Барнаулка

Барнаулка
Река Барнаулка в ленточном бору близ Барнаула
Характеристика
Длина	207 км
Бассейн	5720 км²
Расход воды	10 м³/с
[tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Барнаулка Водоток]
Исток    [www.bing.com/maps/default.aspx?v=2&cp=52.555869~81.952893&style=h&lvl=11&sp=Point.52.555869_81.952893_1_ (B)]	Зеркальное
— Местоположение	Шипуновский район
— Высота	> 218,2 м
— Координаты	52°33′21″ с. ш. 81°57′10″ в. д.52.555869° с. ш. 81.952893° в. д. / 52.555869; 81.952893 (Барнаулка, исток)
Устье    [www.bing.com/maps/default.aspx?v=2&cp=53.329809~83.804965&style=h&lvl=11&sp=Point.53.329809_83.804965_1_ (B)]	Обь
— Местоположение	3409 км от устья по левому берегу, Барнаул
— Высота	130 м
— Координаты	53°19′47″ с. ш. 83°48′18″ в. д.53.329809° с. ш. 83.804965° в. д. / 53.329809; 83.804965 (Барнаулка, устье)
Расположение
Водная система	Обь → Карское море
Страна	Россия Россия
Регион	Алтайский край
Район	Шипуновский район, Ребрихинский район, Павловский район, Барнаул
— исток, — устье

К:Реки по алфавитуК:Водные объекты по алфавитуК:Реки до 500 км в длинуБарнаулкаБарнаулка

Барнау́лка (историческое название Барнаул) — река в Алтайском крае России, левый приток Оби. Дала название городу Барнаул, расположенному в устье реки.

Физико-географическая характеристика

Географическое положение

Барнаулка, расположенная на юге Западной Сибири, относится к средним рекам и имеет протяжённость около 167 км. Площадь бассейна реки составляет 5720  км² (действующая 4500 кв. км). Контур бассейна приходится на территорию Барнаула и 8 административных районов Алтайского края. Современная долина реки расположена в ложбине древнего стока. В верхней части долину образует ряд вытянутых котловин, в которых расположено до 10 проточных озёр.

Гидрография

Истоками реки считаются лесные озёра, расположенные в центре соснового бора возле сёл Песчаное и Ворониха. Река, вытекавшая ранее из проточных озёр (Зеркальное, Урлаповское, Среднее, Бахматовское), в настоящее время стала короче на 40 км, а сами проточные озёра обеспечивают ей подпитку через систему пересыхающих летом проток и болот. Водосбор полностью расположен на Приобском плато. Он вытянут узкой полосой (20—27 км) с юго-запада на северо-восток на 240 км. В низовьях реки, при впадении в Обь, Барнаулка течёт по территории города Барнаула, который был основан у её устья.

Притоки

(км от устья)

• 3 км: Сухой Лог (лв)
• 4 км: Пивоварка (лв)
• 18 км: Власиха (лв)
• 27 км: Штабка (лв)
• 40 км: Паньшиха (лв)
• 52 км: Землянуха (лв)
• 79 км: Бутун (Колывань) (лв)
• 119 км: Рожня (Солоновка) (лв)
• 146 км: Ворониха (лв)
• 173 км: Волчиха (пр)
• 194 км: Мокруша (пр)

Водный режим и питание реки

Значительное питание река получает и от грунтовых вод, текущих на небольшой глубине под боровыми песками. Большие запасы воды скапливаются в мелких озёрах и болотах, прилегающих к пойме реки.

Весеннее половодье (1—2 м) продолжительное (начало апреля — середина июня). Дождевые паводки незначительные и растянутые. На всём своём протяжении Барнаулка не пересыхает и зимой не промерзает. Ледостав с начала ноября до начала апреля. Толщина льда 0,7—1 м.

Животный мир

Состав ихтиофауны Барнаулке представлен 9 видами, относящимися к 4 семействам: щуковые, карповые, вьюновые, окуневые. В основном русле встречаются пескарь, щиповка, щука и плотва. Золотой карась, линь и озёрный гольян отмечены в пойменных водоёмах. Серебряный карась и окунь населяют, как русловые так и пойменные биотопы. К наиболее редким видам отнесена щиповка сибирская. Вероятная причина сокращения численности этого вида заключается в ухудшении качества воды и условий обитания. Сильное загрязнение воды в устье реки создаёт непроходимый порог для обских рыб.

В пределах долины реки обитают: горностай, норка, барсук, остромордая лягушка, прыткая ящерица, живородящая ящерица, уж, ёж, бобр, бурундук, полёвка, лиса, ласка, колонок. Среди птиц, вблизи от реки зимуют: большая синица, московка, пухляк; а также гнездятся: рябинник, теньковка, серая славка и скворец.

