Баран, Степан Иванович

Степан Иванович Баран

Степан Баран (25 января 1879, Крукеничи — 4 июля 1953, Мюнхен, Германия) — деятель украинского национализма, австро-венгерский, впоследствии польский юрист, писатель и журналист. Член Парламента Второй Польской республики от Украинского национального демократического объединения.

Окончил среднюю школу в Львове (Лемберге), впоследствии изучал право и философию в университетах Львова, Берлина и Вены. В 1909 году получил степень доктора права.

Во время учёбы стал активистом движения за создание независимого украинского государства, писал статьи для журналов «Украина» и «Свобода». В 1913—1918 годах был секретарём Национального комитета Украинской Национально-демократической партии (УНДП).

В 1918—1919 годах был членом (и вице-президентом) так называемой Украинской народной рады. Был одним из основателей Западно-Украинской Народной Республики и секретарём земских дел в правительстве Константина Левицкого.

В период Второй республики был членом и председателем Верховного Совета УНДО во Львове. Занимался юридической практикой в Залещиках и Тернополе. Был директором Тернопольского филиала члена правления Украинского кооперативного банка, членом общества «Просвита» и председателем местного отделения объединения «Рідна школа».

В 1928—1939 годах был избран депутатом от УНДО от округов Чорткова и Тернополя. Входил в состав «украинского клуба» в сейме. В 1925−1939 годах был членом ЦК УНДО. В 1938 году выступал в парламенте с протестом против сноса церкви в Холмской земле.

В период 1902−1939 годов писал статьи для издания «Діло».

После советского вторжения в Польшу уехал в Краков, находившийся в зоне немецкой оккупации, где писал статьи для издания на украинском языке «Краківські вісті».

В 1944 году уехал в Германию. С 1952 до 4 июля 1953 года был премьер-министром в правительстве Украинской Народной Республики в изгнании, а также членом правления Украинского союза журналистов в Мюнхене.

Автор многих исторических исследований, в том числе биографии митрополита Андрея (Шептицкого) и опубликованной в 1940 году в Кракове книги «После рабства — освобождение».

Библиография

• Баран Степан в: Енциклопедія історії України: Т. 1. Редкол.: В. А. Смолій (голова) та ін. НАН України. Інститут історії України. — Київ, 2003, Изд. «Наукова думка». ISBN 966-00-0632-2.
• Ryszard Torzecki, «Kwestia ukraińska w Polsce w latach 1923—1929», Kraków, 1989, ISBN 83-08-01977-3
• Małgorzata Smogorzewska, Posłowie i senatorowie Rzeczypospolitej Polskiej 1919—1939: słownik biograficzny. T. 1, A-D (red. naukowa Andrzej Krzysztof Kunert, Warszawa, 1998.
• «Kto był kim w Drugiej Rzeczypospolitej» pod red. Jacka M. Majchrowskiego. Warszawa 1994
• «Енциклопедія українознавства», T. 1, Львїв, 2000, с. 90, ISBN 5-7707-4048-5.
• П.Гуцал, Б.Мельничук. Баран Степан Іванович // Тернопільський енциклопедичний словник / редкол.: Г. Яворський та ін. — Тернопіль: видавничо-поліграфічний комбінат «Збруч», 2004—2010. — Т. 1-4. — ISBN 966-528-197-6. — Т. 1: А-Й. — 2004. — 696 c.

Отрывок, характеризующий Баран, Степан Иванович

– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.