Баркли, Эдвин Джеймс
| Эдвин Джеймс Баркли Edwin James Barclay<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 3 декабря 1930 — 3 января 1944 | |||
| Предшественник: | Чарльз Данбэр Кинг | ||
| Преемник: | Уильям Табмен | ||
| |||
| 1920 — 1930 | |||
| Предшественник: | Чарльз Данбэр Кинг | ||
| Преемник: | Луис Артур Граймс | ||
| Вероисповедание: | Методизм | ||
| Рождение: | 5 января 1882 Бруэрвилл, Либерия | ||
| Смерть: | 6 ноября 1955 (73 года) | ||
| Партия: | Партия истинных вигов | ||
Эдвин Джеймс Баркли (англ. Edwin James Barclay; 5 января 1882, Бруэрвилл, Либерия — 6 ноября 1955) — либерийский государственный и политический деятель, президент Либерии (1930—1944).
Биография
Дед Баркли переехал в Либерию со своими детьми в 1865 г. из Барбадоса.
Являлся членом правящей в стране с 1878 года Партии истинных вигов.
В 1920—1930 гг. — государственный секретарь и министр иностранных дел Либерии.
В 1930 г., после того как из-за скандала ушли в отставку президент и вице-президент страны, становится главой государства. Одним из первых его официальных решений стала отмена Закона Port of Entry Law 1864 г., который ограничивал хозяйственную деятельность иностранцев в Либерии. Впоследствии, в начале 1930-х гг., были подписаны концессионные соглашения между правительством Либерии и голландскими, датскими, немецкими и польскими инвесторами. Администрации Баркли удалось предотвратить ряд значимых угроз суверенитету страны: решения Лиги Наций во главе с Германией, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами, чтобы реколонизировать страну, если там не будут проведены реформы, агрессивные действия Франции и попытка государственного переворота, инспирированная Firestone Tire and Rubber Company, которая владела обширными землями в Либерии.
В 1926 г. правительство Либерии предоставило стратегическую резиновую концессию компании Firestone Tire и Rubber и обязалось взять $ 5 млн от дочерней Firestone. Во время экономической депрессии 1930-х гг. цены на резину резко упали, а Либерия не смогла выплачивать долги по кредитам. Глава Firestone Tire и Rubber пытался пролоббировать в администрации США военную интервенцию в Либерию, однако президент Рузвельт отказался от этих планов. Лига Наций сформировала специальную комиссию по урегулированию ситуации, при этом ряд государств призывали к введению внешнего мандата по управлению страной, что в свою очередь вызвало негативную реакцию руководства Либерии. В результате изменения экономической конъюнктуры страна начала постепенное решение долговой проблемы и в 1934 г. США восстановили с ней дипломатические отношения. Определенные выгоды правительство Либерии получило во время Второй мировой войны. После захвата японцами Малайзии и Сингапуре Либерия стратегически важным поставщиком каучука, поскольку оставшиеся в руках союзников плантации были помимо Либерии только на Цейлоне.
Ушел ушел в отставку в 1944 г., в 1955 г. выставил свою кандидатуру против действующего президента Табмена, но получил только около 1100 голосов. Через несколько месяцев он скончался.
Приемный сын Баркли и его жены Евфимии, Джордж Артур Падмор (1915—2005), был либерийским послом в США.
Источники
- www.liberiapastandpresent.org/BarclayEdwin.htm
- "Barclay, E. J.", Makers of Modern Africa: Profiles in History, Africa Journal Ltd, 1981, p. 82.
Напишите отзыв о статье "Баркли, Эдвин Джеймс"
Отрывок, характеризующий Баркли, Эдвин Джеймс
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
