Бапов, Рамазан Саликович

Рамазан Бапов
Имя при рождении:	Рамазан Саликович Бапов
Дата рождения:	16 августа 1947(1947-08-16)
Место рождения:	Алма-Ата, Казахская ССР, СССР
Дата смерти:	11 марта 2014(2014-03-11) (66 лет)
Место смерти:	Алма-Ата, Казахстан
Профессия:	артист балета, балетмейстер, хореограф, балетный педагог
Гражданство:	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Годы активности:	1967—2014
Награды:

Рамаза́н Сали́кович Ба́пов (каз. Рамазан Салықұлы Бапов; 16 августа 1947, Алма-Ата — 11 марта 2014, Алма-Ата) — казахский советский артист балета, балетмейстер, хореограф, педагог. Народный артист СССР (1979).

Биография

Родился 16 августа 1947 года (по другим источникам — 16 декабря).

Бапов из простой рабочей семьи со станции Алма-Ата-1, отец Салик — железнодорожник, мать Асия — учительница младших классов. Но культурой все живо интересовались. У Рамазана было два старших брата Марат и Мурат, которые в 1954 году окончили Алматинское хореографическое училище. И родители по этому случаю устроили той, пригласив, как положено у казахов, много гостей. Среди них был и преподаватель Александр Селезнёв, чьё имя сейчас носит это училище, который заметил юркого мальчика и пригласил его тоже учиться балету через пару лет. Десятилетний Рамазан сам поехал в училище, в последний день третьего тура отбора детей в Московское хореографическое училище при Большом театре. Встретил там дядю Сашу, который представил его жюри. В итоге был отобран в числе 12 счастливчиков, среди которых была и Наталья Аринбасарова.

В 1966 году с отличием закончив МХУ (педагог А.М. Руденко), был выбран единственным от Москвы из 400 учеников на Международный конкурс балета в Варну (Болгария). В конкурсе принимали участие 120 танцоров из многих стран мира. «Никому не известный парень» занял второе место. Первое досталось ленинградцу Михаилу Барышникову.

После успеха на конкурсе в Варне ему предлагали остаться в Большом театре, но он был патриотом и вернулся в Алма-Ату, став в 1967 году солистом балета Казахского театр оперы и балета им. Абая. Но его не забывали, приглашая на стажировку в Москву в классах Александра Руденко, Алексея Варламова и Асафа Мессерера. Вёл концертную работу: из лауреатов международных конкурсов в столице была организована балетная труппа, объездившая с гастролями полмира. Так Бапов работал сразу в двух местах — набираясь опыта в Большом театре и получая хорошую практику в ГАТОБе им. Абая.

Первый и единственный в истории казахстанского балета артист, получивший звание «Народный артист СССР».

Завершив выступать на сцене, Бапов окончил Ленинградскую консерваторию им. Н. Римского-Корсакова (кафедра режиссуры балета, 1986) и в 1988 году уехал работать в Стамбульский государственный театр оперы и балета (Турция), где параллельно вёл мужской балетный класс в консерватории (кафедра хореографии).

В 1994 году он повёз своих турецких учеников на международный конкурс в болгарский город Варну, в котором 28 лет назад сам принимал участие, где встретился со старым знакомым по той же Варне румынским артистом балета Павлом Ротару, который вёл свою балетную школу в США, и пригласил Рамазана на работу в Америку. Приехав в Штаты на пару месяцев, Бапов остался там на 13 лет. Жил и работал в Атланте, штат Джорджия. Позже открыл свою балетную школу, где занималось 140 учеников, работал и в других частных школах. Ставил номера и одноактные балеты, фрагменты из балета «Щелкунчик» П. Чайковского — «Восточный танец», «Танец Снежинок», «Китайский танец». Ученики Бапова завоёвывали первые места на всеамериканских конкурсах.

В 2007 году Бапов получил приглашение Н. Назарбаева, вернулся в Казахстан и через год ему доверили возглавить балетную труппу ГАТОБ имени Абая. C 2008 года он главный балетмейстер ГАТОБ имени Абая.

