Бантустаны

Бантуста́ны (африк. Bantoestan) — территории, использовавшиеся в качестве резерваций для коренного чёрного населения Южной Африки и Юго-Западной Африки (ныне Намибия) в рамках политики апартеида. Десять бантустанов находились в ЮАР и десять — в находившейся под её управлением ЮЗА. Целью их создания было сосредоточить на ограниченной территории представителей одной народности, что делало бантустаны этнически гомогенными.

Термин «бантустан» начал использоваться в конце 1940-х годов. Он образован путём сложения корня банту и суффикса -стан. Вначале он применялся в первую очередь критиками системы резерваций (англ. homeland, африк. tuisland). Сегодня слово «бантустан» может использоваться в уничижительном смысле, обозначая страну или регион, не обладающие полным суверенитетом.

Некоторые бантустаны получили «на бумаге» независимость (Транскей, Венда, Бопутатсвана и Сискей в ЮАР; Восточный Каприви (Лози), Каванголенд и Овамболенд в ЮЗА); ещё несколько (Квазулу, Лебова, Кваква) получили ограниченную автономию. Статус бантустанов как суверенных независимых государств не получил международного признания.

Однако формальная «независимость» бантустана Бопутатсвана предоставила возможность организовать в ЮАР игорный бизнес, который законодательством этой страны был запрещён. На территории Бопутатсваны был построен город-казино Сан-Сити.

Жизнь в бантустанах

Бантустаны были в целом бедны и имели мало рабочих мест. Одним из основных источников дохода были игорный бизнес и топлес-шоу, запрещённые Национальной Партией как аморальные. Это обстоятельство прямо подтолкнуло к созданию мегакурортов, таких, как Сан-Сити в бантустане Бопутатсвана. Кроме того, некоторые бантустаны выпускали собственные почтовые марки.

Другим источником финансовых вливаний была прямая помощь Претории. Например, в бантустане Транскей в 1985 г. она составляла 85 % поступлений в бюджет. Неразвитость экономики и коррупция местных властей прямо подталкивали население бантустанов искать работу на «белой» территории ЮАР. Так, до 65 % населения бантустана Бопутатсвана постоянно работало за его пределами.

Неудивительно, что бантустаны были крайне непопулярны у городского чернокожего населения. Их жители были вынуждены находиться в ЮАР на правах «иностранных рабочих». Многие лица, приписанные к тому или иному бантустану, никогда в нём не жили, или происходили из других мест. Деление бантустанов по этническому принципу в условиях смешения различных народностей не всегда соответствовало действительности.

После апартеида

Ликвидация бантустанов была центральным элементом программы Африканского национального конгресса. После 1994 года они были включены обратно в состав ЮАР. Этот процесс, как правило, был мирным, но в некоторых случаях встретил сопротивление местных элит. Трудным был роспуск бантустанов Бопутатсвана и Сискей. В Сискей в марте 1994 года были введены войска.

См. также

• Индейская резервация

Отрывок, характеризующий Бантустаны

Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.