Хаттон, Барбара

Барбара Вулворт Хаттон (14 ноября 1912 — 11 мая 1979) — американская светская львица, прозванная газетчиками «бедной маленькой богачкой» (Poor Little Rich Girl).

Наследница торгового магната Франка В. Вулворта. В детстве пережила смерть матери, что сказалось на её дальнейшей жизни. Семь раз была замужем, имела всемирную известность. Многие завидовали её успеху и богатству, но даже на пике популярности оставалась неуверенной в себе, позволяла мужьям эксплуатировать себя, часто выпивала, принимала наркотики и заводила любовников. Провела последние годы жизни на грани нищеты из-за своей наивности и безграничной щедрости.

Биография

Барбара родилась в Нью-Йорке, была единственным ребёнком Эдны Вулворт (1883—1917), дочери Фрэнка В. Вулворта, основателя розничной сети F. W. Woolworth Company. Отцом Барбары был Франклин Льюис Хаттон (1877—1940), совладелец E. F. Hutton & Company (владел компанией вместе с братом Эдвардом Франсисом Хаттоном). Барбара Хаттон была племянницей Марджори Меривезе Пост, владелицы компании по продаже зерна, которая вышла замуж за Э. Д. Хаттона, поэтому их дочь Дина Мерилл была двоюродной сестрой Барбары, жившей вместе с ними после смерти матери и отказа отца.

Эдна Вулворт покончила с собой, когда её дочери было всего пять лет. Маленькая Барбара обнаружила тело своей матери. После этого жила у родственников, а также воспитывалась гувернантками. Б. Хаттон посещала школу The Hewitt School в Нью-Йорке и школу Miss Porter’s для девочек в Коннектикуте. Она была очень замкнутым ребёнком, который мало общался с детьми своего возраста. Единственным близким другом Барбары был Джимми Донахью, её двоюродный брат по матери.

В 1924 году после смерти бабки Барбара унаследовала двадцать восемь миллионов долларов, её целевой фонд на тот момент составлял 26,1 млн долларов, наследство матери — 2,1 млн долларов. Ко времени её 20-летия отец с помощью инвестиций довел её состояние до сорока миллионов долларов, а состояние матери до восьми миллионов долларов, что сделало Барбару одной из самых богатых женщин мира.

В соответствии с высокими традициями нью-йоркского общества на 18-летие Барбары Хаттон был дан роскошный приём, куда были приглашены Асторы и Рокфеллеры. Гостей развлекали Руди Валли и Морис Шевалье. Общая сумма затрат на приём составила шестьдесят тысяч долларов, огромные деньги для времён Великой депрессии.

Личная жизнь

Барбара Хаттон изображалась в прессе, как везучая молодая женщина, имеющая всё, но в действительности это было не так. С детства у неё развилась психопатия. В общей сложности Барбара была замужем семь раз:

• 1933 — Алексей Мдивани, грузинский дворянин, развелись в 1935;
• 1935 — граф Генрих Эберхард фон Харденберг, развелись в 1938;
• 1942 — актёр Кэри Грант, развелись 1945;
• 1947 — князь Игорь Трубецкой, развелись в 1951;
• 1953 — дипломат Порфирио Рубироса (бывший муж Даниэль Дарьё), развелись в 1954;
• 1955 — барон Готфрид фон Крамм, развелись в 1959;
• 1964 — Пьер Раймонд Доан, развелись в 1966.

Первые два мужа пользовались огромным состоянием Барбары для достижения собственных целей. В браке с графом Харденбергом, склонным к рукоприкладству, она родила своего единственного сына Ланса, над которым получила опеку после развода. Подобно своему отчиму, князю Трубецкому, Ланс стал известным автогонщиком.

Сокровища

На протяжении многих лет Барбара Хаттон покупала картины и скульптуры старых мастеров. Она также лично приобрела великолепную коллекцию фарфора и украшений, некоторые из которых прежде принадлежали Марии-Антуанетте и императрице Евгении, а также произведения Фаберже. Она также владела бриллиантом величиной в сорок карат, получивший имя «Паша».

Последние годы

После гибели единственного сына в авиакатастрофе в 1972 году Барбара Хаттон впала в состояние депрессии. К этому моменту её состояние значительно уменьшилось из-за расточительности. Барбара подарила свой просторный особняк в Риджентс-парке правительству, ныне он служит резиденцией американского посла. Многие считают эту сделку сомнительной.

В конце концов она распродала свои авуары для того, чтобы иметь средства для существования, продолжая при этом тратить деньги. Последние годы жизни Барбара Хаттон провела в Beverly Wilshire Hotel, где умерла от сердечного приступа в мае 1979 года в возрасте шестидесяти шести лет. Три с половиной тысячи долларов — это всё, что осталось от состояния некогда одной из богатейших женщин мира. Барбара Хаттон была похоронена на кладбище в Бронксе (Нью-Йорк), в семейном мавзолее Вулвортов.

Фильмы о Барбаре Хаттон

• «Бедная маленькая богачка» (1987)

Литература

• Mona Eldridge: In search of a prince. My life with Barbara Hutton. Sidgwick & Jackson, London 1988, ISBN 0-283-99500-9  (англ.)
• Clemens D. Heymann: Armes kleines reiches Mädchen. Leben und Legenden der Barbara Hutton. Goldmann, München 1989, ISBN 3-442-09552-2  (нем.)
• Philip Van Rensselaer: Million Dollar Baby. Intimate portrait of Barbara Hutton. Hodder & Stoughton, London 1980, ISBN 0-340-25606-0  (англ.)

Отрывок, характеризующий Хаттон, Барбара

– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.