Баркашов, Александр Петрович

Александр Петрович Баркашов
Дата рождения:	6 октября 1953(1953-10-06) (70 лет)
Место рождения:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Вероисповедание:	Православие
Партия:	РНЕ
Основные идеи:	русский национализм
Род деятельности:	политический и религиозный деятель
[barkashov.com www.barkashov.com] [vk.com/ap_barkashov Александр Баркашов ВКонтакте]

Алекса́ндр Петро́вич Баркашо́в (6 октября 1953, Москва) — российский политический и религиозный деятель, основатель и руководитель движения «Русское национальное единство», руководитель движения «Александр Баркашов», автор ряда статей, монах в «Истинно-православной церкви» Рафаила (Прокопьева).

Биография

Родители родом из подмосковного села Сенницы Озёрского района. По окончании средней школы с 1972 по 1974 год проходил срочную службу в Вооружённых Силах. С 1974 по 1985 год работал электрослесарем на ТЭЦ-20 Мосэнерго — там же, где трудился его отец.

После службы в армии вместе со своим братом обучался каратэ в школе Алексея Штурмина, впоследствии стал тренировать сам.

А. П. Баркашов более 20 лет занимается карате, он — тренер с солидным стажем. Имеет международную квалификацию — 3-й дан (чёрный пояс) по стилю Сётокан. Самостоятельно, консультируясь у специалистов, изучал историю, археологию, историческую этнографию, историю религий, философию, психологию.

— Из газеты РНЕ «Русский стяг».

Политическая деятельность

Общество «Память»

В 1985 году Баркашов вступил в Национально-патриотический фронт «Память» и стал телохранителем Дмитрия Васильева. В 1986 г. он был избран в Центральный совет «Памяти», а в 1989 г. — заместителем председателя. В октябре 1990 г. с группой соратников по НПФ «Память» Баркашов основал Движение «Русское национальное единство», руководителем которого является и в настоящее время. В 1993 году во главе отряда РНЕ противодействовал разгону Съезда народных депутатов и Верховного совета РФ в Москве. Участвовал в действиях по захвату мэрии.

Основание «Русского Национального Единства»

16 октября 1990 года с группой соратников по НПФ «Память» Баркашов основал движение «Русское национальное единство» (РНЕ). По словам Баркашова, причиной ухода из НПФ «Память» послужило то, что она стала «постоянно действующим костюмированным вечером воспоминаний».

Как вспоминает петербургский журналист, бывший сотрудник программы «600 секунд» [rusk.ru/author.php?idau=4161 Игорь Ильин]:

Я с Баркашовым встречался несколько раз — в начале на так называемых Думах Русского Национального Собора, а затем, после трагических событий октября 1993 года, брал у него интервью. <…> Беря интервью у Баркашова, я, в частности, спросил: «Что же все-таки заставило Вас порвать с Васильевым и с „Памятью“?» Ответ прозвучал достаточно цинично: Александр Петрович признался, что специально пришел в «Память», чтобы отобрать в её рядах нужных ему людей, сколотить из них свой отряд и покинуть васильевское движение.

— rusk.ru/st.php?idar=7993

В августе 1991 года заявил о поддержке ГКЧП.

Участие в октябрьских событиях 1993 года

Ещё в апреле 1993 года Баркашов заявлял, что его движение выступит в поддержку Верховного Совета политически, «а если будет надо — то и физически». Уже с весны 1993 года он распорядился начать усиленную подготовку по захвату и обороне зданий с применением взрывпакетов.

