Баракович, Юрий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юрий Баракович
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Юрий (Юрай) Баракович (хорв. Juraj Baraković; 1548, с. Племици близ Задара, Венецианская республика — 1 августа 1628, Рим)— хорватский поэт эпохи Ренессанса. Священник, каноник в Загребе и известный в своё время проповедник.





Биография

Благородного происхождения. Начальное образование получил в Задаре. Позже продолжил учёбу в Венеции и других городах Италии. Получил теологическое образование, был хорошо ознакомлен с произведениями классических писателей итальянской литературы эпохи Возрождения, а также хорватских писателей того времени.

В молодости решил стать священником. В 1564 стал клириком, каноником в Загребе, в 1586 до 1598 служил пастором в Новиграде. Вероятно, в это время принимал участие в борьбе с Османской империей.

В 1602 по неизвестным причинам был лишён духовного сана и сослан в Шибеник. За свою жизнь совершил три паломничества в Рим, где и умер в 1628 году.

Ю. Баракович похоронен в римском соборе св. Иеронима, где ему поставлен памятник с латинскою надписью.

Творчество

Первое стихотворение поэта было напечатано в 1582 году. Стал известен, благодаря своим переводам Нового и Ветхого Завета, опубликовав сборник «Ярула» (1618). Около 1618 он написал «Ljuba v G.N. id est Deliciae amicorum, varia specie carminis», изданное в Венеции 1698 г. Это сочинение тождественно с другим, известным под названием «Vila Slovinska»; последнее представляет собой эпическую поэму в 13 песнях, замечательную по своему плану, слогу и строю стиха, в котором поэт воспевает прошлое и настоящее города Задар; автор, между прочим, вставил в свою поэму любопытную народную песню «Majka Margarita». По характеру образности поэма близка к аллегорической средневековой поэзии Вергилия, Данте, Зоранича.

«Vila» издана в Венеции около 1682 г. Кроме того, Бараковичу принадлежат еще эпическое произведение «Giarulla urescena cvitjem od scest vikov svita», изданное в Венеции в 1618 и 1702 гг., и комедия «Draga Kabska Pastierica» .

Поэзия Бараковича во многом свидетельствует о нём, как стороннике славянской идеи. Так, в одном из своих стихов, он пишет, что славянская речь слышна повсюду, и на Востоке и на Западе.

Напишите отзыв о статье "Баракович, Юрий"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Баракович, Юрий

– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.