на шпалах». (В. С. Пикуль)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• «Путеармейцы. Стихи и песни лагкоров» (г. Свободный, ДВК, 1935) — сборник стихов заключенных БАМлага. Среди авторов:

Евгений Георгиевич Геркен — ещё один автор «Путеармейцев», юрист, выпускник Казанского университета, автор пьес и оперных либретто («Кармен» и др.), знакомый Сергея Есенина. Геркен был правнуком Баратынского, арестован в Ленинграде и 27 декабря 1933 года осужден по ст. 58, п. 10 на десять лет. Выйдет на свободу в 1954-м.

Сергей Кремков, тоже автор «Путеармейцев», — студент юрфака университета, сын генерала. Кремков был артиллеристом, участником Первой мировой и Гражданской, перешёл в Красную Армию, удостоился боевых наград. В августе 1935 года, когда типография БАМлага допечатывала тираж, Кремков застрелился.

См. также

• Байкало-Амурская магистраль

Ссылки

• [www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/r3/r3-21.htm Байкало-Амурский исправительно-трудовой лагерь]
• [www.gulag.hu/cirill/cirill_index_es.html Схема расположения ИТЛ в Сибири]
• [stopgulag.org/object/60474214?lc=ru Наградной знак «Лучшему ударнику Байкало-Амурской магистрали»]

Лагеря ГУЛаг  

</tr>

Отрывок, характеризующий Бамлаг

Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.