Бардаков, Пётр Григорьевич
| Пётр Григорьевич Бардаков | ||||||||||||||||
| Дата рождения | ||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||||||||||||||
| Дата смерти | ||||||||||||||||
| Место смерти | ||||||||||||||||
| Принадлежность | ||||||||||||||||
| Годы службы |
1778 — 1814 (с перерывами) | |||||||||||||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение генерал-лейтенант | |||||||||||||||
| Награды и премии |
</td></tr> </table>Пётр Григорьевич Бардаков (1756—1821) — российский командир эпохи наполеоновских войн, генерал-лейтенант БиографияПётр Бардаков родился в 1756 году; происходил из дворян Костромской губернии. 22 мая 1767 записан капралом в лейб-гвардии Измайловский полк, 1 января 1771 произведён в сержанты. 1 января 1778 произведён в прапорщики, 1 января 1779 года — в поручики. В 1782 году из гвардии переведён с чином подполковника в Московский пехотный полк, 9 марта 1787 определён для сформирования батальона Екатеринославского егерского корпуса. Воевал с турками в 1787—1791 годах. Удостоен 14 апреля 1789 года ордена Святого Георгия 4-го класса:
В 1794 году сражался в Польше и за храбрость награждён 15 сентября 1794 года орденом Святого Георгия 3-го класса:
20 апреля 1797 года был произведён генерал-майоры с назначением шефом Казанского кирасирского полка. В генерал-лейтенанты ппожалован 18 октября 1798 года. 7 февраля 1799 года был уволен в отставку. 28 марта 1801 принят на службу с назначением комендантом в Вильно. 10 октября 1801 снят с комендантов, а 1 января 1804 уволен в отставку. В 1812 году возглавил Костромское ополчение и в 1813 находился с ним при осаде крепостей Бреславль и Глогау. 28 октября 1814 Костромское ополчение было распущено по домам. Пётр Григорьевич Бардаков умер 4 января 1821 года и был похоронен в Новодевичьем монастыре в Москве. Напишите отзыв о статье "Бардаков, Пётр Григорьевич"Литература
Ссылки
Отрывок, характеризующий Бардаков, Пётр ГригорьевичПолковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение. Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал: – Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку. – Где тут Долохов? – спросил Кутузов. Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул. – Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов. – Это Долохов, – сказал князь Андрей. – A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь. Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата. – Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России. Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске. Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов. – Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному. – Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом. – Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё… – По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин. – А что, что характер? – спросил полковой командир. – Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать… – Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того… – Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника. Категории:
Навигация | |||||||||||||||
