Баржанский, Юрий Леонидович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Юрий Леонидович Баржанский (6 сентября 1922, Брашов, Румыния — 11 сентября 1986, Оргеев, СССР) — молдавский поэт, переводчик поэзии на молдавский язык[1].





Биография

Из еврейской семьи. Начал писать стихи будучи учеником лицея им. Богдана Петричейку Хашдеу в Кишинёве (окончил в 1940 году). Первая публикация — в 1936 году в лицейском журнале «Licurici» (Ликурич — Светлячок)[2].

Автор поэтических произведений на молдавском и русском языках[3]/ Перевёл на молдавский язык многочисленные произведения русской и всемирной литературы, в том числе А. С. Пушкина (включая «Евгения Онегина», трагедию «Борис Годунов», поэмы «Полтава» и «Цыгане»), М. Ю. Лермонтова (включая поэмы «Мцыри» и «Демон», драму «Маскарад»), «Фауст» Гёте, «Вильгельм Телль» Шиллера, Владимира Маяковского, Лопе де Вегу, А. Т. Твардовского, Максима Рыльского, А. А. Суркова, Аветика Исаакяна, А. А. Прокофьева, Тараса Шевченко, К. Л. Хетагурова, Христо Ботева, И. Вазова, Шандора Петёфи[4][5].

Последние годы жизни жил в Оргееве[6].

Книги

На русском языке

  • Стихи. — Кишинёв, 1959.
  • Пусть говорят цветы. — Кишинёв, 1960.
  • Дали Октября (стихи). — Кишинёв: Литература артистикэ, 1978.
  • Живу для тебя (стихи и поэмы). — Кишинёв: Литература артистикэ, 1982.

На молдавском языке

  • Drumul spre fericire. — Кишинёв, 1948.
  • Poezii pentru şcolari. — Кишинёв, 1951.
  • Ильич ый виу. Кынтик пентру соло ши кор ынсоцит де пиан. Кувинте де Ю. Баржанский (композитор С. Б. Шапиро). — Кишинёв, 1951.
  • Cuvânt despre pace. — Кишинёв, 1952.
  • Sub cerul înstelat. — Кишинёв, 1956.
  • Ileana Cosânzeana. — Кишинёв, 1958.
  • Drum (избранные стихотворения 1936—1965 годов). — Кишинёв, 1965.
  • Versuri, Chişinău. — Кишинёв, 1973.
  • Soare de mai. — Кишинёв, 1977.
  • Zile roşii. — Кишинёв, 1978.
  • Trăiesc pentru tine. — Кишинёв, 1982.

Переводы

  • A. Puşkin, Evgheni Oneghin. — Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1950.
  • A. Puşkin, Poeme. — Кишинёв, 1951.
  • Goethe, Faust. — Кишинёв, 1954.
  • M. Lermontov, Poeme. — Кишинёв, 1955.
  • Fr. Schiller, Wilhelm Tell. — Кишинёв, 1956.
  • V. Maiakovski, Bine! — Кишинёв, 1957.
  • A. Puşkin, Cântecele slavilor apuseni (Песни западных славян). — Кишинёв: Шкоала советикэ, 1958.
  • A. Tvardovski, Zări după zări. — Кишинёв, 1962.
  • M. Rîlski, Versuri alese. — Кишинёв, 1963.
  • A. Prokofiev, Versuri alese. — Кишинёв, 1963.
  • A. Puşkin, Bal mascat. — Кишинёв, 1966.
  • Lope de Vega, Fuente Ovejuna (Izvorul oilor). — Кишинёв, 1968.
  • A. Puşkin, Versuri alese. — Кишинёв, 1969.
  • A. Isaachean, Strofe lirice. — Кишинёв, 1976.

Напишите отзыв о статье "Баржанский, Юрий Леонидович"

Примечания

  1. [mssr2.ru/category/b/page/3 Советская Молдавия]
  2. [www.moldovenii.md/ru/people/732 Юрий Баржанский]
  3. [www.crispedia.ro/Iurie_Barjanschi Iurie Barjanschi]
  4. [lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=bDxGsBI_yhs%3D&tabid=10358 О молдавском переводе «Евгения Онегина» А. С. Пушкина]
  5. Хахам Д. [www.soroki.com/node/culture/moldavian_writers.html?page=0,3 «Молдавская литература и евреи»]
  6. [www.moldovenii.md/ru/city/details/id/113 Орхей, района Орхей]

Отрывок, характеризующий Баржанский, Юрий Леонидович

Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.