Банкнота

Банкно́та, банкно́т (от англ. bank — банк и англ. note — расписка) — денежный знак, изготовленный на основе бумаги из хлопка, реже льна или абаки (манильской пеньки), специальных видов пластика, или их сочетания, так называемых "гибридов" или полусинтетических бумаг. Ранее — также из плотной ткани (обычно шёлка) кожи, дерева или металла, обычно прямоугольной формы.

Банкноты национальных валют выпускаются, как правило, центральными банками и де-юре обязательны к приёму на всей территории страны наравне с монетами (в некоторых странах монеты не выпускаются).

Самыми древними банкнотами являются китайские (династии Тан), датируемые VIII веком.

В СССР, начиная с 1924 года и до 1991 года, бумажные денежные знаки достоинством менее 10 рублей, — одного червонца, — выпускались казначейством и именовались Государственными казначейскими билетами, от 10 рублей и выше — Госбанком и именовались Билетами Государственного банка СССР. Купюры образца 1991 года стали именоваться Билетами Государственного банка СССР независимо от достоинства.

Подделка и защита от неё

Хотя слово «фальшивомонетчик» родилось задолго до появления банкнот, его используют и для обозначения специалистов по подделке банкнот. В отличие от монет, стоимость которых в настоящее время невелика, а подделка сопряжена с большими сложностями, номинал банкнот гораздо больше. Подделка банкнот незаконна и осуществляется как частными лицами в корыстных интересах, так и целыми государствами с целью подрыва экономики враждебной страны или улучшения положения в своей собственной.

Необычные банкноты мира

Самая древняя известная банкнота мира

• Китай: частная — VIII век; государственная — 812 год н. э.

Самая крупная по номиналу банкнота мира

Денежная единица Венгрии пенгё в 1945—1946 годах «прославилась» самым высоким уровнем инфляции за всю историю денежного обращения в мире.

В январе 1946 года была введена дополнительная денежная единица адопенгё, курс которой к 28 июля того же года был равен двум триллионам пенгё.

3 июля 1946 года была выпущена купюра номиналом в 1 миллиард триллионов (то есть 10²¹) пенгё — самая большая по номиналу банкнота в мире. Для сравнения, диаметр всей нашей Вселенной по научным оценкам — 14,76·10²³ км.

Самые крупные по покупательной способности официально действующие банкноты

• 10 000 долларов США. Банкноты выпускались в США с 1880-х годов. Последний выпуск был в 1944 году (серия 1934 года). Первоначально эти банкноты имели покупательную способность в десятки раз выше, но за сотню лет из-за инфляции и отказа от золотого стандарта они многократно обесценились.
  Количество этих банкнот отслеживает ФРС. При попадании в банковскую систему они подлежат изъятию из оборота. В настоящий момент из всех выпущенных банкнот номиналом 10 тысяч долларов не изъяты из обращения только 130 штук, включая и погибшие банкноты. Поэтому их стоимость в современных каталогах обычно вообще не указывается.
• 500 000 (пятьсот тысяч) тайских батов. Выпущена 26 мая 2000 года Банком Таиланда ограниченным тиражом в 1998 экземпляров в честь золотой свадьбы короля Пхумипона Адульядета и королевы Сирикит и их коронации. По состоянию на август 2014 года по рыночному курсу номинальная стоимость банкноты составляла 15 560 долларов США. Каталожная цена — 25 000 долларов США.
• Из банкнот, реально находящихся в обращении, наибольшей покупательной способностью обладают 10 000 брунейских и сингапурских долларов, которые были эквивалентны, по состоянию на август 2014 года, примерно 8000 долларам США.

Самая крупная по покупательной способности банкнота для внутренних расчётов

• 1 миллион фунтов стерлингов (выведены из оборота). Для расчётов внутри Банка Англии. Известны 2 шт. Аукционная стоимость на 2008 год 78 тысяч фунтов стерлингов.
• Сто тысяч долларов США. Действующая только для расчётов между Казначейством США, ФРС и банками. В обороте никогда не находилась. Коллекционерам не продаётся.

