Баретти, Джузеппе

Джузеппе Баретти
итал. Giuseppe Baretti
Джузеппе Баретти (ок. 1766)
Псевдонимы:	Joseph Baretti; Aristarco Scannabue
Дата рождения:	24 апреля 1719(1719-04-24)
Место рождения:	Турин
Дата смерти:	5 мая 1789(1789-05-05) (70 лет)
Место смерти:	Лондон
Гражданство:	Италия
Род деятельности:	поэт, прозаик, литературный критик, литературовед, публицист
Язык произведений:	итальянский
Цитаты в Викицитатнике

Джузеппе Марко Антонио Баретти (итал. Giuseppe Marco Antonio Baretti; 1719—1789) — итальянский поэт, публицист и литературный критик.

Биография

Джузеппе Баретти родился 24 апреля 1719 года в городе Турине (Италия). Покинув самовольно родительский кров шестнадцатилетним юношей, Баретти поступил писцом в торговый дом в Гвасталле.

В 1740 году переехал в Венецию, где познакомился с Гоцци и другими писателями.

В период с 1745 по 1751 год Джузеппе Баретти жил попеременно в Турине и Венеции, затем отправился в город Лондон, где давал уроки итальянского языка.

После девятилетнего пребывания в столице Великобритании Баретти вернулся в Италию и выпустил в 1762 году в Милане книгу «Lettere famigliari», которая навлекла на автора преследования, из-за чего он был вынужден удалиться в Венецию.

Через год в Венеции он издал второй том своего сочинения и основал критико-литературный журнал «Frusta letteraria», выходивший в течение 1763—1765 гг. и выдержавший с тех пор много новых изданий (Карпи, 1799; Милан, 1804; в изд. «Classici italiani», 2 тома, Милан, 1838—39).

Впоследствии Баретти снова поселился в Лондоне, где его назначили секретарём королевской академии художеств.

Джузеппе Баретти скончался 5 мая 1789 года в Лондоне.

Полное собрание его «Opere italiane» вышло в Милане (последнее изд. 4 тома, 1838 год).

Как обнаружили историки, миф о том, что Галилео Галилей произнёс фразу «И всё-таки она вертится!», был создан и запущен в обращение в 1757 году (то есть через сто с лишним лет после отречения Галилея) именно Джузеппе Баретти и стал широко известен в 1761 году после перевода книги Баретти на французский язык.

Избранная библиография

• «Dictionary of the English and Italian languages» (2 тома, Лондон, 1760 и позже; последнее изд. Лондон, 1854),
• «Spanish and English dictionary» (Лондон, 1778 и позже; последнее изд. 2 тома, Лонд., 1837),
• «Account of the manners and customs of Italy» (Лондон, 1768; 2 изд., 1769).

Отрывок, характеризующий Баретти, Джузеппе

– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.