Баранов, Дмитрий Осипович
| Баранов, Дмитрий Осипович | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
23 августа (4 сентября) 1835 (62 года) |
Баранов, Дмитрий Осипович (1773—1835) — сенатор, поэт.
Биография
Был питомцем благородного пансиона при московском университете. Записанный в 11 лет сержантом лейб-гвардии преображенского полка, через 10 лет (1 января 1794 г.) он был произведён прапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк, получил 17 апреля 1797 года чин поручика и вышел в отставку штабс-капитаном 8 сентября 1798 года.
В 1801 году он определился на службу в сенат, и здесь составил себе карьеру, как человек со способностями: сначала (с 1803 года) состоял за обер-прокурорским столом, затем правителем дел в новоучреждённом тогда еврейском комитете (около двух лет); с 1805 по 1807 имел несколько командировок для расследования жалоб, приносимых в Сенат по разного рода делам, в Могилев, Каменец-Подольск, Киев и Астрахань; с 1808 года был обер-прокурором 3-го Департамента, а с 4 июля 1817 года — сенатором. Кроме того Баранов, по избранию членов Верховного уголовного суда 1826 г. состоял членом ревизионной комиссии и членом комиссии, учреждавшей разряды государственных преступников. В 1826 и 1827 гг. ревизовал Новгородскую и Олонецкую губернии, и затем, будучи членом в нескольких комиссиях и комитетах, состоял несколько лет председателем комиссии, учрежденной «для устроения рыболовства» на Каспийском море.
Будучи делопроизводителем Еврейского комитета, выработавшего Положение 1804 г., он составил неблагоприятный для евреев проект нового законодательства о них в духе державинского «Мнения», но Сперанский не дал хода записке Баранова. В 1822 году Баранов был послан в Белоруссию ввиду свирепствовавшего там голода; он заявил, что главной причиной бедствия являются евреи, живущие в селах и деревнях и предложил ряд мер, из которых одни должны были непосредственно затронуть евреев (переселение их в Новороссию), а другие — косвенно (назначение коронных полицейских чиновников, дабы законодательные меры осуществлялись строгими исполнителями), но министр внутренних дел высказался против предложения Баранова. Тем не менее 11 апреля 1823 года последовали именные указы могилевскому и витебскому губернаторам о принудительном переселении евреев из уездов в города; а 1 мая того же года был учреждён особый Комитет для выработки нового законодательства о евреях.
Баранов рано стал печатать свои стихотворные опыты в изданиях находившегося при благородном пансионе литературного общества. Уже в четырнадцать лет он поместил в «Зеркале Света» Туманского и Богдановича стихотворение «Шарлота при гробе Вертера» (ч. VI, стр. 768), и в «Распускающемся Цветке» 1787 г. (издание питомцев пансиона) — басни: «Лисица Офицер», «Слон, свинья и другие звери», «Песнь истине»; стихотворения: «Влюбленный поэт», «Я слышал о тебе» и «Весна». Затем в «Полезном упражнении юношества», 1789 г. (тоже издание питомцев пансиона) — «Эпистолу к бывшему другу», «Любовь», «Прохожий» и «Розовый куст». Впоследствии им были помещены: в «Аонидах» Карамзина (1796—1799) — «Любитель нынешнего света» (книга II, стр. 128), «Договор: я люблю Венеры сына» (книга III, стр. 75), и в «Вестнике Европы» за 1802 г. — «Стихи Гавриилу Романовичу Державину на перевод Пиндара» (стр. 28, месяц сентябрь). Лучшими по языку и содержанию являются последние — «стихи Державину», включенные В. А. Жуковским в V т. изданного им «Собрания русских стихотворений», а худшими — басни. Кроме того им отдельно изданы: «Стихи на истекшее столетие от построения Санкт-Петербурга 1803 г. мая 16 дня». В 1833 году Д. О. Баранов был избран в члены Российской академии, рекомендованный Шишковым в следующих выражениях: «некоторые сочинения его и любовь к российскому языку дают ему неоспоримое право на сие звание».
Напишите отзыв о статье "Баранов, Дмитрий Осипович"
Примечания
Литература
- Баранов, Дмитрий Осипович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Баранов, Дмитрий Осипович
– Это сам хозяин, – послышались голоса.– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
