Бантиков, Андрей Сергеевич

Андрей Сергеевич Бантиков
Дата рождения:	23 октября 1914(1914-10-23)
Дата смерти:	11 декабря 2001(2001-12-11) (87 лет)
Подданство:	Российская империя Российская империя
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Жанр:	портрет, пейзаж, жанровая картина
Учёба:	ЛИЖСА Всероссийской Академии художеств
Стиль:	Реализм
Награды:
Звания:

Бантиков Андрей Сергеевич (23 октября 1914, деревня Ковригино Московская губерния, Российская Империя — 11 декабря 2001, Санкт-Петербург, Россия) — советский российский живописец и график, член Санкт-Петербургского Союза художников (до 1992 года — Ленинградской организации Союза художников РСФСР). Заслуженный художник Российской Федерации (1997).

Биография

Бантиков Андрей Сергеевич родился 23 октября 1914 года в деревне Ковригино под Москвой. С 1926 года занимался в Павлово-Посадской художественной студии у В. Рачинского. В 1932 году поступает на рабфак при Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры. В 1935 году становится студентом первого курса живописного факультета института, который оканчивает в 1940 году по мастерской Бориса Иогансона с присвоением звания художника живописи. Дипломная работа — картина «Штурм Зимнего дворца». В настоящее время находится в Научно-исследовательском музее Российской Академии художеств в Санкт-Петербурге.

С 1939 года участвовал в выставках. Писал исторические и батальные картины, портреты, пейзажи. Участник Великой Отечественной войны. После демобилизации в 1948—1951 годах преподавал в Ленинградском Высшем художественно-промышленном училище имени В. И. Мухиной. В 1952—1963 годах был членом студии военных художников имени М. Б. Грекова. В 1959 году в Ленинграде состоялась его персональная выставка художника. В 1958—1963 годах принимал участие в создании панорамы «Разгром немецко-фашистских войск на Волге».

Автор картин «В землянке» (1945), «Михаил Калинин на баррикадах в 1914 году на Выборгской стороне» (1949), «Кронштадтский рейд» (1955), «Вечер на Неве» (1957), «Советские моряки в Индии» (1964), «Портрет Анастасии Винокуровой» (1969), «Старый пчеловод П. Тюлина» (1979), «Наташа» (1980) и других.

Бантиков Андрей Сергеевич скончался 11 декабря 2001 года в Санкт-Петербурге на восемьдесят девятом году жизни. Его произведения находятся в Государственном Русском музее, в музеях и частных собраниях в России, Великобритании, Франции, Японии и других странах.

Выставки

Выставки с участием Андрея Сергеевича Бантикова  

• 1957 год (Ленинград): 1917 - 1957. Выставка произведений ленинградских художников.
• 1964 год (Ленинград): Ленинград. Зональная выставка.
• 1975 год (Ленинград): Наш современник. Зональная выставка произведений ленинградских художников.
• 1976 год (Москва): Изобразительное искусство Ленинграда.
• 1978 год (Ленинград): Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны и других ленинградских живописцев.
• 1980 год (Ленинград): Зональная выставка произведений ленинградских художников.
• 1981 год (Ленинград): Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны и других ленинградских живописцев.
• 1984 год (Ленинград): Подвигу Ленинграда посвящается. Выставка произведений ленинградских художников, посвящённая 40-летию полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады.
• 1987 год (Ленинград): Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
• 1998 год (Санкт-Петербург): Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
• 2000 год (Санкт-Петербург): Выставка, посвящённая 55-летию победы в Великой Отечественной войне.

Источники

• 1917 — 1957. Выставка произведений ленинградских художников. Каталог. — Л: Ленинградский художник, 1958. — с.8.
• Ленинград. Зональная выставка 1964 года. Каталог. — Л: Художник РСФСР, 1965. — с.10.
• Изобразительное искусство Ленинграда. Каталог выставки. — Л: Художник РСФСР, 1976. — с.14.
• Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны. - Л: ЛОСХ РСФСР, 1978. - 3.
• Справочник членов Союза художников СССР. Том 1. — М: Советский художник, 1979. — с.91.
• Зональная выставка произведений ленинградских художников 1980 года. Каталог. — Л: Художник РСФСР, 1983. — с.9.
• Выставка произведений художников - ветеранов Великой Отечественной войны. - Л: ЛОСХ РСФСР, 1987. - с.3.
• Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. — Л: Художник РСФСР, 1987. — с.10.
• Государственный Русский музей. Живопись. Первая половина ХХ века. Каталог. А—В. СПб, Palace Editions. 1997. С. 41.
• Выставка произведений художников — ветеранов Великой Отечественной войны. СПб, 1998.
• Выставка, посвящённая 55-летию победы в Великой Отечественной войне. СПб, 2000. С. 3.
• Мы помним… Художники, искусствоведы – участники Великой Отечественной войны. – М: Союз художников России, 2000. – с.34-35.
• Художники - городу. Выставка к 70-летию Санкт-Петербургского Союза художников. Каталог. - Санкт-Петербург: Петрополь, 2003. - с.178.
• Иванов С. В. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. — Санкт-Петербург: НП-Принт, 2007. — с.18, 385-387, 392. ISBN 5-901724-21-6, ISBN 978-5-901724-21-7.
• Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. — Санкт Петербург: «Первоцвет», 2007. — с.52.
• Ушакова, В. А. Бантиков Андрей Сергеевич //Страницы памяти. Справочно-биографический сборник. 1941-1945. Художники Санкт-Петербургского (Ленинградского) Союза художников — ветераны Великой Отечественной войны. Кн.1. СПб: Петрополис, 2014. С.79-81.

См. также

• Изобразительное искусство Ленинграда
• Портретная живопись в изобразительном искусстве Ленинграда
• Список живописцев Ленинградского Союза художников
• Ленинградский Союз художников

Отрывок, характеризующий Бантиков, Андрей Сергеевич

Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.