Бэнкс, Джозеф

Джозеф Бэнкс
англ. Joseph Banks
Президент Королевского общества
Дата рождения:	13 февраля 1743(1743-02-13)
Место рождения:	Хорнкасл, Линкольншир, Англия
Дата смерти:	19 июня 1820(1820-06-19) (77 лет)
Научная сфера:	ботаник, географ

Сэр Джо́зеф Бэнкс (англ. Sir Joseph Banks, 1st Baronet; 24(13) февраля 1743, Хорнкасл, Линкольншир, Англия — 19 июня 1820, Лондон, Англия) — английский натуралист, ботаник, баронет. Президент Королевского общества (1778—1820). Рыцарь Большого креста ордена Бани.

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Banks». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Banks&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=448-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Краткая биография

Ранние годы

Джозеф Бэнкс родился в семье члена Палаты общин. Первоначальное образование получил в школе Харроу, затем в Итоне. Ещё будучи молодым человеком, проявил интерес к исследованиям природы, изучая родной Линкольншир.

В 1760 году поступил в Оксфордский университет, покинул его в 1764 году, но без степени. Его отец скончался в 1761 году, и Джозеф унаследовал обширное поместье Ривсбай Эбби. Среди его друзей в это время появляется Даниель Суландер, через которого Бэнкс знакомится с Карлом Линнеем. Бэнкс становится советником короля Георга III и призывает его поддерживать экспедиции для открытия новых земель, втайне лелея мечту и самому в них участвовать, чтобы утолить страсть к ботанике.

В 1765 году Бэнкс совершил вместе с Фиппсом путешествие на Ньюфаундленд и Лабрадор с целью изучения местной природы. При описании флоры и фауны Ньюфаундленда и Лабрадора он впервые применил систему Линнея.

Зрелые годы

В 1766 году он был избран членом Королевского общества. В 1768—1771 годах Бэнкс сопровождал Джеймса Кука во время его первого кругосветного путешествия на Индеворе. В Бразилии он сделал первое научное описание бугенвиллеи (назвав её в честь Луи Антуана де Бугенвиля). На Таити в 1769 году учёные наблюдали прохождение Венеры между Солнцем и Землёй — основное назначение экспедиции. Путешествие продолжилось в Новой Зеландии и на восточном побережье Австралии, где Кук нанёс на карту береговую линию и открыл Ботанический залив (назван им так во многом в благодарность ботаникам экспедиции) и Большой Барьерный риф.

Бэнкс, Даниэль Суландер и финский ботаник Герман Споринг-младший собрали первую большую коллекцию образцов австралийских растений, описав впервые в науке большое число видов. Впоследствии материалы, собранные экспедицией в Австралии, легли в основу книги Бэнкса «Флорилегий» (лат. Florilegium, «цветник»), иллюстрированную художником Сидни Паркинсоном почти 800 рисунками и изданную в 35 томах между 1980 и 1990 годами). Также во время первого путешествия Кука Бэнкс привёз и несколько образцов растений из Южной Америки.

Бэнкс вернулся в Англию 12 июля 1771 года и тут же стал знаменит. Он старался пойти с Куком и в его второе плавание, которое должно было состояться в 1772 году, но отказался от поездки, так как ему не позволили взять с собой двух музыкантов, которые играли бы для него во время ужина.

В 1772 году он посетил — вновь вместе с Даниэлем Суландером — остров Уайт, Гебридские острова и Исландию, давшие ему богатый материал для естественнонаучных исследований. Поселившись в Лондоне, Бэнкс целиком занялся работой над Florilegium.

В 1771 году он получил в Оксфорде степень доктора наук.

Президент Королевского общества

30 ноября 1778 года Бэнкс был избран президентом Королевского общества; в этой должности он состоял почти 42 года, направляя курс британской науки в конце XVIII и начале XIX века. Бэнкс посылал английских путешественников и учёных в разные уголки мира, щедро финансируя исследования. Он распорядился послать Джорджа Ванкувера на северо-восток Тихого океана, Аллана Каннингема в Бразилию, а затем и на север и северо-запад Австралии — для сбора гербариев, Уильяма Блая — перевезти хлебное дерево с южных тихоокеанских островов на Антильские. Бэнкс поддержал (в том числе и деньгами) Уильяма Смита в его долгих усилиях создать геологическую карту Англии — первую в истории геологическую карту целой страны. Каждый английский корабль, возвращавшийся на родину из Австралии, по требованию Бэнкса вёз образцы растений, животных или минералов, которые в Англии подвергали всестороннему исследованию. Дом в Сохо, где он жил, в то время был широко открыт для учёных и студентов: он был как бы библиотекарем и хранителем при своих коллекциях.