После выхода указа президента РФ Б. Ельцина № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета Баркашов собрал своих соратников у здания Верховного Совета. К 3 октября в «Белом доме», по утверждению Баркашова, было 168 вооружённых членов РНЕ. Однако большую часть людей лидер РНЕ оставил за пределами Верховного Совета «для того, чтобы действовать „с тыла“, … чтобы „раскачать“ народные массы на поддержку Верховного Совета». Что фактически ослабило группировку соратников РНЕ в Белом ДомеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Из доклада комиссии Госдумы по дополнительному изучению и анализу событий 21 сентября — 5 октября 1993 года:

отряд «Русского Национального Единства» (РНЕ) под командованием Баркашова А. П. численностью около 100 человек; формально входил в состав охранного подразделения, подчиненного министру обороны Российской Федерации Ачалову В. А., но полностью им не контролировался; отряд дислоцировался в Доме Советов Российской Федерации; автоматическое стрелковое оружие выдавалось отдельным членам отряда (по имеющимся данным — всего 22 «баркашовцам» были выданы автоматы АКС-74У) для несения охранной службы внутри Дома Советов Российской Федерации; члены отряда занимались также поддержанием порядка на территории, прилегающей к зданию парламента, имели хорошую физическую и строевую подготовку, отличались дисциплинированностью, сочетавшейся с безынициативностью и слепым послушанием руководству своей организации; члены отряда совершали не согласованные с руководством Верховного Совета Российской Федерации действия по насильственному выдворению из здания парламента лиц, нежелательных с точки зрения руководства РНЕ; так, 30 сентября 1993 года около 17 часов тремя членами РНЕ, вооруженными автоматами, без объяснения причин и оснований был задержан и выведен за оцепление политический советник Председателя Верховного Совета Хасбулатова Р. И. Кургинян С. Е.; совершались и откровенно противоправные действия; например, вечером 3 октября 1993 года у Дома Советов Российской Федерации «баркашовцами» был задержан и подвергнут обыску безработный Игнатов М. В., 1953 г.р., у которого они отняли документы и 48000 рублей; проводившиеся членами РНЕ перед Домом Советов марши и построения с символикой, напоминавшей нацистскую, носили фактически провокационный характер; некоторыми членами отряда допускались и другие провокационные действия; так, 28 сентября член РНЕ Плешков А. Б. публично заявил, что если к утру 29 сентября 1993 года не будет снята блокада Дома Советов Российской Федерации, «баркашовцы» перейдут к исполнению террористических актов; работавшим в Доме Советов Российской Федерации журналистам «баркашовцы» неоднократно заявляли, что им наплевать на Ельцина и на Верховный Совет — они пришли выполнять волю своего вождя Баркашова А. П.

—

Внутри кольца оцепления подразделение Баркашова было привлечено для охраны этажа министерства обороны, министерства безопасности и узлов жизнеобеспечения здания Верховного Совета РФ, а также «для поддержания порядка и пресечения провокаций» на территории, прилегающей к зданию парламента. 3 октября возглавляемый Баркашовым отряд численностью около 15 человек, вооружённый автоматами АКС-74У, вместе с тремя охранниками Макашова участвовал в захвате здания мэрии на Новом Арбате., откуда милиция вела огонь по сторонникам Верховного Совета. При взятии мэрии с оружием было только 5 человек из подразделения РНЕ, группа из 5-6 бойцов В. Жака подошла уже после того как в мэрию ворвались безоружные демонстранты. По указанию Баркашова двери центрального входа и стеклянные стены фасада мэрии были пробиты двумя грузовыми автомобилями, в одном из которых были безоружные юноши из РНЕ.

4 октября Баркашов, после согласования своих действий с МБ РФК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), приказал своим соратникам организованно покинуть здание парламента. В результате столкновений у здания Верховного Совета 4 октября были убиты два соратника Баркашова Анатолий Сурский и Дмитрий Марченко.

После ухода из «Белого дома» через оцепление спецназа «Альфа» Баркашов скрывался от властей.

Историк Александр Островский в своей книге «1993. Расстрел Белого дома» приводит следующий факт о моменте выхода Баркашова из Дома Советов:

Существует мнение, будто бы А. П. Баркашову удалось выскользнуть из Дома Советов незамеченным. Между тем, по свидетельству Ю. Н. Нехорошева, Э. Ф. Володин, которого выводили через 20-й подъезд, видел, как через этот же подъезд выходил А. П. Баркашов. У выхода всех встречал А. В. Коржаков. Он отбирал удостоверения личности и бросал их в стоявшую тут же большую дорожную сумку. Когда перед ним появился А. П. Баркашов, А. В. Коржаков воскликнул: «О, и Петрович тут!» Однако задерживать Петровича не стал.

