Баранов, Евстафий Евстафьевич

Евстафий Евстафьевич Баранов
нем. Moritz Gustav von Baranoff
Дата рождения	1790(1790)
Дата смерти	1845(1845)
Место смерти	Могилёв
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	2-я пехотная дивизия, 11-я пехотная дивизия
Сражения/войны	Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг., Польская кампания 1831 года
Награды и премии

Евстафий Евстафьевич Баранов (фон Барангоф) (1790—1845) — генерал-лейтенант, участник Наполеоновских войн и польской кампании 1831 года.

Биография

Родился в 1790 году. Происходил из старинного русского дворянского рода Барановых, часть которого в XVI веке переселилась в Прибалтику и там совершенно онемечилась, записан в дворянские книги Эстляндской губернии, Евстафий Евстафьевич был евангелическо-лютеранского вероисповедания.

В военную службу вступил в 1806 году прапорщиком в армейские егерские полки. Принимал участие в Отечественной войне 1812 года и последующих Заграничных походах 1813 и 1814 годов.

По окончании Наполеоновских войн продолжил службу по армейской пехоте и в 1824 году был произведён в полковники. 19 декабря 1829 года за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 4336 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

Произведённый 6 декабря 1830 года в генерал-майоры, Баранов в следующем году сражался в Польше с повстанцами. 25 июня 1831 года был награждён золотой шпагой с надписью «За храбрость» и алмазными украшениями.

Впоследствии занимал должность командующего 2-й пехотной дивизией, а 6 декабря 1840 года был произведён в генерал-лейтенанты с назначением начальником 11-й пехотной дивизии.

Скончался, занимая последнюю должность; исключён из списков умершим Высочайшим приказом о чинах военных от 9 мая 1845 года. Похоронен в Могилёве на Воскресенском кладбище.

Семья

Баранов был женат на своей дальней родственнице Жанетте Егоровне урождённой Барановой, их дети: Александр (генерал-лейтенант, герой Кавказских и Туркестанских походов) и Николай (генерал-лейтенант, командир лейб-гвардии 2-го стрелкового батальона).

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. М., 2007
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869
• Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1984). Биографии бывших пажей с портретами. Фридрихсгамн, 1894 (о детях)
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 17 марта. — СПб., 1844. — С. 156.

Отрывок, характеризующий Баранов, Евстафий Евстафьевич

– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.