Барнато, Барни

Барни Барнато

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Барни Барнато, англ. Barney Barnato (21 февраля 1851, Лондон — 14 июня 1897, открытое море около о. Мадейра) — предприниматель, владелец шахт в ЮАР, сделавший состояние во время золотой и бриллиантовой лихорадки в конце XIX века.

Рождён под именем Барнетт Айзекс (Barnett Isaacs) в лондонском Ист-Энде, сын торговца поношенной одеждой. Вместе со своим братом выступал как актёр в дешёвых постановках, затем как боксёр, вместе с ним уехал в Южную Африку в 1873 году, где обосновался в Кимберли и сменил ряд профессий: шахтёра, перекупщика алмазов и спекулянта, и, в конце концов, стал владельцем большого количества шахт. В ходе создания бизнес-империи его интересы столкнулись с интересами Сесиля Родса, однако, в конце концов, они заключили соглашение о слиянии в 1888 г. Барни Барнато стал пожизненным президентом корпорации De Beers.

С 1889 по 1897 он был депутатом парламента Капской провинции от Кимберли. После открытия золотых залежей он переселился в Йоханнесбург и основал предприятие Johannesburg Consolidated Investment в 1889 г. Погиб при странных обстоятельствах во время плавания близ о. Мадейра — его тело было найдено в море, что было расценено как самоубийство. Его имущество было оценено в 1 000 000 фунтов стерлингов.

Был женат на Фанни Кристине Бис (Fanny Christina Bees), в браке родилось трое детей: Вулф Барнато, известный автогонщик (1895—1948), Айзек «Джек» Генри Вулф Барнато (1894—1918) и дочь Лия Примроуз Барнато (ум. 1933). Дочь Вулфа, Диана Барнато Уокер, в свою очередь, стала известной лётчицей.

Отрывок, характеризующий Барнато, Барни

Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.