Бардини, Александер

Александер Бардини
Aleksander Bardini
Дата рождения:	17 ноября 1913(1913-11-17)
Место рождения:	Лодзь, Российская империя
Дата смерти:	30 июля 1995(1995-07-30) (81 год)
Место смерти:	Варшава, Польша
Гражданство:	Польша Польша
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, режиссёр оперы, театральный педагог
Направление:	кинематограф, театр, кабаре, радио, телевидение
Награды:

Александер Бардини (польск. Aleksander Bardini; 17 ноября 1913 — 30 июля 1995) — польский актёр театра, кабаре, кино, радио и телевидения, также оперный и театральный режиссёр, театральный педагог, художественный руководитель и директор театров.

Биография

Александер Бардини родился в Лодзи. Актёрское образование получил в Государственном институте театрального искусства в Варшаве, который окончил в 1935 году. Дебютировал в театре в 1935 в Вильнюсе. Во время немецкой оккупации бежал из Львовского гетто. В 1946—1950 годах в США, Канаде и ФРГ. Актёр театров в разных городах (Вильнюс, Варшава, Львов, Катовице, Лодзь). Выступал в спектаклях «театра телевидения» в 1957—1994 годах и в радиопередачах. Умер в Варшаве. Похоронен на кладбище Старые Повонзки.

Избранная фильмография

• 1937 — Галька / Halka
• 1938 — Профессор Вильчур / Profesor Wilczur
• 1962 — Завтра премьера / Jutro premiera
• 1962 — Запоздалые прохожие / Spóźnieni przechodnie
• 1963 — Мансарда / Mansarda
• 1969 — Ведомство / Urząd
• 1970 — Пейзаж после битвы / Krajobraz po bitwie
• 1974 — Убийство в Катамаунте / Zabójstwo w Catamount
• 1976-1977 — Польские пути / Polskie drogi
• 1977 — Дело Горгоновой / Sprawa Gorgonowej
• 1978 — Спираль / Spirala
• 1984 — Баритон / Baryton
• 1984 — Без конца / Bez końca
• 1988 — Где бы ни был… / Gdzieśkolwiek jest, jeśliś jest…
• 1988 — Декалог / Dekalog
• 1989 — Последний звонок / Ostatni dzwonek
• 1990 — Корчак / Korczak
• 1991 — Двойная жизнь Вероники / La Double Vie de Véronique
• 1992 — Прикосновение руки / Dotknięcie ręki
• 1992 — Виновность невиновного или когда лучше спать / Coupable d’innocence ou Quand la raison dort
• 1994 — Три цвета: Белый / Trois Couleurs: Blanc

Признание

• 1953 — Государственная премия ПНР 3-й степени.
• 1954 — Кавалерский крест Ордена Возрождения Польши.
• 1955 — Государственная премия ПНР 2-й степени.
• 1955 — Медаль «10-летие Народной Польши».
• 1959 — Командорский крест Ордена Возрождения Польши.
• 1963 — Награда «Комитета в дела радио и телевидение».
• 1973 — Награда Министра культуры и искусства ПНР.
• 1976 — Награда Министра культуры и искусства ПНР.
• 1977 — Награда председателя «Комитета в дела радио и телевидение» 1-й степени.
• 1993 — Командорский крест со звездой Ордена Возрождения Польши.
• 1994 — «Wielki Splendor» — приз «Польского радио» лучшему актёру радиопостановок.

Литература

• Film polski a-z / Jerzy Marchewka. — Toruń: Wydawnictwo Teresa i Jerzy Marchewka, 2005. — 180 с. ISBN 83-917860-8-0.

Ссылки

• [www.filmpolski.pl/fp/index.php/114653 Актёр] на сайте filmpolski.pl  (польск.)
• [www.e-teatr.pl/pl/osoby/1279,karierateatr.html#start Актёр] на сайте e-teatr.pl  (польск.)
• [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=osoba&key=Bardini+Aleksander Фотографии на сайте fototeka.fn.org.pl]

Отрывок, характеризующий Бардини, Александер

– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.