Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон
Жанр

детектив

Создатель

Владимир Бортко

В ролях

Кирилл Лавров
Александр Домогаров
Лев Борисов
Андрей Толубеев

Страна

Россия

Количество серий

5

Производство
Хронометраж

52 мин.

Студия

Кинокомпания "Киномост"

Трансляция
Телеканал

НТВ 2000, 2002, 2006
ТНТ 2001
ТВ-6 2001
Россия 2003, 2004, 2008
РЕН ТВ 2005, 2015
ДТВ 2006, 2009, 2010, 2011
RTVi 2007, 2009-2010
7ТВ 2010,
Пятый канал 2013, 2014, 2016 [tv.yandex.ru/39/program/447331?eventId=78900779]

На экранах

с с 1 по 5 мая 2000

Ссылки
IMDb

ID 0245602

Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон — российский мини-сериал 2000 года по мотивам романа Андрея Константинова «Журналист 2». Премьера состоялась 1 мая 2000 года на телеканале НТВ.

В фильме упоминается обожжённая кислотой картина «Даная», под другим названием «Эгина». Изменены также фамилии и имена реставраторов.





Содержание серий

1-я серия

Санкт-Петербург, осень 1992 года. Именитый вор-рецидивист Юрий Михеев по кличке «Барон» со своим напарником Жорой-«Пианистом» грабит напичканную антиквариатом квартиру Михаила Монахова — приближенного к бандитским структурам банкира и помощника депутата. Вместе с драгоценностями они выносят картину кисти Рембрандта «Эгина». Барон говорит напарнику, что это хорошая копия, понимая, что на самом деле это подлинник, похищенный из Эрмитажа.

Затеял же похищение другой «законник» — Виктор Павлович Говоров по кличке «Антибиотик», имеющий влияние в милицейских верхах. На «поводке» у него — один из руководителей отдела по борьбе с организованной преступностью подполковник Геннадий Петрович Ващанов, которому вор и приказывает найти пропажу. Тот поручает это дело старшему оперуполномоченному капитану Владимиру Колбасову — рьяному беспринципному служаке-карьеристу.

Колбасов по наводке арестовывает неизлечимо больного Барона и отправляет его в «Кресты» с целью выбить из него информацию о местонахождении тайника с «Эгиной», взамен предлагая свободу.

В «Крестах» Барон входит в общение с подсадным уголовником Федором, человеком Антибиотика.

2-я серия Ващанов требует от Колбасова следить за поведением Михеева, чтобы выйти на «Эгину».

Барон — опытный вор, живущий «по понятиям» и сам себя называющий «экспроприатором награбленных ценностей» — начинает вести свою игру, понимая, что если согласится — то картина уйдёт за границу, а не в Эрмитаж. Он требует в обмен на открытие тайника предоставить ему возможность встретиться с журналистом и опубликовать интервью. Он встречается в тюремной больнице с журналистом Андреем Обнорским — бывшим военным переводчиком, побывавшим в «горячих точках», а в прошлом — мастером спорта по дзюдо. «Барону» удается сообщить, что картина находится у его близкой женщины Ирины, и дать журналисту пароль.

На следующий день Михеев умирает, из-за чего Колбасов чуть не впадает в депрессию, а «Антибиотик» устраивает Ващанову выволочку.

3-я серия

Ващанов предлагает Антибиотику устроить «Барону» пышные похороны, чтобы «высветить» всех близких покойному людей и, таким образом, выйти на след «Эгины».

За Обнорским начинают следить бандиты и через него выходят на искусствоведа Эрмитажа Ирину Лебедеву, которой Андрей назначил встречу. Пытаясь выбить из неё адрес тайника, они насилуют, пытают, а затем убивают женщину. К этому же времени журналист узнаёт об истории с «Эгиной» у своих старых друзей — бывшего опера Евгения Кондрашова и скульптора дяди Саши.

Обнорского по пути домой неожиданно захватывают какие-то люди и везут… в прокуратуру к следователю Лидии Поспеловой. При допросе по делу об убийстве Лебедевой она упоминает фамилию Колбасова и Андрей понимает, что его подозревают в оном. Когда его отпускают, он звонит Ващанову и просит назначить встречу, желая проверить реакцию последнего на упоминание о хищениях в Эрмитаже. Подполковник рекомендует ему побеседовать с оперуполномоченным Степаном Марковым о хищениях на овощебазе.