— 1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Ostrovskii_AV/Ostrovskii_AV_1993.doc

22 декабря 1993 г., по словам Баркашова, на улице города Красногорска его обстреляли неизвестные лица. Органами внутренних дел Красногорска по этому факту было возбуждено уголовное дело. Сам Баркашов обвинил в нападении спецслужбы. По другим источникам, Баркашов, прятавшийся после октябрьских событий в подмосковном городе Фрязино, был подстрелен своим соратником во время пьяной ссоры.

31 декабря 1993 г. в госпитале Красногорска Московской области Баркашова с огнестрельным ранением в бедро разыскали работники милиции и перевезли его под охрану в госпиталь МВД, а оттуда в следственный изолятор «Матросская тишина». Баркашову было предъявлено обвинение в организации массовых беспорядков и незаконном хранении оружия.

Содержался в следственном изоляторе «Матросская тишина» до амнистии в феврале 1994 года.

В 2013 году в интервью телеканалу НТВ Баркашов заявил, что во время штурма Дома Советов общался по спутниковому телефону c Павлом Грачевым и сообщал ему об обстановке в здании Верховного Совета, чтобы танковые снаряды не попали в помещения с людьми. Однако, есть свидетельства А. Руцкого и других лиц, что были люди, которые погибли от попадания снарядов в окна Дома Советов. В том же интервью Баркашов заявил, что имел связи в Кремле и в Министерстве обороны.

Роль Баркашова и его подразделения в событиях сентября-октября 1993 Сергеем Кургиняном, оценивалась как провокационная (С.Кургинян: «некие молодые люди со свастикой вывели меня [из Белого дома] 30 сентября, направив автоматы»… "Видя, как молодые люди свободно проходят через милицейские кордоны, закрытые для прочих, включая врачей, видя, как позируют они перед «демократическими камерами» в виде учебного пособия по «русскому фашизму», я, естественно, предполагаю, что в этом выдворении не обошлось без господ «демократов»).

РНЕ после 1993 года

После освобождения продолжил работу по расширению влияния РНЕ, для чего были использованы не только печатные средства (например, газета «Русский порядок»), но и участие в президентских и парламентских выборах в 1996 и 1999 годах (в 1999 году баллотировался в Государственную Думу Российской Федерации от блока «Спас»), который не был допущен к выборам ЦИК.

В 1996 году Баркашов положительно оценил победу Бориса Ельцина на президентских выборах. А перед выборами он заявил, что «нынешняя власть и нынешний президент Борис Ельцин вполне устраивают русских националистов».

Российский электорат медленно, но верно дрейфует в сторону РНЕ. Общество устало от безвластия и может поддержать тех, кто начнет наводить порядок, даже если это будет «русский порядок», который предлагает Баркашов.

— «Независимая газета», 2 февраля 1999

В 1999 году по инициативе мэра Москвы Ю.Лужкова суд отменил государственную регистрацию РНЕ в московском регионе. Попытки добиться общероссийской регистрации также не удались из-за противодействия властей. В парламентских выборах 1999 года РНЕ участвовало в составе «Национального блока» с движением «Спас» и «Возрождение».

С самого начала движение постоянно подвергалось расколам. Осенью 2000 года в РНЕ произошёл очередной раскол, в связи с призывом Баркашова к соратникам—поддержать действующее правительство РФ и новоизбранного президента РФ Путина. Командиры шестнадцати крупных региональных отделений собрались на закрытом пленуме и объявили об исключении Баркашова из рядов РНЕ. Однако, согласно уставу РНЕ данный пленум не имел какой-либо юридической силы. Баркашов никак не отреагировал на данное событие, после чего его соратники продолжили действовать как ООПД РНЕ. Слухи о расколе движения дали рождение таким организациям, как ВОПД РНЕ, «Русское Возрождение», «Славянский Союз», каждая из которых провозглашала переход к более «активным действиям». Спустя шесть лет, 16 декабря 2006 года, на религиозной основе было создано движение «Александр Баркашов».

