Баранов, Пётр Ионович

Пётр Ионович Баранов
Дата рождения	10 (22) сентября 1892(1892-09-22)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	5 сентября 1933(1933-09-05) (40 лет)
Место смерти	авиакатастрофа под Подольском, Московская область
Принадлежность	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1915 — 1933 годы
Командовал	ВВС СССР
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России
Награды и премии

Пётр Ионович Баранов (10 (22) сентября 1892 года, Санкт-Петербург — 5 сентября 1933 года, около Подольска, Московская область) — советский военный и партийный деятель.

Биография

Пётр Ионович Баранов родился 10 (22) сентября 1892 года в Санкт-Петербурге в семье рабочего.

В 1912 году вступил в РСДРП(б), а в 1913 году был выслан из Петербурга и лишён права жительства в крупных городах Российской империи.

В 1915 году Баранов был мобилизован в Российскую императорскую армию, но в 1916 году за революционную агитацию был арестован и приговорён военно-полевым судом к восьми годам каторги, но после Февральской революции был освобожден.

В сентябре 1917 года Пётр Баранов работал председателем фронтового отдела Совета солдатских депутатов Румынского фронта, а с октября того же года являлся членом ревкома и комитета РСДРП(б) 8-й армии.

В 1918 году вступил в ряды РККА. С 7 по 20 апреля командовал Донецкой армией ДКР, отражавшей наступление австро-германских войск на Донбасс. С 1919 по 1920 годы последовательно был членом РВС 8-й армии, Южной группы Восточного фронта, Туркестанского фронта, 1-й и 14-й армий.

В 1921 году Баранов работал начальником политотдела войск Украины и Крыма.

Являясь делегатом 10-го съезда партии, Пётр Баранов принимал участие в подавлении кронштадтского восстания и за проявленное мужество был награждён орденом Красного Знамени.

С 1921 по 1922 годы был членом РВС Туркестанского фронта и Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). Командовал войсками Ферганской области. Руководил частями Красной Армии в военных действиях против басмачества.

В 1923 году Баранов был назначен на должность начальника и комиссара бронесил РККА. В августе того же года был назначен на должность заместителя начальника, а в декабре 1924 года — на должность начальника Военно-воздушных сил РККА. В последней должности проработал до июня 1931 года. 15 апреля 1925 года в Москве Баранов подписал документ о создании немецкой авиационной школы «Липецк». Одновременно с 1925 по 1931 годы являлся членом РВС СССР.

В 1924—1925 годах — член Центральной контрольной комиссии РКП(б). С 1927 года — кандидат в члены ЦК ВКП(б).

26 июля 1930 года во время сборов ВВС Московского военного округа на воронежском аэродроме Леонидом Миновым был выполнен показательный прыжок с парашютом, вслед за ним свои первые прыжки выполнили ещё несколько лётчиков. Выслушав доклад о ходе сборов, Пётр Баранов предложил «продемонстрировать выброску группы вооружённых парашютистов для диверсионных действий на территории „противника“». 2 августа того же года десант был выброшен в составе двух групп по 6 человек, первой группой руководил Минов, другой — его помощник Яков Мошковский. Этот день считается днём рождения Воздушно-десантных войск РККА. С 6 июня 1931 года Пётр Баранов являлся членом президиума ВСНХ СССР и начальником Всесоюзного авиационного объединения. В январе 1932 года был назначен на должности заместителя наркома тяжёлой промышленности и начальника Главного управления авиационной промышленности.

Погиб вместе с женой Беллой Моисеевной Барановой 5 сентября 1933 года в авиационной катастрофе под Подольском, квалифицированной как «нелепая». Урна с его прахом захоронена в Кремлёвской стене.

Память

В честь Петра Ионовича Баранова были названы ЦИАМ, Омский моторный завод, Нижегородский авиационно-технический колледж, улица в Московском районе Нижнего Новгорода (недалеко от авиазавода "Сокол"), улица в Омске, улица в Монино и одна из площадей Рыбинска.

В поселке Монино Московской области в 1967 году по решению начальника гарнизона маршала авиации Красовского С. А. на улице Баранова в честь создателя современных ВВС установлен бюст-памятник

Награды

• Орден Ленина;
• Орден Красного Знамени;
• Военный орден Хорезмской Народной Советской Республики;
• Золотая Звезда Бухарской Народной Советской Республики.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_b/baranov_pi.php Пётр Ионович Баранов на сайте «Хронос»]
• Баранов Петр Ионович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.centrasia.ru/person2.php?&st=1081460389 П. И. Баранов на сайте «ЦентрАзия»]
• [militera.lib.ru/memo/russian/shelest_ii3/28.jpg Анри Барбюс и начальник ВВС СССР П. И. Баранов. 1928. фото из книги Шелест И. И. Лечу за мечтой: Повествование, навеянное хроникой Опытного аэродрома]
• [www.tsagi.ru/rus/about/history/museum_ne/3.jpg П. И. Баранов (в центре) с ведущими специалистами ЦАГИ и ВВС РККА (фото)]

Отрывок, характеризующий Баранов, Пётр Ионович

– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.