Барзани, Нечирван
| Нечирван Барзани Nêçîrvan Barzanî<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| с 7 марта 2012 | |||
| Президент: | Масуд Барзани | ||
| Предшественник: | Бархам Салих | ||
| 1 марта 2006 — 31 августа 2009 | |||
| Президент: | Масуд Барзани | ||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Бархам Салих | ||
| Вероисповедание: | ислам суннитского толка | ||
| Рождение: | 21 сентября 1966 (57 лет) Барзан, Ирак | ||
| Отец: | Идрис Барзани | ||
| Партия: | ДПК | ||
Нечирван Идрис Барзани (курд. Nêçîrvan Îdris Barzanî; 21 сентября 1966, Барзан, Ирак) — иракский курдский политический деятель, премьер-министр Регионального Правительства Иракского Курдистана. Внук курдского национального героя Мустафы Барзани, сын Идриса Барзани и племянник нынешнего главы Демократической партии Курдистана (ДПК) и президента Иракского Курдистана Масуда Барзани.
Биография
После поражения Сентябрьского восстания 1961—1975 гг. Нечирван вместе с семьей жил в Иране. Учился в средней школе в Кередже (пригород Тегерана), там же начал политическую деятельность в молодёжном отделении ДПК — «Союзе учащейся молодёжи Курдистана». Отец нередко брал его в свои дипломатические поездки по странам Европы и Ближнего Востока.
В 1984 году поступил на факультет политологии Тегеранского университета, который оставил в 1987 году из-за неожиданной смерти отца. С этого момента целиком уходит в политическую деятельность. С 1989 года — член ЦК ДПК. После освобождения Курдистана осенью 1991 года руководит городом и районом Дахук.
С 1996 года — вице-премьер, с 1999 — премьер правительства ДПК в Эрбиле. С марта 2006 по сентябрь 2009 года — глава объединенного (ДПК-Патриотический союз Курдистана (ПСК)) Регионального Правительства Иракского Курдистана (KRG).
На премьерском посту активно способствовал экономическому и социальному развитию Курдистана, который в его премьерство переживает экономический подъем. В частности, является автором программы развития интернета в Курдистане; по его инициативе было организована широкая сеть интернет-кафе, чтобы каждый житель мог иметь доступ к сети. При нём осуществлялись и осуществляются масштабные проекты по развитию коммунальной сферы и привлечению инвестиций: он — инициатор недавно (2006) принятого закона, представляющего 10-летние налоговые каникулы иностранным инвесторам, разработчик строительных программ (элитный квартал Dream-city и и деловой центр Airport-city в Эрбиле, Mass-media-city и т. д.).
Тому, что он явился практически бесспорным кандидатом на пост главы объединенного правительства, кроме деловых качеств способствовали и личные — ровный и спокойный, неконфликтный характер, который создал ему авторитет даже среди противников ДПК.
На официальном сайте Регионального Правительства его идеалом провозглашается «светское, плюралистическое, демократическое правительство» и «свободный и преуспевающий Курдистан, живущий в мире с собой и своими соседями».
После формирования нового кабинета КРГ в отставке, в 2010 году назначен заместителем председателя Демократической Партии Курдистана.
Помимо родного курдского, владеет персидским, арабским и английским языками. Увлекается персидской и курдской поэзией. Женат, двое детей.
Напишите отзыв о статье "Барзани, Нечирван"
Ссылки
- [www.krg.org/articles/article_detail.asp?LangNr=12&RubricNr=136&ArticleNr=10901&LNNr=28&RNNr=70 Биография]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Барзани, Нечирван
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