Самая крупная по размеру действующая банкнота

Тройная памятная банкнота Таиланда, выпущенная в обращение в 2007 году, представляет собой три банкноты номиналами в 1, 5 и 10 батов, объединённые в один платёжный лист размером 147 × 228 мм.

Российская империя, СССР, СНГ, Россия

Самая крупная по номиналу купюра страны

• Один миллиард (в просторечии лимонард), ЗСФСР 1924 года.

Самая мелкая по номиналу купюра страны

• Одна копейка. Впервые выпущена при Николае Втором в 1915 году из-за дефицита разменной монеты в связи с начавшейся мировой войной. Впоследствии выпускалась в Либаве, региональными выпусками во время Гражданской войны, в СССР Госбанком, различными наркоматами и министерствами, Внешторгбанком, Внешпосылторгом трестом Арктикуголь — для внутренних расчётов.

Самая крупная по покупательной способности и размеру купюра Российской империи

• 500 рублей 1898/1912 года (петенька) — самые крупные до 1917 года находившиеся в обращении купюры России, обеспеченные 387,1 граммами чистого золота. Размер купюры образца 1912 — 275×126 мм

1 августа 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну. Закон от 27 июля 1914 отменил размен кредитных билетов на золото.

Самая крупная по покупательной способности купюра СССР

• 25 червонцев 1922 года (250 рублей) — самая крупная после 1917 года находившаяся в обращении купюра РСФСР и СССР, обеспеченная 193,56 граммами чистого золота.

Самая мелкая по покупательной способности купюра страны

• Один рубль пятаковками 1918 или совзнаками 1919 года в 1924 году стоил во время деноминации одну пятидесятимиллиардную часть одного рубля советскими червонцами, то есть один червонец стоил пятьсот миллиардов рублей 1918 года.

Самая крупная по номиналу купюра стран СНГ

• Пять миллионов неденоминированных белорусских рублей 1999 года.

Самая большая по размеру купюра страны

• Петенька — 500 рублей Российской империи образца 1912 года.

Самая маленькая по размеру купюра страны

(кроме копеек).

• Один рубль-марка РСФСР 1922 года.

Необычные купюры

• Во время голода 1921 года и безудержной гиперинфляции советских рублей — совзнаков Киевским Натурсоюзом были выпущены расчётные чеки в не обесценивающейся каждый день валюте — достоинством 1 пуд хлеба.
• В период с 1919 по 1921 годы в Якутии в качестве денег использовались специальным образом оформленные винные этикетки.

См. также

• Билет Банка России
• Бонистика
• Государственный кредитный билет
• Кредитные средства обращения и платежа
• Монета
• Отслеживание банкнот
• Разменный знак

Литература

• Банковые билеты // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Кауфман И. И. [elib.shpl.ru/ru/nodes/4939-kaufman-i-i-iz-istorii-bumazhnyh-deneg-v-rossii-spb-1909#page/1/mode/grid/zoom/1 Из истории бумажных денег в России.] — СПб., 1909. — 292 с.
• Шишанов В. А. = Shishanov Valery Русские ассигнации образца 1802—1803 гг. = The Russian assignats of 1802—1803. Витебск = Vitebsk, 2002. [file045.mylivepage.com/chunk45/2332315/1774/Шишанов%20В.А.%20Русские%20ассигнации%20образца%201802-1803%20гг.pdf]

Ссылки

• [www.russian-money.ru/PaperMoneyCategory.aspx#label Банкноты России.]
• [www.bonistika.ru/ Каталог бон необязательного обращения Соколова.]
• [creounity.com/forum/viewtopic.php?f=96&t=59 Банкноты крупных и очень крупных номиналов.]

Отрывок, характеризующий Банкнота

– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.