Баоань (народ)

Баоань

Численность и ареал
Всего: 16 505 (2000 год, перепись) Китай: наибольшая концентрация в провинции Ганьсу и небольшое число в Цинхай и Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
Язык	Баоаньский язык (традиционный), китайский язык
Религия	ислам, тибетский буддизм (Цинхай)
Расовый тип	монголоидная раса
Входит в	монголы
Родственные народы	дунсян, ту

Баоань (кит. упр. 保安族, пиньинь: Bǎoān Zú), самоназвание — боунаң куң; старое название — баоаньхуэй, название баоань с 1950 г.), народ в Китае, входит в 56 официально признанных народов Китая. Живут преимущественно в провинции Ганьсу (90,6 %), 5 % — Цинхай, 3,9 % — в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Численность населения по данным переписи 2000 г. составляет 16 505 человек.

Язык

Народ баоань говорят на баоаньском языке, относящемся к монгольской ветви алтайской языковой семьи, который близок к дунсянскому. В отличие от других монгольских языков, в баоаньском долгие гласные встречаются только в односложных словах и в первом слоге двусложных слов и не обладают особой смыслоразличительной функцией. Для него также характерно отсутствие строго выдержанной гармонии гласных. Язык баоаней бесписьменный, и в качестве письменного языка народ использует китайский. В баоаньском языке выделяют два диалекта: дахэцзяский (уезд Линься, провинция Ганьсу) и тунжэньский (уезд Тунжэнь, провинция Цинхай) (Тодаева 1964: 4-6).

История народа

Согласно историческим хроникам, в период династий Юань и Мин в тибетских районах в области Тонгрен провинции Цинхай были расквартированы монгольские войска. Эти монголы в течение долгого времени занимались обработкой земли и скотоводством и поддерживали тесные связи с народами хуэй, хань, тибетцами и монгорами, жившими по соседству. Это способствовало постепенному формированию новой национальности.

Во время правления династии Мин в районе Тунжэнь был установлен защитный лагерь и построен город Баоань, с чем, по-видимому, и связано происхождение названия народа, изначально звучавшее как «баоаньхуэй», то есть «баоаньские мусульмане» (в ту пору в Китае выражение «хуэй» относилось ко всевозможным мусульманам, а не только к китайскоговорящим). В 1950 году по их желанию им было дано название «баоань».

В XVI веке баоани проживали в трёх поселениях на берегу реки Лунъу, однако во времена правления императора Тунчжи этот народ подвергся гонениям со стороны буддийского монастыря. Баоани были вынуждены бежать сначала в Сюньхуа, где, как полагают, Ма Лайчи (духовный наследник Аппак Ходжи) обратил их в мусульманскую веру. В 1870-х годах, после поражению дунганского восстания, они в большинстве своем перебрались чуть подальше, на восток, в провинцию Ганьсу, и наконец основательно обосновались у подножья горы Цзиши в уезде Линься, где основали три поселения — Дадун, Ганмэй и Гаоли.

В настоящее время «официально признанные» баоани (мусульмане) проживают в Цзишишань-баоань-дунсян-саларском автономном уезде Линься-Хуэйского автономного округа провинции Ганьсу, а также в соседнем уезде Сюньхуа провинции Цинхай. Некоторое количество баоней остались на своей исторической родине в Баоане (уезд Тунжэнь пров. Цинхай) и продолжают исповедовать ламаизм. Однако, хотя они говорят на баоаньском языке получше своих собратьев в Ганьсу, официально они считаются вовсе не баоанями, а частью народа ту.

До образования КНР из-за неблагоприятных природных условий и засушливого климата жизнь баоань была очень сложной, общество и экономика развивались медленно. Однако после провозглашения Нового Китая баоань получили автономию, в 1952 году была создана баоаньская национальная волость, а 30 ноября 1981 года был создан Цзишишань-баоань-дунсян-саларский автономный уезд. Депутаты от баоань активно участвуют в работе сессий ВСНП и Собрания Народных Представителей провинций.

В течение 40 лет жизнь баоань заметно улучшилась. Произошли большие изменения в политической, экономической, культурной и других областях их жизни. Теперь, благодаря государственной поддержке, баоань не только больше не голодают, но и обрабатывают землю при помощи современной сельскохозяйственной техники. Раньше у баоань была лишь одна начальная школа. Теперь же появились больница, магазин, почта. По сравнению с 1949 годом количество учеников баоань в школах увеличилось в 16 с лишним раз. Активно развивается торговля и сельское хозяйство.

Традиции

• Центром духовной жизни баоань является мечеть.
• Баоани сохранили такие традиционные монгольские виды спорта, как конные соревнования, состязания в стрельбе из лука, борьбу.
• Богатые традиции устного и песенно-танцевального фольклора. Песни и танцы баоаней схожи с тибетскими. Мужчины баоаней играют на традиционных струнных и деревянных духовых инструментах и часто импровизируют.
• Такие традиции как фестивали и похоронные ритуалы сходны с традициями хуэй, саларов и дунсян, живущих по соседству.
• Праздники баоаней в основном непосредственно связаны с их религией. Наиболее широко отмечаемые из них — Малый Байрам и Курбан Байрам. Также баоани отмечают Китайский Новый год (Zhang Weiwen 1993:71; Тодаева 1965).

Традиционные хозяйственные занятия

• Пашенное богарное земледелие. Баоань выращивают пшеницу, ячмень, кукурузу, гречиху.
• Скотоводство (крупный и мелкий рогатый скот, лошади, верблюды).
• Лесоводство.
• Ремёсла. Широко известны баоаньские обоюдоострые орнаментированные ножи в кожаных ножнах, кинжалы, изделия из серебра(Решетов 1998: 80).

