Барбараш, Леонид Семёнович

Леонид Семёнович Барбараш
Дата рождения:	22 июня 1941(1941-06-22) (82 года)
Место рождения:	Бабушкин, Московская область, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР Россия Россия
Научная сфера:	медицина
Место работы:	НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний Сибирского отделения РАМН, Кемеровский кардиологический диспансер
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	академик РАМН
Альма-матер:	Кемеровский медицинский институт
Известен как:	кардиохирург
Награды и премии:

Леони́д Семёнович Барбара́ш (род. 22 июня 1941, г. Бабушкин, Московская область) — советский и российский кардиохирург, разрабатывающий фундаментальные и прикладные проблемы хирургии приобретённых пороков сердца, академик РАМН.

Биография

В 1964 году Л. С. Барбараш окончил Кемеровский медицинский институт и работал хирургом Центральной районной больницы Кемеровского района. С 1967 по 1969 год — клинический ординатор кафедры факультетской хирургии Кемеровского медицинского института, с 1970 по 1972 год — аспирант кафедры сердечно-сосудистой хирургии ЦОЛИУВ.

В 1972 году защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Трансплантация аортальных ксеноклапанов сердца». С 1973 года работал на кафедре хирургических болезней КМИ. В 1985 году защитил докторскую диссертацию на тему: «Экспериментально-клиническое обоснование применения новых моделей ксенобиопротезов в хирургическом лечении митрального порока сердца».

В 1990 году Л. С. Барбараш возглавил созданное по его инициативе МУЗ «Кемеровский кардиологический диспансер». В 1999 году он был избран членом-корреспондентом (с 2005 года — академиком) РАМН. С 2000 года является директором научно-производственной проблемной лаборатории реконструктивной хирургии сердца и сосудов с клиникой Сибирского отделения РАМН, преобразованной в 2008 году в НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний Сибирского отделения РАМН.

С 2002 года является председателем Учёного совета Кузбасского научного центра — филиала Сибирского отделения РАМН.

В 2004 году инициировал создание Кузбасского благотворительного фонда «Детское сердце», является его президентом.

Научная деятельность

С 1970-х годов основное внимание Л. С. Барбараша сосредоточено на разработке фундаментальных и прикладных проблем хирургии приобретённых пороков сердца.

С 1978 года под его руководством ведётся работа по созданию новых моделей биологических протезов клапана сердца для сердечно-сосудистой хирургии, результатом чего стало создание в Кемерово предприятия по их производству (ныне ЗАО «НеоКор»).

В 1990 году Л. С. Барбараш возглавил инициативную группу по созданию в Кузбассе крупного специализированного центра кардиологии. Под руководством учёного выполнено 20 кандидатских и 7 докторских диссертаций.

Автор более 600 научных работ, 36 изобретений и полезных моделей, 10 монографий и книг, среди которых: «Биопротезы клапанов сердца: проблемы и перспективы» (1995), «Очерки поведенческой психологии здоровья» (1995), «Биологические протезы артерий» (1996), «Хронобиологические аспекты кардиологии и кардиохирургии» (2001), «Инфаркт миокарда» (2001).

Является действительным членом Международного общества сердечно-сосудистых хирургов, Европейской ассоциации кардио-торакальных хирургов, Ассоциации сердечно-сосудистых хирургов России, Проблемной комиссии Минздрава РФ по хирургии.

Награды

• Отличник здравоохранения (1989);
• Заслуженный врач Российской Федерации (1996)
• лауреат Премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники (2001);
• медаль «За заслуги перед Кузбассом» (2002);
• лауреат Премии им А. Н. Бакулева (2003);
• орден «Доблесть Кузбасса» (2005);
• орден Почёта (2007).

Семья

Отец — Барбараш Семён Семёнович (1904 г. рожд.)
Мать — Форм Ирина Давыдовна (1913 г. рожд.)
Супруга — Барбараш Нина Алексеевна (1939 г. рожд.)
Дочери: Барбараш Ольга Леонидовна (1961 г. рожд.), Барбараш Светлана Леонидовна (1971 г. рожд.)

Интересные факты

Кемеровский кардиологический диспансер, основанный Леонидом Семеновичем в 1990 году, назван в его честь 13 июля 2016 года.

Отрывок, характеризующий Барбараш, Леонид Семёнович

Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.