Барановичская область
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входил в | |
| Включал | |
| Административный центр | |
| Крупнейшие города | |
| Дата образования |
1940—1954 |
| Официальный язык | |
|
| |
| Примечания: Барановичская область на январь 1940 г. | |
Бара́новичская область (белор. Баранавіцкая вобласць) — административная единица на территории Белорусской ССР, существовавшая с 4 апреля 1940 года по 26 апреля 1954 года, когда была упразднена в ходе процесса укрупнения областей. Располагась в центре и юго-западе республики.
Административный центр — город Барановичи.
Образована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 декабря 1939 г. на территории бывшего Новогрудского воеводства Речи Посполитой после присоединения Западной Белоруссии к БССР. 4 апреля 1940 года Верховный Совет СССР утвердил создание области[1].
8 января 1954 года Указом Президиума Верховного совета СССР область ликвидирована, а административные районы вошли в состав Брестской, Гродненской, Минской и Молодечненской областей. Город Барановичи вошёл в состав Брестской области. 26 апреля этого же года Верховный Совет СССР утвердил ликвидацию области[2].
Административное деление
Первоначально область делилась на 8 поветов: Барановичский, Воложинский, Лидский, Несвижский, Новогрудский, Слонимский, Столбцовский и Щучинский. В 1940 году поветы были упразднены, а область разделили на районы: Бытенский, Валевский, Василишковский, Воложинский, Вороновский, Городищенский, Дятловский, Желудокский, Зельвенский, Ивенецкий, Ивьевский, Клецкий, Козловщинский, Лидский, Любченский, Ляховичский, Мирский, Мостовский, Несвижский, Новогрудский, Новомышский, Радунский, Слонимский, Столбцовский, Щучинский и Юратишковский. В конце года Валевский район был переименован в Кореличский.
В 1944 году в Гродненскую область были переданы Василишковский, Вороновский, Желудокский, Зельвенский, Ивьевский, Лидский, Любченский, Мирский, Мостовский, Радунский и Щучинский районы, а Воложинский, Ивьевский и Юратишковский районы вошли в состав Молодеченской области.
Напишите отзыв о статье "Барановичская область"
Примечания
Литература
Атлас гiсторыi Беларусi ад старажитнасцi да нашых дзён. — Минск: Издательство "Белорусская Энциклопедия" имени Петруся Бровки, 2006. — С. 110. — 160 с. — ISBN 985-11-0376-4.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Барановичская область
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
