Барабаш-Никифоров, Илья Ильич
| Илья Ильич Барабаш-Никифоров | |||
| Место рождения: | |||
|---|---|---|---|
| Научная сфера: | |||
| Учёная степень: | |||
| Учёное звание: | |||
| Альма-матер: | |||
| Награды и премии: |
| ||
Илья́ Ильи́ч Бараба́ш-Ники́форов (1894—1980[1]) — российский зоолог и эколог, профессор, доктор биологических наук, исследователь фауны Командорских островов.
Биография
Родился 21 июля (2 августа) 1894 г. в городе Екатеринославе в семье агронома-опытника.
Учился на естественном отделении физико-математического факультета Екатеринославского университета, в это же время работал в школе, в краеведческом музее. Принимал участие в экспедициях.
В 1925 г. участвовал в гельминтологической экспедиции академика К. И. Скрябина.
В 1927 г. экспедиция к Баренцеву морю с целью исследования промысловой фауны.
Участвовал в Западно-Сибирской комплексной научно-промысловой экспедиции Союзпушнины по выпуску ондатры.
В 1930 г. — Тихоокеанская научно-промысловая экспедиция (Командорские острова). Объектом его исследований в течение двух лет стали животные островов и прибрежных вод: песец, калан, ластоногие, китообразные, рыбы. В своих работах, посвященных калану, интересовался экологией калана, возможностью его акклиматизации и приручения.
С 1934 г. — трёхлетняя Черноморская экспедиция по изучению дельфинов.
После окончания экспедиции работал в Московском университете, затем — в Саратовском сельскохозяйственном и педагогическом институтах.
С 1938 г. — заведующий кафедрой зоологии позвоночных Воронежского университета, где работал до конца своей жизни.
В 1939 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Материалы по экологии и систематике морских промысловых млекопитающих СССР».
Изучал фауну наземных позвоночных Черноземного региона.
Во время Великой Отечественной войны возглавлял коллектив зоологов по исследованию грызунов — переносчиков туляремии по заданию Военно-санитарного управления Юго-Западного фронта. После войны работал в противоэпидемических учреждениях Воронежской области и продолжал исследования грызунов.
Изучал промысловые ресурсы лесостепи юго-восточной части Центрально-черноземного района. Публикации о таких животных, как бобр (1959), выхухоль (1975). Устраивал экспедиции, стационары, привлекал к научной работе сотни студентов.
Награды и звания
- В 1934 г. избран членом Американского маммологического общества
- Орден Трудового Красного Знамени
- Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»
- Почетная Грамота Президиума Верховного Совета РСФСР.
Сочинения
Автор более чем 200 научных и научно-популярных работ, в том числе 15 монографий. Среди них:
- «Калан, или морская выдра (морской бобр)» (1933)
- «Ластоногие Командорских островов» (1936)
- «К биологии командорского песца» (1937)
- «Калан» (1947, 1968 — в соавторстве с С. В. Мараковым и А. М. Николаевым)[2]
- «Звери юго-восточной части Черноземного Центра» (1957)
- «Бобр и выхухоль как компоненты водно-берегового комплекса» (1959)
- Барабаш-Никифоров И. И., Формозов А. Н. Териология: Учебное пособие для гос. ун-тов / Под ред. А. Н. Формозова. — М.: Высшая школа, 1963. — 396 с. — 3500 экз. (в пер.)
- «Русская выхухоль» (1968, немецкое издание — 1975)
Напишите отзыв о статье "Барабаш-Никифоров, Илья Ильич"
Примечания
Литература
- Простаков Н. И., Обтемперанский С. И. Илья Ильич Барабаш-Никифоров (1894—1980): К 110-летию со дня рождения // Зоол. журнал. — 2004. — Т. 83, № 10. — С. 1294—1296.
Ссылки
- [www.kamchatsky-krai.ru/lichnosti/biografii/barabash-nikiforov.htm Барабаш-Никифоров Илья Ильич. Биография. Первооткрыватели и исследователи Камчатки. kamchatsky-krai.ru]
Отрывок, характеризующий Барабаш-Никифоров, Илья Ильич
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
