Бандиера, Франц фон
| Франц фон Бандиера (Франц Бандиери) | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||
| Дата смерти |
16 сентября 1847 (62 года) | ||||
| Место смерти | |||||
| Звание | |||||
| Награды и премии |
| ||||
Франц фон Бандиера (Франц Бандиери) (фр. Franz von Bandiera, итал. Francesco Bandiera; 1785—1847) — контр-адмирал австрийской службы.
Содержание
Биография
Родился 22 мая 1785 года в семье Доменико Вандиеры и Джованны Донати ди Анкона.
Служил в Королевском флоте Италии. С 1808 года был лейтенантом фрегата.
С 1826 года служил в морских силах Австрии. 19 марта 1830 года в Гибралтаре был представителем Франца II для подписания мира с Марокко.
В 1840 году в качестве контр-адмирала участвовал в завоевании городов Триполи, Бейрута и Сайды.
Ушел в отставку из австрийского военно-морского флота 13 октября 1844 года.
Умер 16 сентября 1847 года на своей вилле.
Интересный факт
Два сына контр-адмирала — братья Бандиера[en] — прониклись идеями Джузеппе Мадзини, вступили в тайное общество Молодая Италия и вместе с ним пытались освободить Италию от иноземного ига. Организация была раскрыта, Аттилио и Эмилио Бандиера были расстреляны с семью другими товарищами в Ровито коммуны Козенца 25 июля 1844 года.
Награды
- Награждён орденом Св. Георгия 3-й степени (№ 458, 16 ноября 1840).
- Также был награждён австрийским орденом Леопольда (1829), итальянским орденом Железной короны 2-го класса (1828) и ватиканским Верховным орден Христа.
Напишите отзыв о статье "Бандиера, Франц фон"
Примечания
Ссылки
- [thesaurus.cerl.org/record/cnp01075345 Bandiera, Franz von (1785—1847)] (англ.)
- [de.wikisource.org/wiki/BLK%C3%96:Bandiera,_Franz_Freiherr_von Bandiera, Franz Freiherr von] (нем.)
Отрывок, характеризующий Бандиера, Франц фон
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