В октябре 2012 года движение Баркашова упоминалось в фильме «Анатомия протеста-2», показанном на телеканале НТВ и вызвавшем резонанс в обществе, прессе и правоохранительных органах.

В 2014 году поддержал Присоединение Крыма к Российской Федерации. Также Баркашов выступил против любых переговоров России с новой украинской властью.

Религия

Главной задачей возглавляемого им движения Баркашов считает указание народу на его миссию. Миссия же заключается в «сохранении чистоты Православия до самого Второго Пришествия и проистекающее из этого противостояние всему остальному миру…» Этим объясняется неучастие в политической деятельности как самого Баркашова, так и возглавляемого им движения.

В 1992 году архиепископ РПСЦ Лазарь (Журбенко) рукоположил Баркашова во иподиакона.

В ноябре 2005 года Баркашов принял монашеский постриг под именем Михаил в Истинно-православной церкви Рафаила (Прокопьева).

16 декабря 2006 года соратниками Московской региональной организации РНЕ было основано движение «Александр Баркашов», в котором окончательно было закреплено главенство религиозной составляющей в идеологии движения. Отца Михаила движение считает своим духовным наставником.

В январе 2009 года Баркашов выступил с «открытым обращением к участникам Архиерейского и Поместного соборов Русской Православной Церкви», назначенных на 25-29 января 2009 года, в котором указал архиереям РПЦ на отступление от православной веры и сотрудничество с богоборческой властью «мирового империализма»:

Так если Русь для Вас и для нас — подножие Престола Господня, как же можете поддерживать политику интеграции России в единое экономическое — или любое другое — пространство с США или Евросоюзом? Интегрировать туда, где царит дух материального обретения — эгоистический дух — за счет нищеты и вымирания других народов; где царит дух «качества жизни» и жизненного комфорта, дух стремления к постоянно изменяющемуся и предъявляющему все большие требования престижному образу жизни; где царит дух удовлетворения человеческой чувственности; где извращение стало даже не нормой, которую просто терпят, а признаком элитарности и примером для подражания, и для всего этого нужны деньги, деньги и еще раз деньги! Неужели не видите Вы, что там уже давно распространился и воцарился дух антихриста, а где дух его воцарился — значит, и он скоро объявится?

Архиерейский и Поместный соборы РПЦ никак не отреагировали на данное обращение.

Семейное положение

Прежде чем принять постриг, Баркашов был женат дважды: первым браком — на Валентине Петровне Баркашовой, от которой он имеет троих детей: двух сыновей и дочь; вторым браком — на Наталье Александровне Баркашовой (Мироновой), от которой у него также трое детей: два сына и дочь, и с которой до сих пор связан узами брака.

Прочие сведения

• В декабре 2005 года произошёл инцидент с сотрудником подмосковного УБОП, после которого Баркашов вместе с тремя своими соратниками был арестован. 8 августа 2007 года Озёрский районный суд приговорил его к 2 годам лишения свободы условно за применение насилия по отношению к представителю власти. Во время нахождения Баркашова под арестом для оказания на него давления на его супругу было совершено два покушения: 12 января 2006 года она подверглась избиению со стороны двух неизвестных; 18 февраля 2006 года на супругу Баркашова напал неизвестный с ножом, ранив её, хотя удар был смягчен бронежилетом. По данному факту прокуратурой было возбуждено уголовное дело, которое остаётся нераскрытым.
• 6 ноября 2009 года Баркашов совместно с председателем «Союза десантников России» Владиславом Ачаловым и лидером «Союза офицеров» Станиславом Тереховым учредил общественное движение «Союз защитников России — Октябрь 93».

См. также

• Иванов-Сухаревский, Александр Кузьмич

Ссылки

• [www.peoples.ru/state/statesmen/alexander_barkashov/ Александр Петрович Баркашов]
• [soratnik.com/ Официальный сайт движения РНЕ]

Отрывок, характеризующий Баркашов, Александр Петрович

– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.