Барбариго, Агостино

Агостино Барбариго итал. Agostino Barbarigo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет Агостино Барбариго. Работа Джованни Беллини.</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб дожа Агостино Барбариго</td></tr>
74-й венецианский дож
30 августа 1486 — 20 сентября 1501
Агостино Барбариго
Предшественник:	Марко Барбариго
Преемник:	Леонардо Лоредан
Вероисповедание:	католик
Рождение:	1420(1420) Венеция
Смерть:	20 августа 1501(1501-08-20) Венеция
Место погребения:	Санта-Мария-делла-Карита
Род:	Барбариго
Имя при рождении:	Агостино Барбариго
Отец:	Франческо Барбариго
Мать:	Кассандра Морозини

Агостино Барбариго (итал. Agostino Barbarigo; 1420, Венеция — 20 августа 1501, там же) — 74-й венецианский дож, избранный в 1486 году. При нём Венецианская республика приняла участие в первой итальянской войне, в результате которой король Франции Карл VIII был временно изгнан из Италии. С другой стороны, правление Барбариго отметилось крайне неудачной для Венеции войной с турками, закончившейся потерей контроля над Пелопоннесом и многими другими важными опорными пунктами. Что касается самого города, то при Агостино Барбариго на площади Святого Марка началось строительство нескольких красивейших достопримечательностей города.

Биография

Дом Барбариго считался одним из самых влиятельных и богатых в Венеции. Семья имела обширные владения на Крите, в Вероне и Тревизо. Кроме двух дожей, Агостино и Марко Барбариго, из семьи также вышло множество прокураторов и кардиналов. Род Барбариго прекратил своё существование в середине XVIII века.

В 1486 году Агостино Барбариго стал дожем после своего брата Марко Барбариго, который правил всего год. Назначение брата умершего дожа вызвала бурную реакцию населения. На выборах Агостино противостоял дипломату и писателю Бернардо Джустиниани, представителю старых семейств республики, что дало начало интригам и напряжённости.

Правление

Агостино Барбариго описывали как элегантного, весёлого, в чём-то даже легкомысленного человека. Но не эти качества характеризовали его как правителя, а трезвый, расчетливый ум и обостренное чувство патриотизма. Барбариго шёл на любые жертвы, по крайней мере если жертвовать приходилось кем-то ещё, ради сохранения могущества республики. С этой целью он внимательно следил за всем, что происходило при различных королевских дворах Европы, благо его агенты поставляли ему полную информацию.

В 1495 году, он создал антифранцузскую коалицию с целью изгнать короля Карла VIII из Италии, что было достигнуто после битвы при Форново в ходе Первой итальянской войны. Во время правления Агостино, Венеция пыталась захватить опорные пункты в Романье и Апулии. В 1489 году к республике был окончательно присоединён остров Кипр, когда венецианка Катерина Корнаро пожертвовала республике своё королевство.

В 1501 году дож Агостино Барбариго утвердил решение Совета Десяти, что каждому, кто «посмеет так или иначе повредить общественную плотину, проложить под землей трубу, чтобы отвести воду, или же вопреки плану углубить и расширить каналы… отрубят правую руку, вырвут левый глаз и конфискуют все имущество».

Война с турками (1499—1503)

С начала правления Барбариго отношения с султаном Баязидом II, преемником Мехмеда II, оставались дружескими и тёплыми, но с 1492 года начались сложности. Султан перехватил зашифрованные письма, которые венецианский посол в Стамбуле отправлял своему правительству, и приказал ему покинуть страну в течение трёх дней.

Разрыв дипломатических отношений быстро перерос в открытую войну. Все венецианские купцы в Стамбуле были арестованы (1499); боснийцы вступили в Далмацию и подошли к воротам Задара.

Два враждующих флота встретились в водах Пилоса в битве у Зонкьо. В то время, как исход битвы оставался неясным, Лепанто пал от рук османов. В июне 1499 года, султан лично осадил Модон: город браво оборонялся, но спустя несколько недель сдался. Едва зайдя в город, османы беспощадно вырезали всё население. Вскоре был захвачен и Корони.

Это был тяжёлый удар для Венецианской республики, которая таким образом постепенно потеряла свои порты на пути в Левант.

Война длилась ещё четыре года; мир 1503 года подтвердил потерю республикой крепостей и Лефкас: Венеция больше не контролировала Пелопоннес, также как и Нафплион, Патры и Монемвасию.

Окончание правления Барбариго

Агостино Барбариго умер 20 сентября 1501 года. Однако склонность дожа к непотизму (кумовству), обвинения в тайном соглашении с герцогом Милана и в хищениях привели к проверке его финансового положения. В том же году была разработана процедура посмертного привлечения дожа к судебной ответственности и компенсации нанесенного республике ущерба. Наследники Барбариго были обязаны выплатить государству 76 000 золотых дукатов.

Культурная деятельность

В 1488 году в церкви Санта-Мария-делла-Карита Агостино занимался возведением величественной гробницы для себя и своего брата Марко. Джованни Беллини получил заказ на четыре больших триптиха для гробницы. В ней и был похоронен дож. Однако в 1807 году гробница была практически полностью уничтожена французами.

При Агостино Барбариго начались строительные работы, украсившие площадь Святого Марка некоторыми сооружениями, которые и по сей день являются одними из главных достопримечательностей площади: в 1494 году была заложена башня с часами, а спустя два года — Прокурации.

1 февраля 1499 года, дож провёл торжественное открытие башенных часов. Перед крылатым львом (символом Венеции) была помещена статуя дожа, стоящего на коленях. Композиция занимала видное место на фасаде башни. Но с приходом в город Наполеона в 1797 году, статуя была убрана как символ прежней власти. В то же время была разрушена и гробница Барбариго.

В массовой культуре

Агостино Барбариго появляется в компьютерной игре Assassin's Creed II, а также в Facebook-игре Assassin's Creed: Project Legacy, чей сюжет объясняет, что Агостино был также коррумпирован, как и его брат, поэтому был отравлен ассасинами.

См. также

• Турецко-венецианская война (1499—1503)
• Итальянские войны

Ссылки

• Gaeta, Franco. [www.treccani.it/enciclopedia/agostino-barbarigo_(Dizionario_Biografico)/ Agostino Barbarigo in Dizionario Biografico].
• [venipedia.it/personalit%C3%A0/dogi/barbarigo-agostino venipedia.it]

Отрывок, характеризующий Барбариго, Агостино

– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.