В последние годы жизни был советником директора театра по хореографии и профессором Казахской национальной академии искусств им. Т. Жургенова, где преподавал студентам кафедры «[oner-academia.kz/ru/fakultet-horeografii/ Режиссура хореографии]», среди которых Анна Цой, Дамир Уразымбетов, Орынгуль Нуржанкызы и другие.

Владел турецким, английским и французским языками.

Умер 11 марта 2014 года. Похоронен на Кенсайском кладбище Алматы.

Семья

• Жена — [vecher.kz/node/15850 Людмила Георгиевна Рудакова] (р. 1937), в прошлом — солистка ГАТОБ имени Абая, прима-балерина, ныне — педагог Государственного хореографического училища им. А.Селезнева, педагог-репетитор ГАТОБ, заслуженная артистка Казахстана, лауреат независимой премии «Тарлан» — «За вклад» — в номинации «Театр» за 2006 год
• Дочь — Юлия (р. 1970), пианистка и концертмейстер Стамбульского государственного театра оперы и балета (Турция).

Творчество

В Казахском театре оперы и балета им. Абая не было такого спектакля, в котором бы не танцевал Рамазан, будь то классика, современный казахский балет или модерн.

Избранные партии

• «Легенда о белой птице» Г. Жубановой — Тайо
• «Жизель» А. Аданa — Альберт
• «Лебединое озеро» П. Чайковского — Зигфрид
• «Спящая красавица» П. Чайковского — Дезире
• «Дон Кихот» Л. Минкуса — Базиль
• «Баядерке» Л. Минкуса — Солор
• «Спартак» А. Хачатуряна — Спартак
• «Ромео и Джульетта» С. Прокофьева — Ромео
• «Козы Корпеш — Баян сулу» Е. Брусиловского — Козы
• «Пульчинелла» И. Стравинского на темы Дж. Перголези — Пульчинелла
• «Алия» М. Сагатова — Юноша
• «Барышня и хулиган» на музыку Д. Шостаковича — Хулиган
• «Фрески» Т. Мынбаева — Ишпак

Он много гастролировал с неизменным успехом в Дании, Швеции и Финляндии, Сирии и Иордании, Индии и Шри-Ланке, Малайзии и Сингапуре и многих других странах. В 70-е годы XX столетия он был самым ярким и талантливым явлением в казахской национальной хореографии. Его творческий путь — пример стремительного взлёта к вершинам мастерства. Каждый выход на сцену являлся демонстрацией высокого артистизма, музыкальности, сценического обаяния. Предельная экспрессивность, завершенность жестов и поз, легкость, благородство, скульптурная выразительность характерны для его исполнительской манеры. Точность и выразительность хореографического рисунка, распределение акцентов и красок контролируются строгой требовательностью художника, совершенным чувством меры и вкуса.

Выдающаяся балерина Майя Плисецкая:

«Меня поразила в Бапове какая-то необычайная открытость, широта танца, которая тесно переплеталась с молодым азартом, неуемной жаждой передать зрителю свои эмоции, своё понимание музыки, раскрыть трактовкой балетной партии собственное понимание героя. Отточенная техника, лаконизм и в то же время драматическая насыщенность танцевального образа отличают выступление Бапова. Удивителен по своей красоте, по своей раскованности прыжок — взлет танцовщика, полный изящества, блеска, одухотворенности. Это артист, обладающий большими возможностями и яркой индивидуальностью».

Награды и звания

• Дипломант Международного конкурса артистов балета в Варне (2-место, 1966)
• Лауреат Всесоюзного конкурса артистов балета в Москве (1968)
• Лауреат Международного конкурса артистов балета в Варне (3-я премия, 1974)
• Заслуженный артист Казахской ССР (1973)
• Народный артист Казахской ССР (1976)
• Народный артист СССР (1979)
• Премия Ленинского комсомола (1980) — за высокое исполнительское мастерство
• Государственная премия Казахской ССР (1976)
• Орден «Знак Почёта» (1971)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)

Отрывок, характеризующий Бапов, Рамазан Саликович

Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?