Барк, Карл Людвиг Генрих

Карл Людвиг Генрих Барк
Род деятельности:	лесоводство
Дата рождения:	15 декабря 1835(1835-12-15)
Место рождения:	Феллин, Лифляндская губерния, Российская империя
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1882(1882)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская империя
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Карл Лю́двиг Ге́нрих (Лю́двиг Ге́нрихович) Барк (15 декабря 1835, Феллин — апрель 1882, Санкт-Петербург) — российский лесовод, специалист по степному лесоразведению. Заведующий Великоанадольского образцового степного лесничества, ревизор Лесного департамента, надворный советник Корпуса лесничих, директор Лисинского учебного лесничества (Лисино).

Биография

Карл Людвиг Генрих Барк родился 15 декабря 1835 года в Феллине Лифляндской губернии (ныне Вильянди, Эстония) в лютеранской семье. Отец его был арендатором имения Эйсгоуфер в Придворном повете Феллинского уезда.

В 1860 году окончил физико-математический факультет Дерптского университета, получил также аттестат по предмету «Сельское хозяйство». В 1861 году учился на курсах лесоводства в Санкт-Петербургском Лесном и межевом институте и Лисинском учебном лесничестве. Имел звание поручика Корпуса лесничих, был запасным лесничим.

В ноябре 1861 года был назначен помощником управляющего Великоанадольским степным лесничеством В. Е. фон Граффа. В январе 1867 года фон Графф уезжает в Москву, и Барк становится заведующим лесничества.

15 октября 1874 — 15 апреля 1875 года Л. Г. Барк совершил заграничную поездку. Он посетил Дрезден, Тарандт, где прослушал курс лекций в местной лесной академии, Венгрию и Венскую мировую выставку.

С 8 марта 1878 по декабрь 1881 года — ревизор лесоустройства Лесного департамента. Летом 1879 года семья Барка переехала в Санкт-Петербург, и в 1880 году Людвиг Генрихович оставляет лесничество и следует за супругой и детьми. В Петербурге 29 декабря 1881 года он был назначен директором Лисинского учебного лесничества.

В апреле 1882 года, на 47-м году жизни, Л. Г. Барк скоропостижно скончался от менингита.

В 1882 году профессор Н. С. Шафранов предложил на часть денег, уже собранных для памятника В. Е. фон Граффу, установить в Великоанадольском лесничестве обелиск обоим лесоводам. Предложение было единогласно одобрено Лесным обществом, но осталось нереализованным.

Семья

• Супруга — Тимченко, Юлия Петровна (1849—1931).
• Сын — Барк, Пётр Львович (1869—1937), российский государственный деятель, банкир, последний министр финансов Российской империи, действительный тайный советник.
• Дочь.

Деятельность

В 1860-х годах происходило сокращение работ по лесоразведению в степи, ощущалась нехватка финансирования, сокращался штат должностных лиц. Так, штат Великоанадольского лесничества в 1867 году был сокращён с 38 до 10 человек, работы по лесоразведению стали выполняться вольнонаёмными. Для удешевления работ Л. Г. Барк предложил создавать чистые бесподлесочные насаждения из ясеня, клёнов, робинии, караганы, вязов. Это позволило снизить стоимость работ до 160—180 рублей за гектар и, как считал Барк, не должно было нанести ущерба делу лесоразведения. Такие культуры были названы «барковскими», в 1866—1877 их было создано 568 га.

Однако через 10—15 лет барковские насаждения начали массово гибнуть, а посадки фон Граффа продолжали расти. Л. Г. Барк пришёл к выводу, что основной породой степного лесоразведения должен быть дуб черешчатый, и необходимо создание подлеска.

В 1875 году Барком составлена «Программа опытов, предлагаемых производить в Великоанадольском образцовом степном лесничестве». Это обширная работа, включающая описания различных вариантов обработки почвы, посева, посадки, ухода и ведения лесного хозяйства. «Программа» хранится в РГИА (ф. 387, оп. 3, № 24745, л.л. 228—245). Также Л. Г. Барк написал две статьи, опубликованные в отраслевых журналах:

• Степное лесоразведение в Екатеринославской губернии // Лесной журнал. — 1873. — № 5.;
• Лесоразведение на юге России // Сельское хозяйство и лесоводство. — 1880. (январь—апрель, ч. CXXXIII).

Награды

• Орден Святого Станислава II степени (1871)
• Орден Святой Анны I степени (1873)
• Орден Святого Владимира IV степени (1877)
• Орден Святого Владимира III степени (1881)

Литература

• Барк Карл Людвиг Генрих // Энциклопедия лесного хозяйства. — М.: ВНИИЛМ, 2006. — Т. 1. — С. 44. — ISBN 5-94737-022-0.
• Редько Г.И. Полковник Корпуса лесничих. — Киев, 1994.
• Дело Департамента Герольдии Правительствующего Сената об утверждении герба Барков от 21.03.1913. РГИА, [gerbovnik.ru/arms/3249 ф.1343, оп.35, д.1185]

Ссылки

• [www.lesnyk.ru/vek19_12.html Жизнеописание выдающихся деятелей лесного хозяйства России]

Отрывок, характеризующий Барк, Карл Людвиг Генрих

– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.