В 1788 году Бэнкс основал в Лондоне Ассоциацию по продвижению открытия внутренних областей Африки, более известную под названием Африканская ассоциация, или Африканское общество (англ. The Association for Promoting the Discovery of the Interior Parts of Africa, African Association). Джон Ледьярд, Саймон Лукас, Дэниел Хафтон, Мунго Парк, Фридрих Хорнеманн, Иоганн Людвиг Буркхардт, Генри Николс, совершившие свои путешествия в Африку под патронатом Ассоциации, многим обязаны Бэнксу. В 1781 году Бэнкс был возведён в дворянство, получил титул баронета, а в 1797 году стал членом Королевского тайного совета.

Бэнкс был негласным советником короля по Королевским ботаническим садам Кью (эта должность была узаконена в 1797 году). Из самой дали везли ботаники в Кью экзотические новинки. Сад в Кью становился лучшим в мире.

В 1799 году Бэнкс совместно с графом Румфордом и другими членами Королевского общества основали лондонский Королевский институт как базу для совместных исследований учёных и их преподавательской деятельности.

В 1802 году избран во Французскую академию.

В 1805 году Бэнкс из-за болезни почти перестал ходить, но разум его оставался светел. В последние годы он много времени уделял археологии и древностям, равно как практическому садоводству и агрономии.

В 1820 году он передал бразды правления Королевским обществом Уильяму Хайду Уолластону, но остался членом совета.

Детей у него не было.

Названы в его честь

Географические объекты

• Полуостров Банкс на Южном острове в Новой Зеландии
• Острова Банкс в Республике Вануату
• Остров Банкс на Северо-Западных территориях в Канаде
• Банкс — остров у тихоокеанского побережья канадской провинции Британская Колумбия
• Банкс — пригород Канберры
• Банкстаун — пригород Сиднея
• Мыс Бэнкс — северо-восточная оконечность острова Шуяк в Кадьякском архипелаге.
• Ботанический залив — залив Тасманова моря в 8 км к югу от центра Сиднея (открыт и наименован Джеймсом Куком) в 1770 г.

Растения

• Род Банксия (Banksia L.f.), семейство Протейные
• Около 80 видов растений.

Животные

• Траурный какаду Бэнкса (Calyptorhynchus banksii)

Память

• Портрет Бэнкса изображён на банкноте Австралии в 5 долларов.

Образ в кино

• Мятеж на «Баунти» (фильм, 1935)

Печатные труды

• А short account of the causes of the diseases in corn etc. London, 1805
• Circumstances relative to Merino sheep. London, 1809

Литература

• Банкс, Джозеф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• A. Duncan, A Short Account of the Life of the Right Honourable Sir Joseph Banks. Edinburgh, 1821
• Sir Joseph Banks and the Royal society. Oxford, 1844
• G. Mackaness. Sir Joseph Banks. His Relations with Australia. Sydney, 1936
• H. C. Cameron. Sir Joseph Banks, K.B., P.R.S.; the Autocrat of the Philosophers. London, 1952
• W. R. Dawson (ed). The Banks Letters. London, 1958
• J. C. Beaglehole (ed). The Endeavour Journal of Joseph Banks, 1768—1771, vols 1-2. Sydney, 1962
• H. B. Carter. His Majesty’s Spanish Flock: Sir Joseph Banks and the Merinos of George III of England. Sydney, 1964
• L. A. Gilbert. Botanical Investigation of Eastern Seaboard Australia, 1788—1810. University of New England, 1962
• L. A. Gilbert. Banks, Sir Joseph (1743—1820). Australian Dictionary of Biography, 1966, Volume 1 pp 52-55.
• O’Brian, Patrick. Joseph Banks: A Life. The Harvill Press, London. 1987. ISBN 1-86046-406-8
• Patricia Fara. Sex, Botany & Empire: The Story Of Carl Linnaeus And Joseph Banks. Columbia University Press. ISBN 0-231-13426-6.
• Gascoigne, John. Joseph Banks and the English Enlightenment: Useful Knowledge and Polite Culture, Cambridge University Press, Cambridge, 1994. ISBN 0-521-45077-2.
• Gascoigne, John. Science in the Service of Empire: Joseph Banks, The British State and the Uses of Science in the Age of Revolution. Cambridge University Press. 1998.
• Lysaght, Dr. Averil M. Joseph Banks in Newfoundland and Labrador, 1766.
• Kryza, Frank T. The Race to Timbuktu: In Search of Africa’s City of Gold. Banks hand in the exploration of Africa. Davies, Martin, 2005.
• Chambers, Neil. [www.amazon.com/dp/1860942040 The Letters of Sir Joseph Banks: A Selection, 1768—1820]

Ссылки

• Труды Джозефа Бэнкса в [en.wikipedia.org/wiki/Project_Gutenberg_Australia Project Gutenberg Australia]
• Биография в [www.biographi.ca/EN/ShowBio.asp?BioId=36373 Dictionary of Canadian Biography Online]
• Дневник, который вёл Бэнкс на Индеворе, в [southseas.nla.gov.au/journals/banks/contents.html State Library of New South Wales]

Отрывок, характеризующий Бэнкс, Джозеф

Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.