Бандура

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бандура
Классификация

Хордофон, Струнный инструмент

Родственные инструменты

Торбан

Бандура на Викискладе
БандураБандура

Банду́ра — украинский народный струнный щипковый музыкальный инструмент. Имеет овальный корпус и короткий гриф. Струны (на старых инструментах — 12-25, на современных — 53-64) частью натягиваются над грифом (так называемые бунты, более длинные, низко звучащие), частью же прикрепляются к деке (так называемые приструнки, более короткие, звучащие высоко). Бандура отличается полнотой звучания и ярким характерным тембром. Строй бандуры смешанный, в нижнем регистре квартово-секундовый, в верхнем преимущественно диатонический, в современных инструментах — хроматический. Играют на бандуре, защипывая струны пальцами с надетыми специальными напёрстками или без них.





Этимология

Слово бандура заимствовано через польск. bandura из итал. pandūra, которое восходит через лат. pandūra к греч. πανδοῦρα «кифара». Но есть мнение, что происходит название бандуры — из латинского (пандура) через старопольский (Barduny — 'лютня').

Происхождение

Существует несколько теорий относительно происхождения украинской бандуры. Вероятно, её происхождение связано с кобзой, а не с гуслями.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3029 дней] Гусли имели небольшое количество струн (4-5), на которых играли «бряцаньем». Такой способ игры присущ балалайке и не зафиксирован на Украине. Тем не менее, уже, примерно, в пятнадцатом веке на Руси бытовали шлемовидные, они же псалтериевидные гусли, которые имели большое количество струн, от 14 и до 20. Гусли были заимствованы у западноевропейских народовК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3029 дней]: на это указывает внешнее сходство и название гуслей-псалтырей с музыкальным инструментом псалтерий (лат. psalterium). Шлемовидные гусли появились на Руси в XIV веке.Они никак не могли стать праматерью русинской бандуры. Кстати, так и не найден образец самих древнерусских гуслей. После объединения с Литовским княжеством (1321 г.) ориентация русинских земель была направлена на западную культуру. Культурная ассимиляция с Россией началась с конца XVII в., когда многострунный украинский музыкальный инструмент «бандура» уже сформировался и бытовал (1740 г.).

В пользу тезиса о происхождении бандуры от кобзы говорят такие факты:

  • В XIX в. бандуры были симметричны, что присуще лютнеподобным инструментам;
  • Основные струны расположены на корпусе бандур зовутся «приструнки», то есть как часть струн ПРИ основных струнах на шейке;
  • Функциональные названия струн на грифе кобзы кое-где сохранились на бандурах;
  • Общность традиционного репертуара и форм деятельности кобзарей и бандуристов;
  • Конструктивные неудобства для исполнения на приструнках бандуры «думового порядка» в сравнении с абсолютным удобством его игры на грифе кобзы. Появление бандуры как инструмента гомофонно-гармонической музыкальной формации не могло произойти раньше появления и формирования самой системы в европейской музыке.

Использование

Кобза-Бандура родственна пандури или Мандору. Все эти инструменты через средневековую лютню происходят от тюркского инструмента копуза и ближневосточного уда. Изображение кобзы-бандуры известны с 12 в.

Ещё в XV веке украинских кобзарей приглашали в королевский двор Польши, а в XVIII-XIX вв. — в российский императорский двор. Крупнейшие давние кобзари — Тимофей Билоградський (известный лютнист, XVIII век), Андрей Шут (XIX век), Остап Вересай (то же столетие) и другие.

В начале XIX века старосветская бандура вытеснила кобзу. В разное время бандура имела от 7-9 до 20-30, а то и больше струн, изготовленных из жил, позже их обвивали медным проводом. Большое распространение бандура получила среди украинского казачества. На бандурах играли странствующие слепцы-бандуристы, которые исполняли песни специфических жанров — исторические, думы, псалмы, канты и т. д..

Диатоническая многострунная бандура — это музыкальный инструмент с арфоподобным способом игры (без пережима струн на грифе). Образец 1840 (ошибочно датированный 1740) года находится в Санкт-Петербургской консерватории под названием «бандура Недбайло». В XVII веке кобза была популярна на Украине, а с начала XVIII века мода на неё пришла также в аристократические круги России. Именно с целью отмежеваться от «холопского» названия «кобза» в барской среде и стали называть её благородным и модным западным названием «бандора» на латинский манер. Такое название зафиксировано во многих польских источниках XVII века, и в царском приказе 1738 года о создании музыкального учебного заведения в г. Глухове. «В польских словарях и описаниях инструментов бандура толкуется как казацкая лютня» (А. Фаминцын). О том, что по городам играют на бандурах, «а крестьяне … на гуслях», объясняя в скобках, что это «род бандуры» извещал 1788 г. А. И. Ригельман. Большинство свидетелей (Бергхольц, Штелин, Беллерман др.) сообщали о бандуре XVIII столетия: «инструмент схож с лютней, но меньше по размеру и по количеству струн», «только ручка несколько короче», «тон абсолютно схож с тоном лютни». Речь шла именно о «казацкой лютне» — кобзе. Но одновременно существовали настоящие бандуры: «20 и более струн ... на последних (многострунных бандурах) не все струны натягиваются вдоль грифа, половина — на самом корпусе» (А. Фаминцын).

В начале XIX века существовали и лютнеподобные многострунные музыкальные инструменты, которые «украинизировались», стали называться бандурами, а исполнители на них — бандуристами.

Сравнивая бандуры с Вересаевой бандурой можно сделать выводы, что на бандурах основными струнами для игры были коротенькие приструнки, расположенные справа от грифа над декой инструмента, а басы на грифе несли второстепенную роль. На бандуре же О. Вересая основные функции в исполнении мелодии и басов заложены в способе игры на грифе (как на гитаре), а шесть приструнок выполняли дополнительную функцию — увеличение диапазона при игре в одной позиции (народный способ игры, при котором рука не двигается вверх по грифу, а находится в одном месте).

Любая открытая струна (особенно жильная) звучит лучше не прижатой к грифу. Овладеть игрой на инструменте со стабильной высотой звука гораздо легче. Поэтому первые приструнки и подтолкнули музыкантов к созданию нового многострунного музыкального инструментаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3029 дней], который в XIX веке вытеснил лютнеподобную кобзу, переняв от неё определенные исполнительские традиции, а в некоторых сельских регионах и название самого инструмента.

См. также

Напишите отзыв о статье "Бандура"

Литература

Ссылки

  • [enc.vkarp.com/2011/08/01/%D0%B1-%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%B0/ Бандура] // Энциклопедия театра
  • [ethnic.com.ua/articles/193 Бандура] // Этническая музыка.

Отрывок, характеризующий Бандура

– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.