Растительность

Основу фитопланктона реки составляют факультативные планктеры. Большая часть водорослей, обитающих в реке относится к космополитам (48 %), тогда как роль бореальных видов снижена (22 %). Внезапное снижение видового разнообразия фитопланктона, смена доминантов, а также резкое уменьшение биомассы и численности, зафиксированное в черте города, свидетельствует о воздействие на фитопланктон промышленных сбросов неясного происхождения.

На значительной территории бассейна реки расположен ленточный бор, в котором произрастают: Сосна обыкновенная, осина, тополь чёрный, карагана древовидная, ежевика, черника, золотарник обыкновенный, папоротник орляк, душица обыкновенная. На освобождённых от леса участках преобладают разнотравно-злаковые в сочетании с пойменно-осоковыми луга.

Экологическое состояние

Барнаулка испытывает значительное антропогенное воздействие как в пределах Барнаула, так и выше его. На её берегах в черте города расположен ряд предприятий и промышленных производств, на большинстве которых отсутствует ливневая канализация, и сточные воды с поверхности почвы стекают непосредственно в реку. Но и выше по течению, там где река струится через живописный сосновый бор, расположено около десятка летних детских оздоровительных лагерей, большей частью не функционирующих, санитарные сооружения которых к настоящему времени разрушились, и расположенные вдоль берегов выгребные ямы туалетов и помоек начали активно взаимодействовать с руслом реки.

Концентрация аммиака в воде возрастает от истока к устью. В районе устья реки наблюдаются высокие концентрации поллютантов (диоксида серы, окислов азота, тяжёлых металлов), что свидетельствует об интенсивном загрязнении воды органическими веществами бытовой природы. Их окисление идёт с большим потреблением кислорода. В осенние сезоны воды рек Барнаулки и Пивоварки превышают допустимый гигиенический уровень 6 мг/куб. дм.

Техногенные загрязнения реки характеризуются высокими концентрациями нефтепродуктов. Даже в створе выше города содержание нефтепродуктов в воде превышает ПДК в 2—3 раза, а осенью до 30 раз. В устье реки концентрация фенолов во все сезоны превышает ПДК в 4-5 раз.

По шкале оценки уровня нефтяного загрязнения, донные отложения (практически во всех створах реки) могут быть отнесены к чистым, умеренно-загрязнённым (до 40 мг/100 г), а в периоды весеннего половодья и осенней межени к загрязнённым (от 40 до 300 мг/100 г). В течение года концентрация нефтепродуктов в донных отложениях Барнаулки изменяется в пределах 0,03 мг/г — 2,46 мг/г. Пространственное изменение концентрации нефтепродуктов в донных отложениях реки неоднородно и зависит от времени года.

В 2003 году, а также в 2006—2008 годах для привлечения внимания властей к проблеме реки музыканты творческого объединения «Дубовая роща» проводили экологические акции — сплав на каяках и рафтах с последующим экологическим субботником с участием школьников, студентов и журналистов Барнаула. Эти общественные акции, хотя и назывались сплавами по Пивоварке, фактически проходили на Барнаулке на участке от устья Пивоварки до моста на Ленинском проспекте.

Этимология

Наиболее ранними документами с названием реки являются пять карт, выполненных тобольским чертёжником Семёном Ремезовым на рубеже XVII—XVIII веков. В их основу были положены не сохранившиеся материалы конца XVII века. На четырёх чертежах из пяти река названа Бороноур, в одном случае Боронур. В известных историкам письменных источниках второго десятилетия XVIII века упоминание реки встречается дважды. Со слов тюркоязычного населения Верхнего Приобья её название было записано русскими как Борноул (1716) и Боранаул (1717).

Как и многие другие реки Сибири и Алтая, современная Барнаулка именовалась в мужском роде. Официальные документы сохранили эту традицию до XIX века, но в устной речи уже в то время существовал и вариант с женским родом. «Речка Барнаулка, которая течет ис степи з западу, из озер» упомянута в путевом описании 1735 года, а на карту река попала под таким названием в 1788 году.

Важные сведения о названии реки содержатся в материалах академической экспедиции, побывавшей здесь в сентябре 1734 года. В дневнике путешествия Иоганна Георга Гмелина, опубликованном в 1751 году Барнаулка из-за своих небольших размеров упоминалась как ручей — «Bach Barna aul». Наиболее полные сведения о ранних названиях Барнаулки дают бумаги спутника И. Гмелина — Герарда Фридриха Миллера, в которых река именуется как «Barnaul» Он отметил на своей карте прежнее монгольское название Барнаулки: «по-калмыцки Boro-nor». Слово nor (нор) по-монгольски означает «озеро» и пишется как нуур. Таким образом название реки реконструировалось в Боро-нуур. Тот же Миллер дал и первое научное объяснение: «Оно означает в этих словах не что иное как Серое озеро».