4-я серия

Пытаясь вызвать Степана на откровенность, Обнорский вдруг понимает, что Ирина, которую он невольно «подставил» бандитам «Антибиотика» — не та женщина, о которой говорил ему «Барон».

Журналист звонит Кондрашову и назначает ему встречу. Об их договоренности служба «прослушки» докладывает подполковнику Ващанову. Тот вызывает своего подручного Колбасова и намекает ему на физическое устранение «ссучившегося мента» Кондрашова руками бывшего «крестника» последнего — бандита Саши-«Сибиряка». При этом он даёт понять, что убийцей надо выставить Серёгина и взять его на месте преступления, убив «двух зайцев».

Приехав на встречу, журналист находит друга убитым, после чего решает временно затаиться у Лидии Поспеловой, а после уезжает автостопом в Москву.

5-я серия

В Третьяковской галерее Обнорский находит Ирину Васильевну Гордееву — настоящую женщину «Барона». Он передаёт ей содержание беседы с Михеевым и его последнюю волю — вернуть картину в Эрмитаж. После этого Андрей приезжает к своему давнему приятелю Сергею Вихренко, служащему Гургена — известного московского «законника». Старый приятель предупреждает журналиста о грозящей опасности — за ним охотятся и «Антибиотик», и Гурген.

Тем временем подручный «Антибиотика» — «Череп» — вычисляет, где находится картина, и посылает туда своих бандитов. Туда же отправляются и оперативники. Первыми к Гордеевой приезжают «братки». После серии пыток бандиты находят футляр с кодовым замком, но попытка открыть его заканчивается неудачей — происходит взрыв. Картина уничтожена, Ващанов устраивает Колбасову выволочку, а Обнорский впадает в затяжную депрессию.

Роли

Озвучивание

Интересные факты

  • Журналист Андрей Серёгин (Александр Домогаров) в 3 серии на вопрос главного редактора: «Где статья про наркотики на Некрасовском рынке?» - ответил: «Будет тебе статья убойной силы»[1]. Это отсылка к названию фильма "Убойная сила" (2000).
  • В конце 5-й серии, когда Серёгин разбивает недопитую бутылку водки о парапет моста и уходит, в левом углу экрана виден борт патрульной машины с синей полосой спецраскраски и мигающим сигналом аварийной ситуации на габаритах. Ситуация является ошибкой оператора: экипаж спецмашины, если он предполагается в сценарии (на деле он, судя по всему, осуществлял поддержку съемочной группе, блокируя движение на полосе), задержал бы Серёгина.
  • Прототипом банкира Монахова стал Михаил Монастырский. В то же время в этой части его часто называют по имени «Михаил», а позже, в 6-й части к нему обращаются по имени «Аркадий».
  • Пользовательская оценка картины: 7,4/10 («Internet Movie Database»); 7,1/10 («КиноПоиск»).

Съёмочная группа

Используемая музыка

Технические данные

  • Производство: Студия «2-Б-2» по заказу продюсерского центра «Медиа — Стелс»
  • Художественный фильм ТВ, цветной.
  • Ограничение по возрасту: для зрителей старше 14 лет
  • Прокатное удостоверение № 21104700 от 24 апреля 2000 г.
  • Первый показ по центральному ТВ: 2000 г.
  • Исключительные права на воспроизведение и распространение: «МостВидеоФильм»
  • Издание на DVD: 1 DVD, звук Dolby Digital, PAL, 5-я зона, без субтитров, издатель: «Медиатека Паблишинг» 2005 г.
  • Издание на VHS: 2 VHS, звук 2.0, PAL, издатель: «Медиатека Паблишинг»

Напишите отзыв о статье "Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон"

Примечания

  1. ↑ wikipedia. [ru.wikipedia.org/wiki/%D3%E1%EE%E9%ED%E0%FF_%F1%E8%EB%E0_(%F2%E5%EB%E5%F1%E5%F0%E8%E0%EB) Убойная сила (телесериал)].

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=364 «Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
Фильмы
Барон (2000) · Адвокат (2000) · Крах Антибиотика (2001) · Арестант (2003) · Опер (2003) · Журналист (2003) · Передел (2005)
Связанные
Создатели
Актёры
См. также

Отрывок, характеризующий Бандитский Петербург. Фильм 1. Барон

– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Бандитский_Петербург._Фильм_1._Барон&oldid=80991907»