Банк, Любовь Михайловна

Любовь Банк
Любовь Банк в роли Царицы Тайах
Имя при рождении:	Любовь Михайловна Семёнова
Дата рождения:	2 июля 1903(1903-07-02)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	13 июня 1984(1984-06-13) (80 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Профессия:	артистка балета
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Театр:	Большой театр
Награды:

Любо́вь Миха́йловна Банк (Семёнова) (1903—1984) — артистка балета, солистка Большого театра, заслуженная артистка РСФСР (1947).

Биография

Любовь Михайловна происходила из артистической семьи: её мать была певицей, дочерью известного театрального деятеля: антрепренёра, актёра Александринского театра, одного из самых первых Заслуженных артистов Императорских театров, оставившего крупные работы о положении с культурой в русской провинции П. М. Медведева, приходившегося таким образом дедушкой самой Любови Михайловне. Мачеха П. М. Медведева (Медведева, Акелина Дмитриевна (Акулина) (1796—1895) и сестра П. М. Медведева по отцу Медведева, Надежда Михайловна) были драматическими актрисами императорской труппы.

В 1913 году в возрасте 10 лет, поступила в Московское балетное училище, педагог А. А. Горский, брала частные уроки у Н. Г. Легата. По окончании училища, в 1920 году была зачислена в труппу Большого театра, дебютировав в партии подруги Лизы в балете «Тщетная предосторожность» Гертеля.

В репертуаре танцовщицы были ведущие партии классического репертуара, среди которых Раймонда (1922) в одноимённом спектакле на музыку А. К. Глазунова, Никия в балете «Баядерка» Минкуса, Аврора в «Спящей красавице», Одетта — Одиллия в «Лебедином озере», Царь-девица в «Коньке-горбунке» (1928) Горского, Зарема в «Бахчисарайском фонтане».

В балете «Дон Кихот» Минкуса в постановке А. Горского исполняла партии Китри, Уличной танцовщицы и танец болеро в третьем акте.

С 1925 года участвовала в постановках Касьяна Голейзовского неоклассической направленности, исполнила несколько партий в его балетах, среди которых Царица Тайах в балете «Иосиф Прекрасный» на музыку Василенко и Лизетта в спектакле «Теолинда» на музыку на музыку Ф. Шуберта, в инструментовке Д. Р. Рогаль-Левицкого. Исполняла в постановке Голейзовского танцы олэ и болеро в опере «Кармен» и партию Чаги в «Половецких плясках» (1934).

Балетная энциклопедия отметила выразительность исполнения роли Сеньоры Капуллетти в спектакле «Ромео и Джульетта», а также Персидки в балетном акте оперы «Хованщина».

В балетах других хореографов Банк исполнила партии Саламбо в одноимённом балете И. А. Моисеева на музыку А. Ф. Арендса (вторая постановка 1932 года), Тао Хоа в балете «Красный мак»,Черкешенки в «Кавказском пленнике» на музыку Асафьева, Мисс Жаксон (первое исполнение) в балете Р. В. Захарова «Барышня-крестьянка» (1946)

Любовь Михайловна Банк задержалась на сцене как танцовщица 27 лет и покинула её в 1947 году, получив под конец карьеры балерины звание заслуженной артистки РСФСР

Энциклопедия балета 1981 года кратко характеризует исполнительское мастерство Банк:

«Незаурядная техника, выразительность, пластичность танца сочетались в творчестве Банк с ярким актёрским мастерством. Особенно удавались Банк стремительные танцевальные темпы, характеры, насыщенные внутренним драматизмом. Как классическая танцовщица, Банк обладала высокой сценической культурой. Её исполнение отличалось мягкостью, пластичностью и скульптурной пластичностью поз»

—

Отрывок, характеризующий Банк, Любовь Михайловна

«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.