Однако у исследователей нет единого ответа на вопрос о трансформации последней буквы в слове — «р» в «л». По одной из версий, информаторы просто исказили первоначальное монгольское название в соответствии с нормами своего тюркского языка: Боронуур/Бороноур превратилось в Боранаул/Борноул, а в русском языке превратилось в Барнаул. Однако, в этом случае название имеет не тюркское происхождение.

Другой вариант предложил историк А. П. Уманский, все же считая корни названия реки телеутскими. Отмечена связь между монгольскими словами бараа(н) — «тёмный» и бор — «серый» с тюркскими параан/бараан — «тёмный» и и поро/боро — «серый». Вторая же часть слова — ул, по мнению учёного переводится как «река» или «вода». В результате Уманский предположительно восстановил тюркское название Поронгы-ул или Бороны-ул, со значением «Мутная вода».

Томский профессор А. П. Дульзон предположил, что название города состоит из двух древнетюркских слов. Исходной формой этого топонима является «Бороноул», где «боро» восходит во многих тюркских и монгольских языках к слову «волк», а «ул» в тюркских языках значит «река». Таким образом, «Барнаул» — это «волчья река» или, возможно, «волчье озеро». Этот вариант подкрепляется тем, что в барнаульском ленточном бору, ранее водились волки, а в районе истоков реки расположено множество озёр. К тому же, волк считался священным животным среди жителей Алтая. Со временем, «обрусев» и приспособившись к русскому говору, слово дало название городу.

Хозяйственное использование

Воды Барнаулки использовались для приведения в движение мехов печей Барнаульского сереброплавильного завода, для чего 28 сентября (9 октября по новому стилю) на реке была сооружена плотина. Образованный плотиною пруд просуществовал до середины 1920-х годов, дал название улицам Правый берег пруда и Левый берег пруда (ныне ул. Ползунова).

На территории бассейна расположено 36 совхозов, колхозов, 6 лесхозов, 16 лесничеств. Из предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции в бассейне реки расположен Черемновский сахарный завод.

Хозяйственная деятельность человека оказывает сильное влияние на ландшафты бассейна с начала XVIII века. Сосновый лес многократно подвергался вырубкам для нужд демидовских заводов. Только в Егорьевском заказнике, большая часть которого расположена в крайней юго-западной части бассейна р. Барнаулки, в той или иной степени сохраняются боровые ландшафты.

Степные водораздельные пространства Барнаулки практически полностью распаханы. Нераспаханные площади представляют собой участки степи размерами нескольких десятков гектаров вокруг солёных озёр, солончаков и в местах, недоступных для сельскохозяйственных работ. Почти повсеместно ведётся интенсивный выпас скота. Практически все притоки пересыпаны непроточными плотинами.

Воды Барнаулки несут большое количество песка, который при впадении в Обь образует перекаты, затрудняющие судоходство. Для защиты причалов Барнаульского речного порта от обмеления в 1946 - 1950 годах ниже устья Барнаулки на Оби была сооружена дамба, образовавшая вместе с естественным островами ковш речного порта, а пассажирский речной вокзал был перенесен выше по течению. В 2000-х - 2010-х годах на дамбе ведется активное жилищное строительство.

Природные и исторические памятники

В бассейне Барнаулки на данный момент имеется только один памятник природы местного значения — Приборовая степь (близ села Малышев Лог Волчихинского района Алтайского края). Это единственный ботанический объект охраны на прилегающей к реке территории. Остальные — парки, находятся в черте Барнаула и являются скорее культурными памятниками.

Литература

• Река Барнаулка: экология, флора и фауна бассейна / Под ред. М. М. Силантьевой. — Барнаул: АлтГУ, 2000.
• Под редакцией Ревякина В. С. Барнаул. Научно-справочный атлас. — 2-е, испр.. — Новосибирск: ФГУП «ПО Инжгеодезия» Роскартографии, 2007. — 102 с.
• Барнаул: Энциклопедия / Под редакцией [www.humanities.edu.ru/db/msg/60236 Скубневского В.А.]. — Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. — ISBN 5-7904-0140-6.
• [bezmater.narod.ru/BIW.pdf Безматерных Д. М., Эйдукайтене О. В. Фауна и экология водных беспозвоночных реки Барнаулки (бассейн Верхней Оби) // Биология внутренних вод. — 2003. — № 3. — С. 28-33.]

Отрывок, характеризующий Барнаулка

«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.