Согласно историческим хроникам, уже в период династии Юань баоань делали красивые сабли с деревянной рукояткой в кожаных ножнах. Впоследствии технология изготовления сабель все совершенствовалась и достигла очень высокого уровня. В процессе изготовления сабли совершается от 40 до 80 с лишним операций. Благодаря своему изяществу и красивому внешнему виду сабля у баоаней уже стала неотделимой частью национальной культуры. Свои сабли баоани преподносят в качестве подарка почётным гостям, они также являются предметом подношения в знак любви у молодых баоаней (Zhang Weiwen 1993: 72).

Традиционное жилище

• Дома баоань из сырцового самана, с каном внутри (Решетов 1998: 80).

Традиционная одежда

• Мужская одежда — рубаха и штаны, зимой мужчины баоань надевают тулуп. Носят шапочку или головную повязку из синей или белой хлопчатобумажной ткани, рубашка как правило белая, поверх которой надевают ещё и синюю безрукавку. Неотъемлемым атрибутом являются также разноцветные пояса длиной в четыре метра, кожаные сапоги. На пояс вешается сабля, к которой мужчины баоань относятся и большим почтением и любят носить.
• Женская одежда — кофта и штаны, головное покрывало, при этом у девушек оно зелёного цвета, у молодых женщин — чёрного, а у старых женщин — белого. Цвет самой одежды как правило также зависит от возраста. Девушки одеваются в яркую одежду, носят длинные косы. Замужние женщины как правило одеваются в чёрную, синюю или белую одежду. По праздникам женщины баоань наряжаются в ярко-зелёную кофту и розовые брюки (Zhang Weiwen 1993: 72).

Традиционная еда

• Изделия из муки, ямса, мясо, картофель.
• Чай с молоком и солью (Решетов 1998: 80).

Традиции в семье баоань

• До середины XX века у баоаней сохранялась большая патриархальная семья из 3-4 поколений.
• На брак и обычаи баоаней сильное влияние оказал ислам. Смешению баоаней с соседними народами способствовали браки с единоверцами (Решетов 1998: 80).

Свадебные обряды

Свадебные традиции баоаней характерны для жизни кочевников. В день свадьбы жених, его родственники и близкие люди верхом на лошадях встречают невесту у её дома, невеста с родными также едет к дому жениха. Обычно этот ритуал сопровождается скачками на лошадях.

После того, как жених прибыл к дому невесты, её семья разбрасывает горсти красных китайских фиников и грецких орехов по земле. Все присутствующие люди «дерутся» за финики и орехи, которые баоань считают символом любви и счастья. Затем юноши из деревни невесты требуют у спутников жениха выкуп за невесту, и в том случае, если им ничего не дают, они пачкают лица спутников жениха сажей. Также выкуп требуют со свахи, и если им отказывают или дают недостаточно денег, то над свахой подшучивают. Например могут снят с неё обувь и затащить в грязь. Все эти розыгрыши являются неотъемлемой частью предсвадебного веселья.

Также, согласно традициям баоань, в течение первых трех дней после свадьбы невеста не может есть пищу, приготовленную семьей жениха. Она ест лишь ту пищу, которую ей приносят из её дома, что должно напоминать ей о родителях.

Свадебная церемония проводится в доме жениха. Во время церемонии каждому гостю дают красные финики и грецкие орехи, являющиеся традиционным для баоань символом счастья (Zhang Weiwen 1993: 72-73).

Религия

Большинство баоань исповедует ислам (сунниты) ханафитского мазхаба, часть баоаней в провинции Цинхай исповедует тибетский буддизм (ваджраяна)(Решетов 1998: 80).

Литература

• Тодаева Б. Х. Баоане // Народы мира. Народы Восточной Азии. — М.—Л., 1965.
• Большая Российская Энциклопедия — Т. 3. / под ред. Ю. С. Осипова. — М.: БРЭ, 2005.
• Решетов А. М. Баоань //Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. — М.: БРЭ, 1998. — С. 80.
• Zhang Weiwen. Bonan // In search of China’s minorities / Zhang Weiwen, Zeng Qingnan. — Beijing.: New world press, 1993. — P. 71-73.
• Тодаева Б. Х. [altaica.ru/Articles/todaeva_baoan.htm Баоаньский язык]. — М.: Наука, 1964.
• Janhunen. Juha. [books.google.com/books?id=GMmjLzJhA2EC The Mongolic languages. (Volume 5 of Routledge language family series)]. — Routledge, 2003. — P. 325—326. — ISBN 0700711333.

Ссылки

• [ru1.chinabroadcast.cn/221/2006/09/29/1@139418.htm Баоань сегодня] (рус.)
• [www.ethno-online.ru/index.php?go=Spravka&in=view&id=169&SNS=88eeed10097f0f9221b7ee8ef7e4765 Народы и культуры мира] (рус.)
• [www.travelchinaguide.com/intro/nationality/baoan/ Страница о баоанях в Интернете] (англ.)
• [www.china.org.cn/e-groups/shaoshu/shao-2-bonan.htm Страница о баоанях в Интернете] (англ.)
• [www.joshuaproject.net/peoples.php?rop3=114014 Фотографии, статистические данные] (англ.)
• [russian.china.org.cn/russian/32454.htm Страница о баоанях в Китайском Информационном интернет-центре] (рус.)
• [www.kepu.net.cn/english/nationalitynw/bao/index.html Science Museums of China] (англ.)

Отрывок, характеризующий Баоань (народ)

Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.